Новозеландский дождь

– ясно… - протягивает Ники. – жду тебя. Мама уже здесь…

– я скоро буду. Целую, - говорю я, и кладу трубку первым.

Пока я еду в аэропорт, думаю над словами Миранды. Что она имела в виду под словами «тот, кто предал влюбленную однажды, никогда уже сам никого не полюбит»? Разве я предал Ники? Я же… я просто проводил время с Мирандой. Развлекался. Она же ничего для меня не значит, абсолютно ничего, мне нужна только Ники! Да и вообще, кто Мириам такая, чтобы меня судить?

Хотя… а что, если она правда меня любит? Если она не просто так выкрикивала это?

Но… но… этого не может быть. Если бы она меня любила по-настоящему, стала бы она падать до такого, чтобы предлагать секс по дружбе? Мне казалось, что по-настоящему любящие в таких ситуациях в одиночку сидят дома, переживают и плачут?

Подъезжаю. Паркуюсь, выхожу, прохожу в здание аэропорта… краем глаза замечаю на стоянке скорую помощь, и в голове проносятся неприятные мысли насчет Ники. Что-то с ней? С ребенком?

Иду через зал ожидания к тому месту, где мы с Ники и ее мамой договорились встретиться…

– Ларсен! – на меня накидывается какой-то вихрь.

Ники. Она крепко обнимает меня и прижимается ко мне.

– я так скучала!

– я тоже, Ники. Доброе утро, миссис Маклемур, - киваю я ее маме.

Словно камень с плеч. Все в порядке. Мои подозрения и сомнения мигом рассеяны, слова Мириам меня больше не тревожат, и мне не кажется, что мы с Ники отдалились друг от друга.

Нет. Нам просто было нужно немного времени побыть по отдельности друг от друга.

Ники разжимает объятья, и тогда я решаюсь поинтересоваться:

– Ники, ты видела скорую снаружи?

– скорую? – Ники бледнеет.

– да…

– о, нет.

– Ники, да что с тобой? – не понимаю я.

Миссис Маклемур тоже, и Ники, бледнея все сильнее, говорит:

– с нами был один мальчик… и ему стало очень плохо.

– но Ники, милая, почему ты так за него переживаешь? – тревожно спрашивает ее мама.

– это был мой друг, - выдыхает Ники. – мы с Кэмероном подружились в Риверсайде…

Я чувствую, что начинаю немного ревновать.

– Кэмерон? И почему же он туда попал?

– неважно, - Ники теряется. – ладно, тогда пойдемте отсюда быстрее… - просит она.

Мы направляемся к выходу, и тут случается очень неприятная и неожиданная вещь:

– мистер Столлингворт, вы сопровождаете миссис и мисс Маклемур?

– да, а что?

Рядом со служителем и носильщиком с вещами Ники стоят два полицейских.

– мы нашли в вещах мисс Николь Маклемур шприцы и два грамма морфия…

Ники бледнеет, я в недоумении поворачиваюсь к ней:

– что?

– что это значит, Ники? – пугается миссис Маклемур.

– мы забрали эти вещи на экспертизу, все остальное отдаем вам. Мы позвоним вам, миссис Маклемур, когда придут результаты химической экспертизы вещества. Всего хорошего. До результатов экспертизы вам не рекомендуется покидать Лос-Анджелес.

Мама Ники ахает.

– Ники, что это значит? Что за мальчик, которому стало плохо? – спрашиваю я.

Слишком подозрительно. Не может быть, чтобы это все правда было Ники… да черт, это просто невозможно! Ну, все, значит, остается один вариант…

– это был наркоман.

Ники еле заметно кивает.

– давай не будем говорить об этом, Ларсен, пожалуйста…

– Ники… - я чувствую, как подступает ярость.

– пожалуйста.

Как же ты любишь, Ники, впутываться во что-то, а потом звать меня на помощь, - вздыхаю я. Мне остается только поднять ее вещи, и направиться по направлению к выходу из аэропорта…

Я вызываю такси миссис Маклемур, а сами мы с Ники едем на моей машине. И вот, когда мы садимся и отъезжаем, я решаюсь заговорить, уже более-менее успокоившись:

– Ники… ты знаешь, пока ты была в Риверсайде, я очень много думал о нас с тобой…

Я тяжело выдыхаю.

Только что я убедилась в том, что Кэмерон правда чувствовал свою смерть. Не передать как я была счастлива, когда увидела его утром, вполне живого и здорового! Но… он укололся в самолете, и теперь его с передозировкой увозит скорая… я знаю, что наркоманов откачивают, некоторых даже по многу раз за жизнь, но… и все-таки, чувствую, как в сердце поднимается страх за него.

Да еще и его трюк… ведь это он, он подкинул все оставшееся мне! Мне сойдет с рук, ведь со мной Ларсен… а ему… его родителям незачем знать, что сделал их сын. Кэмерон хотел уйти по-тихому…

– о чем ты хотел поговорить, Ларсен? – спрашиваю я.

– ну… - Ларс теряется.

– ясно, - говорю я, и мы молчим.

Подсознание рисует самые ужасные варианты дальнейшего развития событий, но я креплюсь. Спокойно, Ники, что может быть ужасным? Ларсен может сильно отругать за такие дела. Может заревновать. А может… заставить сделать аборт? О Боже. Нет. Не может, не может, не может…

– Ники… - снова заговаривает Ларсен. – я хотел поговорить о нас…

– ну, что? Говори.

– Ники, я все думал о том, что произошло на Новый год…

Я вспоминаю его неудачное предложение.

– ты о предложении?

– да. Я не понимаю, почему ты отказалась…

– я тебе все объяснила уже, Ларс, - немного резко отвечаю я.

Странно… что это на меня нашло?

– Ники, не обижайся на меня, просто ты меня обидела…

– чудесно, - перебиваю я. – Ларс, не поднимай эту тему снова.

– что? Тему? – Ларсен начинает возмущаться. – так, значит, для тебя это просто тема?

– блин, я не то имела в виду… Ларс, зачем ты так хочешь на мне жениться? Я понимаю, что если я беременна, то это лучший выход, но… если честно, мне совсем не хочется взрослеть, - вздыхаю я.

– дети — это тоже взросление, тебе не кажется, Ники? А мне, если честно, не хотелось заводить детей в ближайшие лет так десять, - говорит Ларсен.

– ты серьезно? – ахаю я. – Ларсен… я не могу понять, что с тобой происходит? Ты же обещал… ты… - я чувствую, как слезы подступают. – ты… мне врал…?