Няня для бандита
Шрифт:
– Спасибо, – стало мне слегка не по себе.
Я почему-то вспомнила слова Даниэля. О том, что я его покойной жене и в подметки не гожусь. Я как будто чувствовала на себе ее взгляд – взгляд незнакомой мне девушки, которая жила здесь раньше. И была супругой моего нового босса.
– ХИТ-О-ОШИ-И-И! – стала покрикивать тетя Рэй, когда услышала на кухне звон кастрюль. – Ты куда свои перчатки суешь, а?! – ругнулась она и влепила японцу половником. Прямо по руке, еще секунду назад державшей горячую крышку.
– Ай! – страдал водитель от меткого удара. – Онака га акимашита!
– Голодный?!
– Шокуеку о сосору… – пожал плечами Хитоши. – Ана ва камидесу.
– Не-не-не… Не подлизывайся ко мне, – отмахивалась она. – У тебя рот, как черная дыра. Как садишься за стол – так вся еда улетает со скоростью звука. А ребенку что есть, а?! Объедаешь Миву, да?!
Сперва мне показалось, что водителя здесь не любят. Что Хитоши такой же чужак и изгой, как я. Но затем он подошел к хранительнице очага и по-домашнему обнял ее, словно родную бабушку.
– Оба Рэй… Аната ва саикодес.
– Ну ладно тебе, – растаяла японка и дала себя обхватить. – Обними тетю Рэй и чмокни ее в щечку. Вот так… – блеснула ее улыбка, словно лучик солнца между тучами.
Все тут были одной дружной семьей. И даже я могла украсть кусочек тепла, чтобы представить, будто могу считать себя частью этой душевной компании.
А затем появилась Мива – девочка, которой было суждено перекроить всю мою жизнь. Только тогда я об этом еще не знала.
– Мива-а-а-а! – кричала тетя Рэй куда-то в сторону лестницы. – Иди кушать, детка! Ми-и-ива-а-а-а!
– Это ведь дочка мистера Сато? – спросила я, припомнив его указ не контактировать с девочкой. – Это его единственный ребенок?
– Да… – улыбалась добрая няня. – Наше солнышко ненаглядное. Наша Мива, наша девочка… Я приготовила ей рамэн. – Тетя Рэй поставила на стол глубокую тарелку с супом. – Лапша, наваристый бульончик, мяско. Немного грибов и яичко, как она любит. Пора бы уже покушать, а то сидит в своей комнате часами… Когда Даичи нет дома, Мива бывает замкнутой. Особенно в последнее время, что-то в ней изменилось. Раньше с ней было проще. Дети растут, знаешь ли… А у тебя, Софи, есть уже ребеночек? Успела детками обзавестись?
– Я? Нет, – трясла я головой в знак отрицания. – Нет, у меня нет… пока.
– Понятно, – кивала тетя Рэй. – Все за карьерой бежишь, никак не угонишься?
– Да… Что-то вроде того.
– Ничего. Всему свое время. Иногда все случается негаданно-нежданно. Надо лишь найти того человека, с которым чувствуешь, что живешь. А не существуешь… МИВА! Давай уже спускайся! Еда ведь остынет!
По ступенькам кто-то застучал мелким шагом, и в гостиную спустилось нечто.
Я видела перед собой не то маленького гнома со страшным лицом, не то чертенка с тонкими детским ножками.
– О боже, кто это у нас? – была я озадачена тем, как выглядит Мива.
Передо мной стоял ребенок в жутковатой ритуальной маске – она закрывала не только лицо, но и шею.
– Ну вот опять, – хлопнула себя по бедрам тетя Рэй. – Зачем тебе сдалась эта маска? Сними ее сейчас же!
Но Мива стояла и не шевелилась. Сквозь маленькие
дырочки для глаз я видела, как она изучает меня. Она боялась подходить, увидев незнакомого человека.– Нихао, – сказала я все, что помнила на японском. Наверняка ведь девочка знала этот язык даже лучше английского. Впрочем, меня тут же поправили…
– Ты китаянка? – спросил меня «демон», не снимая своей страшной маски.
– Что? Э… почему, я думала…
– Нихао – значит «привет», – пояснил мне тонкий нежный голосок. – Но не на японском, а на китайском. Японцы говорят «конничива».
Она сняла с себя деревянную маску, и под ней оказался чудесный ребенок. Длинные темные волосы-завитки, милое круглое лицо, упругие щечки, пухлые губки и носик картошечкой. У Мивы были четкие тяжелые брови и большие карие глаза. Даже не карие, а, скорее, черные – как пара угольков. Они смотрели на меня с живым интересом и не давали сдвинуться с места. Мне было страшно, что она убежит. Что незнакомая женщина ее спугнет, и тетя Рэй опять будет звать ее к столу, пока рамэн окончательно не станет холодным.
– Ой, извини, – чувствовала я себя глупо. Ведь меня пристыдил шестилетний ребенок. – Я не хотела тебя обидеть, прости.
– Ты сингиин?
– Да.
– Ты не похожа на юриста, – озадачила меня девочка.
– Хм, – удивилась я таким словам. – Почему же? На кого я, по твоему, похожа?
– На модель.
– На модель? – повторила я с долей неловкости.
– У тебя красивое лицо. Ты очень красивая.
– Садись уже за стол, – сказала тетя Рэй. – Одна кожа да кости. И отдай мне маску, слышишь?
– У-у, – отказалась Мива.
– Дай ее сюда. Уже ведь говорили с тобой, что эти маски лучше не трогать.
– Она моя. Не отдам. Она показывает мое настроение.
– Это злая маска, – журила пальцем тетя Рэй. – Она приносит неудачу тому, кто ее носит. Отдай ее мне.
– Нет, – пятилась Мива к стене. – Не отдам.
– Хитоши, а ну лови эту вредную девочку! Забери у нее маску и тащи сюда!
– Нет! – закричала Мива и стала нарезать вокруг большого стола круг за кругом. – Она моя! Моя!
Но Хитоши не составило труда догнать дочку босса и выдернуть у нее из рук маску хмурого демона.
– Наконец-то! – хлопнула в ладоши тетя Рэй. – Тащи ее за стол.
Но Мива вырвалась и стала хныкать:
– А-а-а-ай! Больно! Дурак! Ты сделал мне больно! А-а-а-а-ай!!!
– Ну что уже такое? – нервничала няня. – Покажи мне свою руку. Что случилось, малышка?
– Нет! – отбивалась Мива и горько плакала. – Хитоши выдернул маску и сделал мне больно! Сильно болит, сильно болит!
– Наверное, заноза… – пожала я плечами, но не решилась подойти. Я помнила, что говорил мне Даниэль. Никаких контактов с Мивой.
– Дай я погляжу! – просила тетя Рэй, надев очки. – Хитоши, подержи ее за руку.
– НЕТ! – громко визгнула девочка и окончательно забилась в угол, повернувшись спиной. – У-у-у-у-у… – плакала она, не доверяя никому.
И мне было ее очень жаль. Она ведь явно страдала – старая деревянная маска сделала ей неприятный подарок, и теперь внутри тонкого девичьего пальца была заноза. Но… стоит ли мне мешаться, кто я здесь – в этом доме? Я ведь ей чужая.