Нянечка для соседей
Шрифт:
— Ты можешь продержаться до конца этого телефонного разговора, — бормочу я, касаясь ее виска. Она только тихо стонет в ответ, когда я краду последний поцелуй, а затем возобновляю звонок.
ГЛАВА 45
БЕТ
— Извини, — говорит он, его серебристые глаза вспыхивают от удовольствия. — Мне показалось, что няня приближается[36].
Если бы я не была так возбуждена, то, наверное, пнула его. Вместо этого я зарылась лицом в его шею и пытаюсь дышать, пока он погружает пальцы в мою пульсирующую киску. Мне кажется, что я вот-вот заплачу. Я всегда была громкой
— Считай это жестом доброй воли, — говорит Себ, зажав телефон между ухом и плечом. — Ты не хочешь поддержать малообеспеченных студентов, которые пытаются получить образование?
Я сдерживаю стон, когда он проводит свободной ладонью по моему животу, его пальцы скользят по моей коже.
Болван, с которым он разговаривает, говорит что-то еще. Я не могу разобрать слов, но похоже, что он все больше и больше злится. Себ только хмыкает в знак признательности, обхватывая мою грудь. Мой рот открывается, когда он начинает играть с ней, перекатывая и сжимая ноющую плоть, пока он трахает меня пальцами.
— Нам не нужно декларировать каждый благотворительный акт, — замечает Себастьян, его голос идеально ровный. — В этом случае смысл благотворительности теряется, не так ли? — Его рука продолжает двигаться между моих ног, и моя кульминация нарастает внутри, сжимая мой живот. Боже. Это такое сильное ощущение. Я не понимаю, как, черт возьми, смогу его сдержать. Я прикусываю губу, извиваясь на его коленях. Пот стекает по моей шее, липнет к волосам. Себ молча целует мое горло, и я задыхаюсь, когда жар внутри меня достигает пика. Мне кажется, что я вишу на краю обрыва, глядя через пропасть на каньон в тысячах миль внизу.
Я не могу сделать это. Я не могу сдерживаться.
Я крепко стискиваю его бедро, впиваясь ногтями, пытаясь предупредить его. Он бесстрастно смотрит на это, его губы кривятся в крошечной улыбке.
К черту. Я сдаюсь. Слишком поздно. Его пальцы в последний раз проникают в меня, и я опрокидываюсь на край, начиная кончать.
Моя кульминация настолько сильна, что практически неистова. Я вжимаюсь лицом в его плечо и начинаю трястись все сильнее и сильнее, волны спазматического удовольствия сотрясают мое тело, все мои мышцы ритмично сокращаются. Я зажмуриваю глаза, слезы собираются за веками. Я задерживаю дыхание, чтобы не задохнуться, и от недостатка кислорода у меня кружится голова.
Я чувствую, как Себ с трудом выдыхает сквозь стиснутые зубы.
— Кое-что случилось. Я позвоню тебе позже, — бормочет он, кладет трубку и бросает телефон на кровать. Он обхватывает меня рукой, притягивая ближе, и проникает пальцами еще глубже внутрь меня, трахая меня до полного освобождения. Наконец я позволяю себе застонать ему в шею, мягкие, отчаянные звуки удовольствия вырываются из меня, когда я извиваюсь, двигаюсь и дрожу над ним. Я чувствую, как мое возбуждение стекает по его руке, возможно, пропитывая простыни.
— Я же говорил тебе подождать, — дышит он мне в ухо, его дыхание обжигает мою шею.
Я поднимаю на него глаза.
— В с-следующий раз, когда у тебя будет видеозвонок, я з-залезу под… ах! с-стол и отсосу тебе. Посмотрим, как ты справишься
с этим.Он наклоняет голову и ловит ртом мою грудь, посасывая твердый розовый камешек, высасывая последние отголоски моего освобождения прямо из меня, заставляя мой позвоночник выгнуться дугой и прижаться к нему, когда я содрогаюсь. Он даже не ждет, пока я кончу, прежде чем перевернуть меня и сбросить брюки, нетерпеливо дергая за кожаный ремень.
Я тянусь вверх, чтобы помочь. Раздается звук, когда отлетает пуговица, но ему, похоже, наплевать. Спустив трусы, он хватает блестящую обертку и начинает надевать резинку. Я протягиваю руку, останавливая его. Мне нужна секунда, чтобы просто посмотреть на него, голого. Он замирает, тяжело дыша, когда я пробегаю глазами по его длине.
Он большой. Не такой толстый, как у Джека, но определенно длиннее. Я прикусываю губу. Боже. Он сможет так глубоко войти в меня. Я обхватываю его рукой, приходя в восторг от его ощущения: он твердый и мягкий одновременно, подрагивает под моей ладонью. Я начинаю вводить по нему, крепко обхватывая.
— Черт, — стонет он, его голова откидывается назад. — Бет, пожалуйста. Я долго не протяну.
Я улыбаюсь ему.
— Теперь ты знаешь, каково это, — отмечаю я, медленно проводя рукой по его стволу. Его дыхание замирает в груди, и он закрывает глаза, когда я начинаю играть с его яйцами, нежно перекатывая их в руках, а затем щекоча под ними кончиками пальцев. Его бедра дергаются. Руки его опускаются вниз, чтобы поймать мою.
Внизу раздается стук, и я слышу приглушенный голос его мамы. Похоже, она поет. Может быть, колыбельную?
На лице Себа появляется страдальческое выражение.
— Черт. Как ты думаешь, сколько Ками будет спать?
Я задумалась.
— Обычно она спит больше часа после обеда. Но я позволила ей много спать в машине. И она в незнакомом месте. Меня не удивит, если она скоро проснется.
Он ругается и отдергивает мои руки от своего разгоряченного стояка, и сам натягивает резинку.
— Нам придется поторопиться, — бормочет он, переворачивая меня на спину и садясь на меня сверху. Я издаю небольшой звук «ой», когда моя голова падает на его подушку. — Прости. Я знаю, это не очень романтично. — Он проводит губами по центру моего горла. — Я заглажу свою вину.
Я смеюсь.
— Ты — молодой родитель. Меньшего я и не ожидала.
— Не хочу оставлять маму с ней, когда она не спит, — объясняет он, целуя меня в ключицу, декольте и проводя линию до пупка. Мне нравится ощущение его мягких, требовательных губ на моем животе.
— Ммм. — Я обхватываю ногами его бедра, притягивая его ближе. — Быстрый секс в родительском доме. Снова чувствую себя подростком.
— Это странно?
Я качаю головой, пытаясь притянуть его ближе своими бедрами.
— Я думаю, это даже сексуально. Как будто я… открыла другой уровень тебя.
— Метафора из видеоигры. Ты слишком много общаешься со мной и Джеком. Мы заразны.
— Пожалуйста, — вздыхаю я, и он смеется, наваливаясь своим весом на мой. Мои губы раздвигаются, когда он просовывает свой твердый член между моих бедер и покачивает тазом. Его ствол скользит по моим скользким складочкам, потираясь о мой ноющий вход.
Я хнычу, извиваясь.
— Себ…
— Нормально? — бормочет он, и я судорожно киваю.