Нужен наследник от девственницы

Прошу тебя пойти со мной, хотя бы чтоб посмотреть, как все пройдет. Это дело моей жизни... Я, конечно, справлюсь и сам. Но рядом с красивой женщиной, отвлекающей на себя внимание многих игроков-мужчин, все пройдет проще. Ты наденешь шелковое платье с вырезом, лучше красное, у тебя вроде бы есть такое? Туфли на шпильках.

Он целует мне руку, как до свадьбы — нежно и чувственно.

И ты же еще никогда не играла, правда? Новичкам всегда везет! Я буду тебе подсказывать, стану твоим мозгом, а ты — моими руками. Мы порвем этот игорный дом! И войдем в историю игрового бизнеса. У нас с тобой начнется совсем другая жизнь — свободная, яркая, достойная, — он тянет меня за руку, как будто я уже согласилась.

— Нет, — шиплю. — Оставь. Меня здесь все устраивает гораздо больше, чем твои игры.

Он отпускает меня, в его голосе слышу искреннее удивление:

— Ты не хочешь?! Почему ты не хочешь? Я не сумел объяснить тебе? Хочешь доказательств? — Он отступает на шаг. — Ладно, сегодня ночью открывается живой покерный турнир. Значит, мне туда. Ты обо мне еще услышишь.

И он рванул в тень вдоль забора.

Глава 15.

Я хожу кругами по полуосвещенному двору, как заключенные по тюремному, наверное. Очень хорошо понимаю, что сейчас мне снова придется сделать выбор: с кем я — с Эдиком или с Ярославом. Младший мне доверился, не допуская мысли, что я его предам, словно наш брак действителен, словно он настоящий муж, по ночам спящий возле моей груди.

То, что он затевает, уже отняло у него много сил и нервов, а впереди — практически невозможное. И я даже не знаю, верю ли в то, что он сможет добиться большой или маленькой победы в деле, которым увлечен много лет, которое пока приносило и ему, и всем родным одни разочарования. Или не верю, как Эдуард, который знает брата значительно лучше. И которому уже пришлось выплатить за него часть огромного счета. Если сейчас младший Ястребов объявится и наделает кучу новых долгов — кому от этого станет лучше?!

С одной стороны, мне не хочется стать крысой — я никогда так не поступала. Не жаловалась родителям на братьев, больно дергающих меня за волосы, и на сестру, втихаря использовавшую всю мою косметику, подаренную на день рождения. На одноклассников, изорвавших мою тетрадь, когда я не дала им списать. И так далее. А с другой стороны — мне нужно проверить, правда ли Эдуард вставлял в брата маячок? В моем понятии это что-то совершенно запредельное.

А еще есть их папа. Который, конечно же, пытается их, то есть теперь нас, найти и контролировать. Ярик, видимо, сообщил ему, в какую страну мы летели. А где проще всего найти человека, подсевшего на огни игровой индустрии — конечно, в игорном доме. Думаю, краска для волос и тушь для ресниц не очень помешают вычислить младшего Ястребова тем, кто этого сильно хочет.

Останавливаюсь у джакузи и смотрю на темный, чуть слышно вздыхающий океан. Как-то сегодня вечером на этой территории слишком спокойно — охрана явно расслабилась с отъездом Эдуарда и Феди, спят, что ли, все? Если только это не было задумано. Решаюсь. Набираю Эда.

— Да, малышка, слушаю тебя, — голос радостный; ладно, будь что будет.

— Ты знаешь, где сейчас твой брат? — выбираю самую нейтральную форму вопроса; ну, же, отвечай.

— В своей комнате, — уверенно отвечает он, но секундой позже, уловив, похоже, что-то такое в моем голосе, добавляет, — наверное. А что? — мы оба выразительно молчим. — Сейчас проверю.

Отключается. Через пару минут в домике по соседству вижу свет и движение. Потом охрана забегала. Дальше уже не мое дело. Эд говорил, что в нашем домике особенные стекла, как и в отеле под Москвой — изнутри видно все, что происходит вокруг, а снаружи стекла выглядят непрозрачными.

Спустя минут десять, наверное, Алексей стучит ко мне в дверь и высовывается из-за нее с вопросом: нет ли у меня Ярослава Алексеевича. Мог бы по камерам проверить — вон, подмигивают красными зрачками, или позвонить, но, конечно, своими глазами позыркать надежнее. Ярика здесь никогда и не было. Ну, все, ложусь спать. Даже совесть не особенно тянет, вроде.

Просыпаюсь, когда за окнами светло. Слышу мужские голоса за тонкой перегородкой. Встаю, одеваюсь и тут же опять чувствую подступающую тошноту, стискиваю рот ладонями и пулей бегу мимо Эда и еще каких-то мужчин в туалет. Да что же это такое?! И живот урчит, как от голода, и тошнит одновременно. Местная вода мне, что ли, не подходит? Вчера специально ужинала самыми простыми продуктами. Обмываю лицо, приходя в себя.

Вдруг сзади открывается дверь и показывается Эдуард. Его нисколько не смущает то, что это женский туалет. Вижу в зеркале, как он улыбается во весь рот. Нет, чтобы посочувствовать!

— Что с моей девочкой?

— Уже почти прошло, — отвечаю, хотя все еще не рискую отойти от раковины. — Подташнивает почему-то.

— И вчера, кажется, тоже?

Киваю, на всякий случай стараясь дышать носом. Эх, не успела про Ярика расспросить, а сейчас зубы расцепить боюсь.

— Не догадываешься, почему?

Осторожно качаю головой. Почему Эд такой довольный?

— Думаю, ты беременна!

Смотрю на его отражение, моргаю, соображая, и поворачиваюсь. А ведь и правда! Помню, как мою маму тошнило по утрам, какое-то время, когда была беременна младшим братом. Значит, все получилось? Это чудесно! Но и многое в моей жизни изменится. Даже не пытаюсь сейчас угадать, сколько этого всего, но точно понимаю: будет по-другому.

Утыкаюсь в грудь будущего папаши и немного плачу от чувств. Он меня обнимает крепко-крепко, гладит, целует в макушку. И от этого я совсем раскисаю. Приподнимает меня за талию и слизывает слезы из-под глаз. Щекотно, улыбаюсь. Потом опускает на место и гладит по голове, как ребенка.

— Ну, ты что, большая девочка? Все же хорошо, расслабься. Вот, сделай, пожалуйста, — сует мне в руку упаковку тестов на беременность.

Видела у нескольких одноклассниц такие, интересовалась, когда они шушукались по углам. Сейчас упаковка не вскрыта. Эд промокает последние мои слезы бумажным платочком и провожает меня к кабинке туалета.

Я делаю тест, потом читаю инструкцию — есть на русском — хотя, конечно же, надо было поступить наоборот. Но и так все ясно — отчетливо видны две параллельные полосочки.

Выношу тест Эдуарду и опять плачу. В этот момент я хотела бы быть с мамой. Он берет меня на руки и баюкает, как маленькую. И мне это приятно. Понимаю, что у него, особенно сейчас, много срочных дел, но он остается со мной. Садится на скамейку под шикарной пальмой с видом на океан, усаживает меня на колени.

Я прижимаюсь к нему, такому сильному и надежному, всем телом. Хорошо, что он опытный — растил двух маленьких девочек, как я помню. Мы долго сидим молча, слегка поглаживая друг друга и думая, скорее всего, примерно об одном и том же.

Наконец я достаточно успокоилась, чтобы говорить о Ярике.

— Что с твоим братом?

— Спит в своей комнате, что же еще? — отвечает, но лицо хитрое-хитрое.

— А что было ночью?

— Ты не поверишь! — говорит Эд. — Я сам до конца не могу поверить — Ярослав выиграл однодневный турнир в покер в самом престижном игровом доме Манилы.

— Ух ты! — радуюсь. — Ему удалось! А я хотела ему помешать.

Эд внимательно смотрит на меня:

— Я тоже. И все же ему удалось. Как потом выяснили, у него объявился сообщник из местных — помог с транспортом и многим другим. Местные парни верят в удачу и уважают тех, кто ее ищет. Манила — это почти Лас-Вегас. На Филиппины играть едут со всей Азии. И призовой фонд, пожалуй, повыше будет. А он обыграл всех.