О секретаре и его начальнике

Мысль показалась дикой (чтобы на него заявлял права другой мужик, да еще и прилюдно!) и вместе с тем разумной (не зря все-таки Макс не хотел брать его с собой, наверное, боялся потерять контроль над собой). Толик неуверенно улыбнулся в зеркало, немного придя в чувство. С этим, по крайней мере, можно было смириться… Парочка в углу туалета издавала уже совсем неприличные звуки, и он поспешил выйти.

Обратный путь к столику потребовал от него немало мужества – народу на танцполе набилось много, все так и норовили потереться об него или ущипнуть за задницу. Кажется, пару раз он даже отбил кому-то руку. Макс все еще сидел за столиком, на этот раз в компании Бориса, что-то увлеченно втиравшего ему с видом знатока. Макс его не слушал – напряженно всматривался в толпу, а когда увидел Толика, тут же отвернулся.

– О, Толя! – Борис пьяно улыбнулся. – Хорошо, что ты пришел… тут Макс без тебя… ис-сс-переживалс-ся.

– Я вижу.

Толик сел рядом с Максом и приобнял его за талию, пододвигая к себе и шепча на ухо:

– Ну, что ты… Макс, пойдем танцевать?

Максим от этих слов как-то вдруг расслабился, растекся. Склонился к нему, кивая. Они без слов вышли на танцпол, сопровождаемые насмешливым взглядом Бориса. И хотя старались не особенно прижиматься друг к другу, толпа их теснила и теснила, пока Толик, плюнув на все (должен же быть хоть один плюс от того, что они в гей-клубе), схватил Макса за попу, прижимая к себе. Тот охнул было, но сразу заулыбался, и в его глаза – Толик видел даже в темноте – вернулась теплота.

– Макс, - Толик шептал, прижав губы к его уху, потому что иначе разговаривать не получалось, - может, домой поедем?

Тот выдохнул что-то похожее на согласие, и Толя потянул его к выходу.

– Подожди, я с парнями попрощаюсь, - он ловко выскользнул из захвата и растворился в толпе.

Толик ждал его на выходе, присматривая на парковке такси. Макс вышел с немного виноватым видом. До самого дома они не разговаривали – при таксисте это было невозможно. Уже дома Толик решился:

– Макс…

– Что? – тот вышел из душа, на ходу вытирая волосы полотенцем, из одежды на нем были только белые боксеры, тесно облепившие его спереди и сзади.

– Я хотел… то есть, можно тебя попросить?

– О чем? – он присел рядом.

– Не ходи туда больше. Ты… с друзьями можно, но там же… зачем? – Толик опустил глаза. – Я понимаю, почему ты раньше туда ходил, все понимаю. Но теперь у тебя… я есть.

– Хмм, - Макс закусил губу, чтобы не расплыться в улыбке, и задумался на минуту. – Пожалуй. Но только при одном условии.

Толик поднял на него взгляд и увидел в глазах Макса такое серьезное выражение, какого никогда еще там не было, наверное.

– Ты их наденешь. Сейчас. Здесь.

Пару минут Толик мог только открывать и закрывать рот от такой подлости.

– Но…

– Если ты их наденешь, то – обещаю – ноги моей никогда больше там не будет, - Макс даже руку приложил к сердцу – для больше убедительности.

Толик молча поднялся. Подошел к стенному шкафу, отодвинул в сторону створку. Там, в ящичке с его трусами, где-то на самом дне лежали те самые стринги – красные, блестящие, пугающие. Вот же непотребство… он вдохнул глубже. Если он их наденет сейчас, Максим не отвертится. Пусть только попробует потом сунуться в это гнездо разврата… он, не глядя на Макса, прошел в ванную, закрылся там и вышел только спустя полчаса – чистый и почти голый.

***

Два дня спустя, понедельник.

– Слушай, вымани, пожалуйста, Максима Дмитриевича хотя бы на минут пятнадцать, мне этого хватит, - умолял Толик Антонину во время обеда.

Она скептически хмыкала и все пыталась выяснить, зачем ему это нужно. Но Толик не мог объяснить ей. Не рассказывать же, что после его торжественного выхода в одних стрингах Максим словно помешался – ходит весь такой задумчивый, вечно закусывает нижнюю губу (ох, эти губы… что они вытворяли с ним… вернее, с его членом, завернутым в гладкую ткань так-называемых-трусов), даже об отпуске говорить перестал. А еще засел в своем кабинете, как приехал, и все сидит за компьютером… Толик грешным делом даже думал, а не заснял ли Макс его… падение? И рассматривает теперь. Словом, нужно было срочно Максима Дмитриевича отвлечь чем-нибудь, а Толик пока глянет в комп – что там такого интересного.

– Это дело жизни и смерти, - мрачно сказала Толик и умоляюще посмотрел на бухгалтершу.

– Ну, ладно, ладно… будешь должен, - откликнулась та и взялась за трубку, набирая номер начальника.

Толик послал ей воздушный поцелуй и поспешил к себе. Макс вышел из кабинета буквально через пару минут, покосился на жутко занятого бумагами секретаря и ушел в сторону бухгалтерии. Толя подорвался с места.

Монитор остался включенным, окошко оперы было свернуто. У Толика ноги подкосились, когда он его развернул и увидел, чем именно занимался весь день Максим Дмитриевич. Его возмущению просто не было предела – тот уже успел оплатить заказ на пару десятков стрингов самых разных расцветок и форм в специализированном Интернет-магазине.

Часть четырнадцатая

История двадцать пятая. Отъезд

Обстановка самая что ни на есть романтическая: глубокое, тёмное небо, усеянное мириадами светящихся точек. Нежный белый песок, так приятно рассыпающийся под ногами. Шум волн, заглушающий все остальные звуки вокруг.

По берегу идут двое. Высокий, стройный блондин в легкой рубашке и шортах и брутальный мачо со жгуче-чёрными волосами до плеч и бритой грудью. Они идут, позволяя волнам ласкать ноги.

Они держатся за руки, время от времени сталкиваются плечами и расходятся, но снова сближаются, потому что сцепленные руки не дают им уйти друг от друга далеко. И кажется таким правильным, что они останавливаются посреди этого райского места и начинают жарко целоваться. Мачо прогибает блондина чуть ли не под углом в девяноста градусов, срывает с него рубашку и медленно, плавно опускает на песок…

Толик проснулся резко, подскакивая на постели. Сердце глухо билось в висках, и рука непроизвольно поднялась и ощупала грудную клетку. Всё нормально, грудь у него по-прежнему волосатая, а значит…

Он повернул голову и посмотрел на тихонько посапывающего во сне Максима. Тот дрых так безмятежно, не зная, что кошмар этот снился Толе уже третий раз. Осторожно, чтобы не беспокоить Макса, Толик выскользнул из постели и пошёл на кухню. Пора, пора уже действовать, иначе укатит его любовник на Фиджи или куда он там собрался – и прости-прощай. Море, белый песок и этот брутальный мачо, который никакой не мачо на самом деле: как можно быть мачо и брить грудь, как девка какая-то?

На кухне Толик глотнул воды из графина, освежая голову. Потом подумал, а что это он один должен страдать? Вернулся в постель и разбудил Максима как заправский принц – глубоким поцелуем, не обращая внимания на вялое сопротивление и дрыганье руками.

– Ну ладно, ладно, давай по-быстрому… – сонно пробормотал Максим, когда его губы оставили в покое. Ненадолго.

Толик не собирался его слушать: откинул одеяло, просовывая руку между ног любовника и ощупывая там всё. Максим спал без трусов, что иногда Толика раздражало (потому что вот где он нахватался своих блядских привычек?), а иногда восхищало (потому что голое тело в прямом доступе возбуждало его сверх всякой меры). Макс ещё был таким тёплым, податливым и готовым: они перед сном успели разок трахнуться, и теперь его задница принимала пальцы Толика, а потом и его член, легко.