Нужен наследник от девственницы

В этом домике, судя по всему, нет кнопки вызова прислуги. Но мне до этого дали нужный номер телефона, и я заказываю в домик Ярика все, что приходит в голову.

Он высовывает из-под одеяла вторую руку, садится (похоже, он даже без майки) и ласкает меня уже совершенно как муж. А я смотрю на его предплечье, заклеенное квадратом пластыря. Оно меня здорово отвлекает от ласк «мужа».

— Как твоя рука? — чуть отодвигаюсь.

— Нормально. Перестало саднить, и ладно. Теперь все будет хорошо, — он с тягучей улыбкой смотрит на меня. — Я больше ничего не должен брату. И готов забрать то, что мне принадлежит.

— Ярик, нет! — Я отшатываюсь, и он чуть не падает с кровати, потянувшись ко мне. — Я так не могу! Что я вам — кукла, которую можно вырывать из рук друг у друга?! Ты понимаешь, что есть стыд и даже ужас перед другим мужчиной? Ты отдал меня Эдуарду, и теперь мое тело знает только его, принадлежит ему.

— У него слишком большое оно, это его тело, Эд наверняка делает тебе больно, — суживает глаза Ярослав. — А я нежный и ласковый. Со мной ты будешь на седьмом небе от счастья. Дай мне шанс. Чего ты хочешь? Теперь я все исполню. Мне не нужны эти деньги без тебя.

Он словно не слышит меня. А я не могу быть женщиной двоих братьев.

— Еще сегодня я узнала, — отхожу от него, — что беременна. У нас с ним будет ребенок.

— Это у НАС будет ребенок, — выделяет голосом Ярослав. — Эд скоро отступится от тебя.

— Не забывай, что я — твой муж. И ребенок будет Ярославович. Или Ярославовна. Список составь, что хочешь и напиши, где бы хотела жить. Я постараюсь все исполнить.

Он встает и идет на меня, придерживая у низа живота волочащееся за ним легкое одеяло, и я понимаю, что он, похоже, спал голым. Я отвожу глаза, смущаясь. Первый раз вижу его обнаженным до пояса, и, честно говоря, совершенно не впечатлил — он мне чужой.

Поджарый, розово-бледный, как большинство рыжих. Раздевал его, наверное, врач или кто-то еще. Зачем-то. Я не успеваю додумать эту мысль, потому что в раскрытую дверь, виляя бедрами, входят две те самые девушки-официантки с подносами. Вижу заказанный кофе, шампанское, закуски и фрукты.

Ярик слегка отвлекается на еду и питье — явно очень голодный. А я быстро направляюсь к выходу. Слышу за спиной, как бьет в потолок пробка от шампанского, и вскрикивают с мелодичным смехом девушки. И тут же сочный местный фрукт ударяется в стену рядом с моей головой и сползает красной мякотью вниз.

Отшатываюсь, оборачиваюсь и вижу бешеные глаза Ярика. Выскакиваю, закрывая за собой дверь и слышу, как в нее еще что-то шмякнулось.

В комнате со спящим Максом в кресле сидит тот же врач, закинув ногу на ногу, и листает журнал на английском, профессиональный, похоже. Смотрю на мужчину внимательнее, чем раньше — насколько я могу судить, он средних лет, опытен и уверен в себе.

— Это вы вскрывали руку Ярославу? — спрашиваю его, подходя.

— Да, — равнодушно отвечает он, не прекращая занятия.

— И что там было?!

— Фурункул обыкновенный. Почистил, продезинфицировал. Сегодня обработал еще раз.

И смотрит на меня снисходительно, как бы слегка усмехаясь.

Мне кажется, я понимаю: он сказал так, как нужно, как ему велели. И скажет еще. Вопрос, на кого он больше работает — на старшего брата или на младшего? Отчетливо понимаю, что правды я, скорее всего, не узнаю никогда. Ястребовы живут так — подглядывая друг за другом и никому не доверяя, как политики. Это не очень человечно, я считаю, но мне придется как-то существовать рядом.

Выхожу. За углом домика меня сразу хватает в охапку мужчина. Пытаюсь оттолкнуть его и закричать — сжимает как стальным обручем и впивается в губы. Это, конечно, Эдуард. Ненадолго же он мне давал свободу передвижения! Приподнимает и медленно спускает меня по себе, придерживая за талию и усаживая верхом на каменный член, прекрасно ощутимый сквозь мягкую спортивную одежду.

— Молчи; все будет хорошо, — быстро выговаривает мой завоеватель.

Я только успеваю вздохнуть, как меня снова ласкают и терзают его сильные губы и напористый язык, прикасающийся даже к небу. Ну, как Эд умеет так быстро овладеть моими чувствами? Словно серый волк накинулся на Красную Шапочку, только не больно, а наоборот, но острота ощущений та же. Я уже ничего не замечаю вокруг, ноги подгибаются, голова запрокидывается, а чувствительные складочки внизу заметно набухают и отзываются соком.

Прижимаюсь грудью к Эдуарду и таю от жадного внимания именно этого мужчины, моего первого, самого сильного и страстного, и хочу, чтобы он оставался моим единственным, что бы ни говорил Ярик. Или написано в паспорте.

Эд подхватывает меня на руки и идет на пляж. У меня сейчас, честно говоря, нет сил упираться, и нет желания отстаивать право брести по песку самой. Зачем? Мысль, что наша близость и нежность может однажды внезапно оборваться, тревожит и саднит, как незаживающая рана. И заставляет крепче прижиматься и больше ценить часы и минуты его внимания.

Я не знаю как и почему Эдуард может отступиться от меня. Неужели для него всегда была важна только моя утроба - как место для выращивания наследника?! Не верю этому, злюсь на себя и на него, хотя и понимаю, что в чем-то Ярик прав: сейчас стенобитное орудие Эда плохо сочетается с нежным зародышем младенца во мне. А мужчине без секса сложно.

Я даже не смогу привязать его к себе ребенком, как чаще всего делают женщины — он заранее говорил, что будет нежно любить «племянника»! Положа руку на сердце, я так и не знаю, чего хочет этот мужчина.

Сейчас он, очевидно, ищет уединенный уголок на пляже — идет в сторону деревьев, похожих на ивы, спускающих свои ветви прямо к воде. Вообще на пляже по-прежнему безлюдно. Но именно здесь тень и прохлада. Песок утрамбован и вылизан волнами. Сейчас штиль, и море, как котенок, играет прибоем с кромкой берега в нескольких метрах от нас, тихо шурша.

Эд опускает меня, разувается и скидывает с себя верхнюю одежду, раскладывая ее на песке. Приглашает меня присесть или прилечь на нее, как на покрывало, сам почему-то оставаясь в боксерах. Я тоже раздеваюсь до тонкой маечки на бретельках, в которой спала, и простеньких трусиков. Но потом, глядя с вызовом на мужчину, снимаю и майку, и трусы. Вижу, как загораются искрами его хищные глаза. Он в пару движений скидывает с себя боксеры, подхватывает меня на руки и бежит в воду.

Мы купаемся нагишом, мало плавая, зато то и дело прижимаясь друг к другу. Шалим, хохоча и брызгаясь. Я очень этому рада — так не видно, что я плачу, хоть и смеюсь. Мне почему-то кажется, что все уже изменилось, вот прямо сейчас. Задача была поставлена — сделать подарок Ястребову-папе на юбилейный день рождения, в виде наследника. Первый этап исполнен. По срокам укладываемся — больше девяти месяцев до торжественного события (имею в виду юбилей). Как бы Эд и правда не решил, что свою часть программы уже выполнил.