Новый скандал в Богемии

Годфри уже положил пистолеты на стол и поднялся, чтобы набросить на попугая платок. Ворчание внутри клетки медленно стихло.

Годфри решил не возвращаться в кресло и к своему подарку, а начал медленно прохаживаться по комнате.

– Я говорил совершенно серьезно, Ирен, – наконец произнес он. – Эти бриллианты – не просто дар, это большая ответственность.

– Зачем нужны редкие и красивые вещи, если носить их слишком опасно? И смотрите-ка, в выемку для бутылочки одеколона вполне поместится маленький, отделанный перламутром пистолет.

– Маленький пистолет не сможет остановить безрассудного вора, Ирен, – нахмурился Годфри. – А дуэльные пистолеты барона предназначены для более формальных случаев.

Я сдержала дрожь:

– Надеюсь, тебе не выпадет случай ими воспользоваться, Годфри.

– О, они менее опасны, чем драгоценный пояс Тиффани, Нелл, – ответил он с улыбкой.

– Но подумай только, как великолепны бриллианты! – воскликнула Ирен. – Я так рада, что они достались не крепким американским домохозяйкам или капризным богачкам. Они сразу же идеально мне подошли, даже мистер Тиффани признал, что они будто созданы специально для меня.

Она отстегнула скрытую в крышке пружинку, и блеск пояса ослепил нас, как столкновение льда и пламени, как молния.

– Большая ответственность, – повторил Годфри. – И не меньшее безрассудство, чем возвращение в Прагу.

– Я съездила в Лондон без каких-либо неприятных последствий, – возразила Ирен. – Очевидно, шпионы барона не так уж хороши, раз они не смогли разоблачить участия Шерлока Холмса в деле полковника Морана. Или, возможно, мистер Холмс просто нарочно держит свет своих знаний под спудом. – Она бросила на меня лукавый взгляд: – Мне кажется, что в твоей Священной Книге есть какая-то проповедь, где это обличается. И, кстати, у тебя имеется привычка поступать точно так же.

– Ты говоришь про отрывок из Нового Завета. Евангелие от Матфея, – сказала я. – «Зажегши свечу, не ставят ее под сосудом, но на подсвечнике, и светит всем в доме». Но у меня с мистером Шерлоком Холмсом нет ничего общего.

– Не будь так уверена, – сказала моя подруга тоном, не терпящим возражений.

Годфри остановился напротив Ирен. Она оторвала взгляд от бриллиантов, которые сияли в открытой шкатулке у нее на коленях, и заметила стальной блеск мужниных глаз.

– Ирен, ты не слушаешь меня, – строго сказал Годфри. – Твои планы вернуться в Прагу для меня неприемлемы.

– Неприемлемы? – Ирен неизменно удивляло, когда кто-нибудь из близких не желал бросаться с головой в ее авантюры. Интересно, возражал ли ей Годфри прежде? При мне уж точно такого не случалось. – Но ведь это прекрасная возможность для всех нас. Она откроет новые перспективы… для путешествий, для знакомств, знаний. Это принесет нам деньги…

– И добавит нашей жизни опасности из-за старых врагов. Неужели ты думаешь, что барон посылает нас в Богемию для развлечения, чтобы ты могла развеяться и подзаработать? Если он говорит, что сейчас в этой стране шаткая политическая ситуация, значит, она гораздо хуже, чем была раньше, когда убили старого короля. А ты должна хорошо помнить, что тогда случилось, ведь именно ты помогла раскрыть то убийство. Разве ты забыла, как две женщины, совершенно одни, посреди ночи, ускользнули из замка в Праге? Тебе даже пришлось переодеться в мужчину. И как на железнодорожных станциях в Дрездене, Нюрнберге, Франкфурте, Кёльне, Брюсселе вы убегали от агентов короля Вильгельма, которые вас преследовали. Даже в лондонском Сент-Джеймс-Вуде вы не были в безопасности. Почему же ты думаешь, что можешь рискнуть появиться на улицах Праги теперь, ведь прошло всего немногим больше года с тех пор, как ты сбежала оттуда?

– Я знаю этот город. Я сумею остаться там незамеченной, если захочу. Я разбираюсь в политической ситуации. Своенравные чехи находятся под пятой у Австрии. – Она сделала паузу и сразу же продолжила убеждать Годфри: – К тому же я знаю короля. У меня отлично получится разобраться, что за беспорядки затеваются в стране.

– А у него отлично получится схватить тебя, как он всегда мечтал.

– Годфри, ты что… ревнуешь?

– Нет, я лишь беспокоюсь, и не понимаю, почему не беспокоишься ты. Но… может быть, мне стоит ревновать, Ирен? Такое беспечное желание вернуться в Богемию! Это не похоже на тебя.

Моя подруга положила тяжелую шкатулку на диван рядом с собой и встала:

– Мое желание имеет смысл, Годфри. Тебе только нужно прислушаться к своей безупречной логике, а не к туманным предчувствиям. Здесь, во Франции, мы все остались без дела, которое было бы нам по душе. Нам тут не место. Пока еще есть деньги от продажи бриллиантов Марии-Антуанетты, голод нам не грозит. Но ведь у нас нет работы. Ты говорил, что приближаться к Лондону рискованно для меня из-за Шерлока Холмса. Теперь ты утверждаешь, что мне нельзя ехать в Прагу из-за короля Богемии. Я не могу выступать, я не могу путешествовать. Так что же мне разрешено? Ходить в церковь? Как же мне удастся заработать денег, если мы все прикованы к Парижу? Это очень красивый и изысканный город, но никаких волнений здесь не происходит.

– Я думала, тебе хватило волнений в Лондоне, когда пропал Стенхоуп, – скептически возразила я.

Ирен побледнела. Помню, как я сама содрогнулась, когда Годфри рассказал о том, какая ужасная судьба постигла Квентина. Но ведь сегодня вечером барон намекнул… а прошлым летом мне пришла эта странная коробка с медалью Квентина.

Ирен упрямо сжала кулаки.

– Ты не видишь тех возможностей в предложении барона, которые вижу я, – произнесла она тихим низким голосом.

– О, нет, я их вижу. И я не меньше тебя хочу заполучить выгодную и интересную работу. Но почему именно в Праге, Ирен?

– Потому что эта работа там! Потому что именно туда попросил нас поехать барон. Немногие хотя бы слышали про легенду о Големе. А я знаю о нем массу интересного. Я даже предлагала Дворжаку написать на этот сюжет оперу. К тому же… у меня есть в Праге незаконченные дела.

– Этого я и боялся, – мрачно сказал Годфри.

Ирен подняла голову. Ее глаза взволнованно блестели.

– Эти дела не касаются короля! – горячо воскликнула моя подруга. – Они связаны с другими вещами! Этот город стал мне родным. Я узнала и полюбила Прагу и ее жителей.

– Когда-то ты думала, что станешь там королевой, – тихо произнес Годфри. – И положение обязывает вас спасти страну, ваше королевское величество?

Его злой тон напомнил мне о тех унижениях, через которые пришлось пройти Ирен в последние дни в Праге. Ее раздавленная гордость и гнев, который она так долго сдерживала внутри, вырвались наружу. Только сейчас перед ней стоял Годфри, а не Вильгельм фон Ормштейн.

– Нет, – сказала она решительно, и на ее щеках проступил румянец. – Но когда я бежала из Праги, я полагала, что спасаюсь и от мужчины, который лишает меня свободы. – Теперь ее лицо пылало. – И я никогда не думала, что другой мужчина поступит со мной точно так же.

Она повернулась, зашелестев платьем, и бросилась прочь из комнаты, как темно-синее грозовое облако. Годфри поспешил за ней.

– Ирен! Свобода тут совершенно ни при чем! – кричал он вслед ее затихающим шагам. Где-то наверху хлопнула дверь, словно поставив точку в этом разговоре.

Было слышно, как Годфри начал подниматься по лестнице и почти сразу остановился. Воцарилась полная тишина. Потом снова раздались его шаги. Он спускался обратно. Заскрипели половицы в гостиной. Я увидела, как его темная фигура промелькнула в плохо освещенном холле, и услышала, как хлопнула входная дверь.