О грусти этих дней

Всплеск бесшабашья среди молний терций!

Так грохотало, что держи стекло,

Так лило наземь, что скользнут копыта,

И гром на небе так поволокло,

Что над Землею треснуло корыто.

В такой вот шторм не дай боже попасть,

Над бурной бездной маясь, как букашка,

Что ж, насладилася природа всласть,

Своей грозой нам пригрозя не пачкать!

Я не заснул уж больше, вниз пошел,

Сынишка плакал, дочке что-то снилось,

И, не иссякнув, ливень не ушел,

Пока по крыше его злоба билась.

Тебе приснился полувещий сон,

Листок из книги, сон от Серафима,

И струи пели пулям в унисон

И обрывали узкие стропила.

Какая злоба в этих небесах,

Какая лживость в здешних покаяньях,

И мы, уже запутавшись в грехах,

Не знаем сами выход из блужданья.

Я ненавижу бури страх и пыл,

Я забираюсь вглубь своих беспечий,

Покуда я свой гений не отрыл,

Я буду жить, как отпрыск человечий.

Есть эскимо и жалиться на дым,

Пить винограда лоскуты и запах

И проклинать безжалый остров Крым,

Нагрявший в миг, откуда нет возврата.

* * *

Средь скромных крыш небесных поселений

Мы очутимся мирно, невзначай.

Без праздных слов, без громких сожалений

Мы будем тихо пить вприкуску чай.

Ты скажешь мне, что всё не так уж страшно,

А я и сам давно уж так решил,

И ждёт меня заброшенная пашня,

Чтоб хлеб растил и больше не грешил.

Чтоб в торжествах средь полусонных буден

Я подрезал колосья и молол,

Ты хлеб пекла, затеивала студень

И собирала вечером на стол.

А я б садился и, зудя плечами,

Всё рассуждал о плугах да кряжах,

И на густой квашне из расставаний

Мы никогда б не поселяли страх.

Я прикрепил бы над дверьми подкову

От сглаза всех знакомых и подруг.

Мы не считали б труд за катастрофу,

Не сторонясь усталость, как недуг.

Я знал бы точно, в чем предназначенье

Моё с тобой, среди молвы мирской, -

Без торопливой скуки и меченья

Жить тихой жизнью, мирной и простой.

Что нас страшит - возмездье ли, награда,

Когда взираем в черноты проём?

Мы все подспудно знаем, как жить надо,

Но все не так, совсем не так живем.

18 сентября 2001 г.

* * *

Нам часто так мешает голова!

Она наш страж и стержень несклонимый!

И мы падём, рассудками косимы,

И нас заменит сочная трава!

Когда б я мог прокрасться меж десниц

Внезапным страхом опоённых стражей,

Я б крал себя, восторженный пропажей

Своих незаменимых всуе лиц!

Я б убегал на край солёных лет,

Где нет просвета в злаковом стареньи,

И раставлял б слова в стихотвореньи,

И рассуждал б с Всевышним, как поэт!

Я б брал с собой несущее звено

Каких-нибудь невнятных поцелуев

И поминал всё то святое всуе,

Что поминать нам всуе не дано!

Я б приносил на жертвенник любви

Такое удивительное семя,

Что, не родившись, умирало б время

И растворялось медленно в крови!

18 сентября 2001 г.

* * *

Сквозная дань моей пустой тоске -

Извечный смрад тугого беспокойства.

Из всех фигур, застывших на доске,

Не выживает пешечное войско.

Из всех брошюр, пролистанных войной,

Из всех туманов, выпитых до точки,

Не выживает никогда покой,

А выживают сорные цветочки.

Из всех небес и в них забытых ран

Болит одна, которая всех тише,

За каждой печкой буйствует тиран,

В очередной раз начитавшись Ницше!

И за окном ворочается быль,

Но к нам она имеет мало нитей,

И адрес свой я полностью забыл,

Чтобы себя не выдать в тайной прыти!

Я закрываю окна и сижу