О ком молчала Кит

— Красивая песня... Кому ты её посвятил? – откашлялась я, поправив оправу на носу.

Парень стал совсем грустным. В его голубых глазах ясно выражена печаль и тоска, а также боль. Кажется, мой вопрос напомнил ему о чём-то колючем. Вот всегда я взболтну лишнего и не могу ничего уже исправить.

— Посвятил человеку из прошлого...

«Человек из прошлого» пульсирует в голове. Сразу перед собой вижу улыбку Алекса... Черт же возьми, как тяжело изгнать человека из сердца! Сердце не способно забыть человека, оно лишь на время молчит о нем. И это так нечестно. Пусть Алекс Харис исчезнет из моей жизни! Пусть перестанет доставлять боль. Ведь это ужасно – жить и пытаться убежать от прошлого. В груди стало колко.

— Киллиан, ты когда-нибудь любил человека так сильно, что аж было больно? – почти шепотом спросила я.

— Любил. И знаешь, любовь прошла, но мне все ещё больно.

Мы одновременно тяжело выдохнули. Завыл ветер. Парень явно углубился в воспоминания, судя по всему, грустные. Может, кто-то поступил с ним плохо, как со мной в своё время Харис? Или его девушка ушла к другу? Может, она ему изменила? Кто знает? Однако заставлять говорить Джонсона я не стала. Захочет – сам расскажет. Всегда надо говорить. Не стоит держать все мысли в себе – это может убить.

— Странно. За одно мгновение я так хорошо тебя узнала, – прерываю тишину я.

— Нет. Ты знаешь меня настолько, насколько я позволил тебе знать.

Грубовато... Неловко пожимаю плечами.

— Хорошо.

— Хорошо? – резко повернул ко мне голову брюнет и устремил холодный взгляд прямо в мои глаза, сквозь очки. Стало не по себе.

— Что-то не так..?

— Лучше некуда, – Киллиан резко вскакивает на ноги, от этого я ахнула, — думаю, пора на боковую.

— Я тебя обидела? – встаю я.

— Чтобы меня обидеть, тебе придётся сказать что-то шокирующее, но твой мозг на такое неспособен.

Его ответ сбил меня с толку. Это удар ниже пояса – я в нокауте. Просто смотрю на него и не могу ничего понять. Минуту назад все было нормально, а теперь... Не могу собраться с мыслями. Они душат меня, как змея на шее. Собираюсь с силами и говорю:

— Киллиан...

— Пока, – он разворачивается и уходит.

От злости, совсем позабыв о том, что на дворе ночь и человек двадцать сладко спят в своих кроватях, я кричу ему вслед:

— Раздвоение личности лечится! Обратись к психиатрам!

Ничего не понимаю...

А я-то подумала, что обзавелась хорошим приятелем. Видимо, я создана для того, чтобы об меня вытирали ноги. Фыркнув, быстро направляюсь к своему домику.

Киллиан Джонсон – очередная моя ошибка.

====== Глава 11. ======

Солнце бьет мне прямо в глаза. Удивительно, погода такая переменчивая, как люди: сегодня они ясные, на следующий день совсем недобрые. Конечно я чувствовала себя нехорошо: энергия равна нулю, под глазами синяки, и только небеса знают каких усилий мне стоило покинуть кровать. Естественно, ведь удалось мне уснуть к половине пятого утра, а сейчас часов десять. В итоге, поспать как следует не удалось. Во всем виноваты мысли. О нет, мысли были вовсе ни об Алексе, ни о предательстве или боли, что очень странно, а думала я о Киллиане Джонсоне, у которого явно проблемы с раздвоением личности. Странно же, – первая секунда счастливая, вторая злая. Как это понимать? И это вторая причина почему я не хотела выходить из комнаты, боясь столкнуться с вожатым. Как теперь себя вести? Делать вид, что все хорошо, когда все разваливается на части..?

Я провела рукой по волосам, и они вмиг разлетелись. Кошмар, на что похожи мои запястья – синяки и ссадины в подарок в день падения и рваных джинс... Делаю уверенные, но вялые шаги вперёд. Плохое зрение – это значит, что даже здоровенный столб покажется тебе человеком. Потому мне потребовалась, грубо говоря, минуту, чтобы разглядеть на лужайке сидящих друзей, которые активно что-то обсуждали. Солнце скрылось за пеленой кучевых облаков, и теперь моё лицо перестало быть похожим на сухофрукт. Я в развалку прошла к группе подростков. Грег, заметив меня, по-дурацки улыбнулся, будто ему три часа объясняли тему по алгебре, на которую ему, собственно, нет дела. Затем улыбнулись все.

— А ты любишь поспать, да? – усмехнулся Грег, предоставив мне свободное место на клетчатом пледе. Я неаккуратно присела, быстро поправив задёрнутую длинную юбку. Да, носить вещи не к месту – моё любимое занятие. Чтобы вы понимали иронию, я могу зимой надеть майку с короткими рукавами, а летом шерстяной свитер. Странно? Да, но мне нравится, а это, пожалуй, важнее всего.

Людмила, перекинув ногу на ногу, практически, лежит и любуется своими длинными и ухоженными ногтями. Её внешность заметна, даже, наверное, с Юпитера. И откуда у Людми такой ровный загар..? Такую девушку в моей школе сразу оторвут с руками и ногами и мальчишки, и девочки. Сара Бейкер мгновенно бы произнесла: «Поздравляю, тебе выпала честь быть моей лучшей подругой». Да, именно так бы и было.

— А где Миа? – спросила я, спустя паузу.

На заданный вопрос решила ответить блондинка.

— Куда-то отошла, должна сейчас подойти, – её рука резкими и ломанными движениями начала лавировать по воздуху, — черт, эти мошки меня уже достали! Сколько их тут?!

Пока Грег пытался выдать какой-то колкий ответ своей подруге, я изучала рядом сидящего тощего человека. Пак Со Хен хмуро смотрит вперёд, обхватив колени руками, и что-то бурчит под нос на своём родном языке. Мне показалось, что это стих, либо заклинание или молитва. Молитва..? Нет, вряд ли. Помимо Киллиана, странным и загадочным чудился Хен – молчаливый кореец, который ещё не один раз не проронил ни слова. Я даже не знаю какой у него голос; то, что он бубнит под нос шепотом ничего мне не даёт. Но зато у азиата классная тату на шее – какой-то корейский иероглиф. Хотелось бы расспросить, а он ответит мне? Не думаю.

— Аларик говорил, что сегодня будем сажать саженцы деревьев, готовы испачкаться? – потёр ладонь о ладонь Грег, ехидно улыбаясь.

Людмила отрицательно завыла, как одинокий волк на луну. Хен лишь повернул голову в нашу сторону и задумчиво поглядел на друга.

— Без меня. Я не рискну портить себе маникюр, – блондинка грустно кивнула на свои пальцы.

— Лу, ты такая зануда. Что тебе здесь делать, если это ты не хочешь, это ты не можешь?! – фыркает брюнет, поправляя красный платочек на шее, затем, заметив грозный взгляд подружки, быстро добавил: — Но я все равно тебя люблю.

Впервые за то время, которое я провожу с ребятами, Со Хен проявил признаки жизни – он хмыкнул. Ого, это было так забавно, словно восковая фигура ожила. Тогда я решила растопить лёд между нами. Придвинув очки ближе к глазам, я спрашиваю его:

— Со Хен, почему ты всегда молчишь?

Его чёрные глаза, подобно маленьких пуговицам, устремились прямо моё лицо, и мне стало неуютно, будто я оскорбила тощего своим любопытством. Однако позже, облизав бантиковидные розовые губы, Хен отвечает:

— Потому что, если я буду молчать, в будущем никто не сможет использовать мои же слова против меня.

Голос у парня был низким, но звонким, а его английский был безупречным, однако, какой-то акцент чувствовался. От чего-то я улыбнулась. Возможно, мне просто стало приятно, что тощий ответил на любопытство.

Затем все притихли. Я, чувствуя себя в своей тарелке, смогла расслабиться. Кругом лес, чистый воздух и куча подростков, и если раньше они меня пугали, то сейчас все хорошо. Нет больше той Кит, вечно трясущийся перед кучкой засранцев. Боль закрепляет нас. Учит быть стойкими, наверное, это её единственный плюс. И вновь перед глазами сцена с кулоном и Алексом... Резкое движение, бросок и пустота. Людей находить легко, но терять ещё проще. Один щелчок, один хлопок и все... вы больше друг другу никто.