О ком молчала Кит

Я всегда хотела быть в одиночестве. Просто потому, что была привыкшая к такой обстановке. Но сейчас, когда я по-настоящему осталась одна, наедине с собой, поняла, что никогда не хотела быть одинокой. Я просто таким своеобразным способом хотела намекнуть, что нуждаюсь в помощи. И сейчас как никогда прежде, мне требуется любовь и поддержка. Однако мои родители далеко, с друзьями говорить откровенно не могу, Киллиан меня ненавидит… Что ж, поздравляю тебя, Кит Стеллар, ты одна. И тебя никто не спасёт.

Вместе с тем, дыра в моей груди становится все больше. Это так нечестно — потерять человека по глупости и не иметь шанса вернуть его обратно. Даже, если я тысячу раз попрошу прощения, даже, если станцую сальсу, даже, если полечу на Луну и напишу там «Прости меня, Киллиан», ничего не изменится. Боль в душе — напоминание о том, что пора начать думать головой, а не сердцем. А как быть, если думать вовсе нет сил? Я выдохлась.

Сегодня утром меня навестила наша медсестра, поскольку я не выходила на улицу уже два дня и толком ничего не ела. Женщина настояла на курином бульоне и свежем воздухе, но черт подери, именно это мне сейчас не нужно! Выйти на улицу, значит, встретить Киллиана, встретить Киллиана, значит, снова ощутить всю боль своего поступка, ощутить всю боль своего поступка, значит, броситься со скалы. Вот такая вот цепочка обстоятельств в жизни неудачницы Кит. Но медсестре было все равно на мои взаимоотношения с вожатым, её цель поставить меня на ноги и вернуть домой в хорошем самочувствии. Боюсь, у неё ничего не выйдет, если только она ещё и не мастерский гипнотизер, который бы мог стереть память обо всем, что произошло со мной за последние два месяца. И тогда, прощай Алекс и Сара Бейкер, прощай Миа и её приступы ревности, пока Киллиан и его мертвая подружка! Возможно, если бы не некоторые люди в наших жизнях, мы были бы счастливы…

В конечном счете, я вышла на свет. Было такое ощущение, будто бы я была взаперти тысячу лет и впервые за все это время удосужилась увидеть солнце. Я прикрыла веки и отвернулась назад, протирая руками глаза. Боже, как же хочется удрать отсюда, но куда? Кругом лес да и только… Когда же мои глаза привыкли к свету, я засунула руки в карманы своего чёрного пиджака и, опустив голову вниз, медленно прошла вперед. Неподалёку стояла толпа ребят, которые энергично беседовали друг с другом. Выглядели они странно, словно куда-то собирались идти: на их спинах висят рюкзаки, ноги в спортивной обуви, одеты в тёплые вещи. Что я могла пропустить за два дня? Может, все собираются по домам? О, это было бы чудесно, связи с последними не очень приятными событиями. Хотя мне так никогда не повезёт.

И тут повеяло холодом. Не в том смысле, что стало прохладно, ветер растрепал мои вьющиеся волосы, но и это было. Холодно от того, что я осознала неприятную правду — где бы я не находилась, всегда остаюсь одна. Это мое проклятье и мой дар. Вот смотришь на этих ребят и начинаешь завидовать. Им так легко находить друзей, общаться… Главное их отличие в том, что они этого не бояться делать, когда я ощущаю дискомфорт. Наверняка наверху что-то напутали и сделали меня человеком, а должна была родиться, например, котом или тигром… А что, думаю, я была бы неплохой тигрицей.

— Смотрите-ка, наша Рапунцель наконец-то спустила свои волосы, — смеётся со спины какой-то парень. Немедленно поворачиваюсь на издевку, тем самым застав перед собой Грегори, Пак Со Хена и Людмилу. Одна моя сторона рада была их видеть, вторая же ощущала тот самый дискомфорт. Во-первых, мне было стыдно перед друзьями, во-вторых, я не хотела им ничего объяснять и рассказывать, так как молчала о секрете Киллиана, в-третьих, там где ребята, там и Миа, с которой мои отношения были подорваны, а сейчас, даю голову на отсечение, все только хуже.

Мои глаза мигом заморгали и уставились в землю. Не представляю, что и говорить. Просить прощения? Нет, «прости» принадлежит другому человеку. Мои очки сползли на кончик носа, потому, когда я подняла свой взор на друзей, они стали «невидимыми». И это хорошо, ибо сейчас я слишком труслива, чтобы смотреть им прямо в глаза. Говорят, глаза не лгут. Но интересно, на людей с плохим зрением это действует?

— Раз ты вышла на свет, значит, есть улучшения, — подвела со смешком итог Лу, поправляя на голове серую шапку с помпоном. Её парень шмыгнул носом и неловко кашлянул, а молчаливый Со Хен изучающе оглянул меня с ног до головы. О, как хочется сквозь землю провалиться, не то иначе я взорвусь!

— Ладно, неразговорчивая ты наша, идём к остальным, — Грег приобнимает блондинку и кивает в сторону толпы подростков, — в этом году мы точно утрём носы Джеймсу и его команде.

Понятия не имею о чем шла речь, но неловко кивнула налепив на лицо слабую улыбку. Людмила хлопнула меня по плечу и своим взглядом как бы сказала: «Все хорошо».

Но это неправда.

— Итак, объясняю правила! — громко и властно крикнул Аларик, осматривая поочередно каждого подростка вокруг себя.

По пути в какую-то чащу леса, где можно с легкостью потеряться, особенно тем, кто здесь впервые, ребята объяснили, что сегодня мы будем играть в «Прятки». Прятки? Я забросила эту игру в лет двенадцать. Конечно круто вновь окунуться в детство, но черт возьми, этим людям по семнадцать-восемнадцать лет, а Джойс и Аларик вообще совсем старики для этих игр. Однако вслух о своём мнении я ничего не решилась сказать. Разве оно кому-нибудь нужно?

Смотрю по сторонам. Кругом деревья, в основном хвойные. Небо пасмурное: облака стоят на месте и не решают шелохнуться, ибо ветра нет вообще, а воздух тёплый. Даже душно.

Между Алариком и Джойсом стоят два отряда. Наш, Второй, стоит слева. Все внимательно слушают руководителя, терпеливо ожидая сигнала, чтобы наконец начать игру. Рядом со мной стоит Грег. Он будто защищает меня от кого-то. Возможно, от Мии, которая сидит на старом, покрытом мхом бревне вместе с Людмилой и девушкой в красной шапке.

Строгий голос старшего вожатого вернул мои мысли на землю. Я встрепенулась.

— Правила просты. Две команды, а в нашей ситуации, два отряда должны найти спрятанный предмет своего противника, в этот раз, платки, — у Первого отряда синий, у Второго красный. В данный момент, ваши вожатые Киллиан и Джеймс надёжно прячут их где-то в лесу. Киллиан прячет платок Первого отряда, а Джеймс, следовательно, Второго. Задача состоит в следующем: найти спрятанный предмет. Как только в ваших руках окажется платок, сразу давайте сигнал. Для этого мы вручили каждому из вас свистки, — я машинально хватаюсь за красную веревочку на шее, — если кто-то вдруг заблудится или поранится, или ещё что-то важное — свистите три раза и никуда не уходите. Повторяю, три раза. Побеждает тот отряд, который найдёт платок противника первее.

В эту секунду из ниоткуда, смеясь, выбегают два парня. Сегодня они были одеты в официальные наряды вожатых. Блондин толкает второго в сторону, и тот начинает звонко смеяться. По спине прошёлся холодок…

— Парни, вы как раз вовремя, — сказал Аларик и похлопал их по спине, когда молодые люди подошли ближе.

Дальше происходит следующее. Мимолетный взгляд брюнета проходит по моему лицу, и я чувствую удар подвздох. Он делает вид, что меня не существует… Черт, как холодно и зябко. Духота пропала, теперь я ощущаю холодное дыхание безразличия. Любовь — как спиртной напиток — сначала хорошо, а затем горько. Очень горько. В груди замерло сердце, а затем оно мгновенно заледенело и оттаяло, обратившись в слякоть. Не верю… Киллиан сделал вид, что меня нет, что я — никто для него. Надо было сидеть взаперти, в неведении. Порой лучше не быть в курсе событий, иначе вскоре можно об пожалеть…

Парни кивнули главному вожатому и каждый прошёл к своему отряду. Боже… нас разделяют какие-то метры.

— На все про все у вас два часа, друзья! — сказал Аларик и уставил свой хмурый взгляд на секундомер. — Один… два… три!

В эту секунду раздаётся оглушительный свист, и все мгновенно разлетелись по сторонам, подобно опавшим листьям на асфальте во время сильного ветра. Грегори и Людмила, держась за руки, рванули вперёд, откуда минуту назад выбежали вожатые. Логично. Азиат, Миа и плюс София буквально полетели направо, что-то громко обсуждая. Моя малознакомая Шарлотта вместе с Джеймсом, с которым у неё, как говорят некоторые, отношения, побежали на юг. И лишь одна персона, чьи ноги пустили корни в почву, стоит столбом и не может пошевельнуться. Просто нет на это сил. И этот человек, конечно же, я. Во-первых, меня давила обида, по вине которой мои щёки принялись пылать ярким пламенем, поскольку осталась я одна. Все, все, все разлетелись на группы и только одна Кит осталась с носом. И ещё, это нормально, что я говорю о себе в третьем лице или это признаки шизофрении? Боже! Что за бред я несу?