Новый год по новому стилю

— В детском доме? Что за чушь?

— Ты его сама спроси, что за чушь, ладно? Он будет ждать тебя у кафе. Если ты его не узнаешь, он узнает тебя по белому пуховику. Журнал «Огонёк» можешь не искать.

— Хорошо.

Хотя ничего хорошего не было. ГАВ, Дед Мороз и чужие дети не связывались в логическую цепочку, только в елочную с тревожными лампочками.

Я вышла из такси ни жива, ни мертва. Никто меня не ждал. Нет, тут же ко мне выскочила Лия — в холод в платье. Адреналинчик играет?

— Там за углом черный мерс. Он не хочет, чтобы вас видели вдвоём. Хотя я и сказала ему, что никого ещё нет. Удачи!

В чем интересно?

— Тебе тоже удачи! — ответила я ей в тон.

Я вот точно знала, в чем ей понадобится удача: чтобы никто не нажрался до поросячьего визга!

Приморозило, и я радовалась сапогам без каблука, хотя все равно чувствовала себя коровой на льду. Машину я увидела. Меня — тоже… увидели. Но на мою походку это никак не повлияло. Лучше доковылять, чем загреметь под самые очи босса.

ГАВ вылез из авто в свитере и джинсах. Жаль, что не в костюме Деда Мороза. Спросил бы, тепло ли тебе девица, тепло ли тебе, красная… Ответила бы: Да мне жарко! От вашего, Григорий Антонович, непристойного предложения!

— Вам, Елизавета Аркадьевна, и костюм не нужен, — сказал ГАВ серьезно после формального обмена приветствиями, такими же серьезными.

А у вас, милый, даже чёрной бороды нет! На дедушку вы не тянете. Вам и до солидного начальника как до луны пешком.

Наверное, у нас в офисе проблема с электричеством. Я не заметила, насколько ГАВ молод. Не младше меня случаем? А мне всего двадцать шесть… Не может же бритва с четырьмя лезвиями творить такие чудеса и сбривать морщины даже со лба. Светится ведь, как начищенный таз! Нет, как елочный шарик.

— Меня дочь назвала Снегурочкой, — улыбнулась я криво. Я вот, похоже, игрушка с трещинкой. — Я посчитала это знаком и согласилась на вашу авантюру.

— Спасибо, что согласились. Я тоже непрофессиональный Дед Мороз.

Любительский Дед Мороз галантно распахнул передо мной дверь своего авто. Жутко дорогого. В таком Мерсе ездить мне еще не доводилось. Правда, я и издалека на них не заглядывалась. Я не автоценитель.

— Я не представляю, какой Снегурочкой буду… — смутилась я. Совсем немного. В Фольксвагене было бы в разы комфортнее. А тут авто слишком сильно подчеркнуло нашу с ним разницу в положении: социальном и материальном, хотя до этой самой минуты я не считала, что мы бедствуем. Что делать, что делать? Может, поблагодарить за билеты, которые я решила оставить себе: что тридцатого, что тридцать первого делать нам с Любашей будет нечего.

— Хорошей, — усмехнулся холёный мальчик. — Все Снегурочки хорошие. Других не бывает. Они же из сказки…

ГАВ резко выкрутил руль, обогнал пару машин и снова поехал спокойно, почти не касаясь пальцами руля. Зато то и дело касался взглядом меня, и лицо у меня окаменело.

— Надеюсь, вы не сильно расстроились из-за кафе? Я верну вам деньги за банкет, не переживайте.

Стало совсем неприятно. Даже мягкое кресло задеревенело. Надо было раньше сказать про билеты.

— Не надо мне ничего возвращать. Это в счёт билетов. Я пойду с дочкой. Я вообще не любитель застолий. Просто Лии хотела помочь.

— Теперь помогаете мне. Спасибо. У меня приятель заболел, а он театр у детишек ведёт. Школьная дружба обязывает. А сегодня утром и его жена свалилась с температурой. Я был в панике. Новый год же не может не наступить до подснежников?

И улыбнулся он совсем по-детски, а мне захотелось проскрипеть голосом бабушки Пельтцер, но вышло только своим:

— Как сказать. Мне однажды прислали договор от тридцать первого ноября. Он прошёл через трёх человек и никто не заметил.

— А вы самая у нас глазастая, Елизавета, получается?

Интересно, а существует бритва для языка? Чтобы все пупырышки сбрить, а то он у ГАВа бычий, с пупырышками… Впрочем, наш молодой человек нервничает — иначе не стал бы засучивать у свитера рукава, когда под ними рубашка с длинными рукавами…

— Я просто знаю, сколько дней в году. Я не королева…

— Вы — Снегурочка…

Дурочка, на что меня Лия подписала!

Глава 2.2 “Все слова, слова, слова...”

— Елизавета, вы, главное, не нервничайте. Дети знают, что мы не настоящие, — хохотнул будущий Дед Мороз.

Странно, не нашли никого постарше? Да, голосом он сумеет подыграть, но вот щеки придется щедро заклеить ватой.

— Да я не нервничаю… — солгала я. — Скажите только, что говорить…

— Вы же на Ёлку уже ходили в этом году, — подколол меня засранец. — Слова везде стандартные — елочка гори и так далее… Только без «Здравствуйте, родители», само собой… — продолжал ГАВ неспешно доводить меня до румянца. — Можем, песенку из «Ну, погоди» спеть… Расскажи, Снегурочка, где была? — действительно запел Вербов и совсем, скажем, неплохо. — Расскажи-ка, милая, как дела?

Я улыбалась. Молча.

— Ну? — он даже приглашающе затряс рукой в воздухе. Хорошо, от руля далеко не убирал, а то попал бы мне по носу.

— Я петь не умею…

— Мне врать поздно! — перебил он такое мое объяснение молчанию. — Знаю, что умеете… Можете даже Битлз, дети в курсе.

И я сдалась без боя — курантов! Только тикала в такт песне стрелка поворотника.

— За тобою бегала, Дед Мороз, пролила немало я горьких слёз, — почти не сфальшивила я и все равно покраснела.

Или мне сделалось жарко в пуховике — ведь забыла расстегнуться.