Нож сновидений

С тем же успехом она могла улыбаться. Яростные взоры никак не тронули Логайна. Когда он заговорил, Харине показалось, что воздух в каюте вдруг стал ледяным, а свет немного потускнел. Причем не она одна поежилась от этого внезапного холода.

– Оплакивайте, если так должно, – сказал он, – но делайте это в пути на Тармон Гай’дон.

Глава 23 Созыв совета

Этим утром Маглы и Салиты не было, так что Романда получила залатанную коричневую палатку в свое распоряжение. Благословенная возможность почитать спокойно, несмотря на то что от двух разномастных медных ламп, стоявших на маленьком столике, пахнет прогорклым маслом. Немного, но от этого не менее противно. В такие времена приходится со многим мириться. Она читала «Пламя, Клинок и Сердце» – книгу, едва ли подходящую ей по положению в обществе и статусу. Даже во времена ее юности в Фар Мэддинге ей было запрещено читать подобные произведения, но сейчас это отвлекало от сухих новостей и ужасающих отчетов о порче провианта. Она не раз видела, как кусок говядины месяцами сохранял свежесть, словно корову забили только вчера, но теперь Сохранение давало сбои повсюду. Пошли слухи, что в плетениях Эгвейн есть изъяны, но это уж точно полнейшая чушь. Если плетение однажды сработало, то, если правильно повторить его, оно будет работать всегда. Если только кто-то не попытается вмешаться. А новые плетения Эгвейн всегда работали так, как предполагалось. Нужно отдать должное. И как бы все ни старались, никто не смог обнаружить постороннего вмешательства. Такое ощущение, словно сама саидар начинала распускаться. Это просто невообразимо! И неизбежно. Хуже всего, что никто так и не придумал, что же с этим делать! Романде уж точно ничего не приходило в голову. Так что отвлечься на романтические истории и приключения куда лучше, чем наблюдать тщетность бытия и разрушение того, что по своей природе нерушимо.

Послушнице, убиравшейся в палатке, хватило сообразительности не высказываться по поводу ее чтения и вообще не присматриваться, что же это за книга в деревянной обложке. Бодевин Коутон не просто хорошенькая, но и весьма умная девушка. Они очень похожи с братом – глаза, какие-то черты, – но главное сходство заключено в ее смышленой головке, что она всегда стеснялась признать. Она уже была на верном пути в Зеленую, а быть может, и в Голубую Айя. Девушка жаждала пережить приключения сама, а не просто читать о них. Будто бы жизнь Айз Седай не готовит ей больше приключений, чем можно представить, даже если намеренно не искать их. Романда не особенно сожалела насчет дороги, которую избрала девушка. У Желтых и так богатый выбор среди куда более подходящих послушниц. О принятии женщин постарше, конечно, не может быть и речи, но и в таком случае есть из кого выбрать. Романда попыталась сосредоточиться на странице. Она и правда получает удовольствие от чтения истории Бергитте и Гайдала Кейна.

Палатку сложно было назвать просторной, так что жили в ней тесно. Тут стояли три койки из жесткой холстины, на которых лежали тонкие матрасы, набитые комковатой шерстью. Рядом располагались три стула, со спинками лесенкой, собранные, по всей видимости, разными мастерами, и расшатанный умывальник с треснувшим зеркалом и щербатым голубым кувшином в белом тазу. Вдоль стола, под одну из ножек которого был подложен кусочек дерева, чтобы вся конструкция не качалась, были расставлены сундуки, окованные медью, в которых хранилась одежда, постельное белье и личные вещи. Будучи Восседающей, Романда могла потребовать для себя отдельную палатку, но не хотела потерять возможность присматривать за Маглой и Салитой. Если они Желтые, это еще не значит, что им можно доверять. Магла предположительно ее союзница в Совете, хотя слишком часто играет только за себя, а Салита вообще редко поступает иначе. Так что не стоит оставлять их наедине. У Бодевин еще много работы: ей предстоит убрать разбросанные по изодранному в клочья ковру платья и туфли Салиты, которые та сочла неподходящими для сегодняшнего дня. Эта женщина слишком легкомысленна даже для Зеленой. Каждое утро она перерывает весь свой гардероб! И такое впечатление, что она думает, что служанка Романды станет прибирать и за ней. Салита всегда считала, что Аэлмара прислуживает не только Романде, но и ей. Аэлмара преданно служила Романде многие годы до тех самых пор, как госпожа сложила с себя полномочия, и оказала ей неоценимую помощь в побеге из Фар Меддинга после небольшого недоразумения некоторое время спустя. После всего этого Романда просто не могла приказать Аэлмаре ухаживать за другой Сестрой так же, как за собой.

Она хмуро уставилась в книгу, не видя ни единого слова. Свет, почему же Магла настаивает на возвращении Салиты в Салидар? На самом деле, Магла выдвигала на обсуждение еще несколько имен, каждое смешнее предыдущего, но в итоге остановилась на Салите, сочтя, что пухленькая тайренка имеет наибольшие шансы получить кресло. Сама же Романда поддерживала Дагдару, поскольку считала ее более достойной кандидатурой, если учесть, что ею без труда можно управлять, тем более что ей еще предстоит бороться за место в Совете, в то время как Магла уже в него входит. Это придаст дополнительный вес, и не важно, что до этого Романда удерживала кресло дольше, чем любой из ныне живущих. Что сделано, то сделано. А то, что нельзя залечить, нужно научиться терпеть.

Нагнувшись, в палатку скользнула Нисао, сияние саидар, окружавшее ее, потухло, как только она оказалось внутри. На короткий миг, пока опускалась ткань тента, Романда увидела ее лысого коротышку-Стража Сарина, который, положив руку на эфес меча, крутил головой, осматривая окрестности, – прямо дозорный на посту.

– Можно поговорить с тобой наедине? – осведомилась миниатюрная Сестра. На ее фоне Сарин казался высоким. Нисао всегда напоминала Романде большеглазого воробья. Но вот наблюдательности и ума у нее не занимать. Ее безоговорочно избрали в совет, который Айя создали для наблюдения за Эгвейн, и не ее вина в том, что вышеупомянутый совет оказывал весьма скромное влияние на девушку, а то и никакого вовсе.

– Конечно, Нисао, – Романда как ни в чем не бывало захлопнула книгу и за сунула ее под подушку с желтыми кисточками, на которой сидела. Еще не хватало, чтобы все начали шушукаться о том, что она читает. – Кажется, пришло время очередного урока, Бодевин. Ты же не хочешь опоздать?

– Конечно-конечно, Айз Седай! Шарина будет очень огорчена, – расправив свои белые юбки в почтительном реверансе, послушница выскочила из палатки.

Романда поджала губы. Шарина будет очень огорчена. Эта женщина – символ всего, к чему ведет решение принимать в послушницы женщин старше восемнадцати лет. Пусть у нее есть неплохие способности, но это не в счет. Шарина Меллой – это подрыв всех устоев. Но как от нее избавиться? От нее и остальных женщин, слишком старых, чтобы быть вписанными в книгу послушниц в первую очередь. В правилах строго определены причины, по которым женщина может быть выгнана прочь, если ее имя уже внесено в книгу послушниц. Как ни прискорбно, порой выяснялось, что женщина лгала насчет своего истинного возраста, чтобы только попасть в Башню. Обычно лишь на несколько лет, но тем не менее, если им дозволялось остаться, создавался прецедент. А Эгвейн ал’Вир пошла дальше и окончательно усугубила ситуацию. Надо найти способ это отменить.

– Могу я скрыть наш разговор от чужих ушей? – спросила Нисао.

– Как хочешь. Ты выяснила что-нибудь про переговоры?

Несмотря на пленение Эгвейн, переговоры в шатре у подножия моста в Дайрейне продолжались. Или скорее, видимость переговоров. Это настоящий фарс, бессмысленное бодание лбами, но все же за переговорщиками стоит присматривать. Варилин взвалила основную часть работы на себя, провозгласив, что это право Серой Айя, но Магла тем не менее нашла способ вмешиваться, когда ей заблагорассудится. То же самое сделали Саройя, Такима и Файзелле. Ни одна из них не доверяла другим вести переговоры – или не доверяла вообще, – и порой можно было подумать, что все они выступают на стороне Элайды. Что ж, может, это не так уж и плохо. Они быстро отмели смехотворное требование распустить Голубую Айя и теперь обсуждали, пусть и не достаточно деятельно, возможный отказ Элайды от Престола Амерлин. Но если бы сама Романда – надо признать, Лилейн тоже сыграла в этом немалую роль, – периодически не пихала их в бок, чтобы придать уверенности, они бы приняли какие-нибудь очередные гнусные условия Элайды. Свет, иногда кажется, что они все вообще забыли, зачем пошли армией на Тар Валон!

– Налей нам чаю, – продолжила Романда, указывая на крашеный деревянный поднос, лежавший поверх двух сдвинутых сундуков. На нем стоял серебряный кувшинчик в окружении побитых оловянных кружек. – И расскажи мне, что слышно.

На пару мгновений вокруг Нисао вспыхнуло сияние – она сплела и закрепила стража от подслушивания.

– О переговорах мне ничего неизвестно, – возразила она, наполняя две чашки. – Я хотела попросить тебя поговорить с Лилейн.

Романда приняла протянутую чашку и сделала большой глоток, чтобы выиграть немного времени на раздумья. Ну хоть чай не скис. Лилейн? Что же такое, связанное с Лилейн, могло потребовать стража от подслушивания? И все же против этой женщины будет полезен любой козырь. Лилейн в последнее время слишком задирает нос, а этого допускать нельзя. Романда поерзала на подушке.

– Касательно чего? И почему бы тебе не поговорить с ней самой? Мы не пали так низко, как Белая Башня под управлением Элайды.

– Я говорила с ней. Или, скорее, она говорила со мной, причем весьма убедительно. – Нисао села и, поставив свою чашку на стол, принялась чересчур старательно расправлять свои юбки с желтыми прорезями. Она нахмурилась, судя по всему, тоже пытаясь выиграть время. Лилейн требует, чтобы я перестала задавать вопросы об Анайе и Кайрен, – выговорила она наконец. – По ее мнению, их убийства – дело Голубой Айя.

Романда фыркнула и снова поерзала на подушке. Книга в деревянной обложке, скрытая под ней, казалась целой скалой, углы немилосердно впивались в тело.

– Это полнейшая глупость. Но почему ты задавала вопросы? Я не помню, чтобы тебе поручали заниматься расследованием.

Нисао поднесла свою чашку к губам, но если и отпила, то глоток был очень маленьким. Опустив чашку, она выпрямилась и стала казаться выше. Воробей превратился в ястреба.

– Потому, что мне приказала Мать.

Романде пришлось приложить усилие, чтобы не позволить своим бровям взметнуться вверх. Вот как. Изначально она признала Эгвейн, опираясь на те же, как она подозревала, мотивы, что и остальные Восседающие. Лилейн же вступила в их ряды только тогда, когда поняла, что палантин и жезл пока недосягаемы для нее самой. Уступчивая молодая девушка стала бы послушной куклой в руках Совета, и Романда всерьез планировала быть одной из тех, кто дергает за ниточки. Потом стало ясно, что настоящим кукловодом является Суан, и не было никакой возможности заставить ее держаться подальше от восстания против второй Амерлин, что, конечно же, разрушило бы движение против Элайды. Романда надеялась, что на этот счет у нее самой зубы поострее, чем у Лилейн. Теперь же Эгвейн была в руках Элайды, но на всех немногих собраниях, которые проводились с ее присутствием, она оставалась невозмутимой и собранной, здраво планируя собственные действия и действия сестер вне стен Тар Валона. Романда вынуждена была признать, что начинает испытывать к девочке уважение. Признаваться в этом не хотелось, но и отрицать нельзя. Значит, Эгвейн правит сама. Тер’ангриал сновидений находится в ведении Совета, хотя никому не удалось найти тот, что взяла Лиане перед той ужасной ночью, – они с Суан чуть не вцепились друг другу в горло. Несомненно, Суан посещает Тел’аран’риод, чтобы сказать девушке, как следует себя вести. Возможно ли, что Нисао пришла к тем же выводам насчет Эгвейн, не встречаясь с ней в Невидимом Мире? Совет должен держаться к ней поближе.

– Этого для тебя достаточно, Нисао? – достать книжку незаметно ей вряд ли удастся. Она снова поерзала, но удобнее от этого не стало. Если продолжать в том же духе, то и до синяка недалеко.

Нисао крутила свою оловянную кружку на столе, но не отводила взгляда от собеседницы:

– Для меня это и есть главная причина. Поначалу я думала, что дело закончится тем, что она станет твоей верной собачкой. Или собачкой Лилейн. Позже, когда она ускользнула от вас, я решила, что поводок в руках у Суан. Но вскоре я поняла, что ошиблась. Суан наверняка была учительницей и советником, а возможно, еще и другом, но я видела, как Эгвейн указывает ей, что делать. Так что Эгвейн ал’Вир действует самостоятельно. Эгвейн умна, наблюдательна, ловка и быстро учится. Она может стать одной из великих Амерлин, – напоминающая птичку сестра усмехнулась. – Понимаешь, ее правление может стать самым продолжительным правлением Амерлин в истории. Едва ли кто-нибудь проживет достаточно долго, что сможет превзойти ее прежде, чем она сама решит уйти на покой. – На смену улыбке пришла серьезность, и даже некоторое беспокойство. Но вовсе не потому, что Нисао балансировала на грани, предписанной обычаями. Ее лицо оставалось безмятежным, но во взгляде читалось напряжение. – Если, конечно же, нам удастся свергнуть Элайду.