Об интеграции и адаптации ведьм в иномирном обществе

– Доброе утро, Танилер. Хорошо спалось?

Надеюсь улыбка у меня сейчас действительно милая, и ни капельки не кровожадная.

– Васька, - ведьмак скривился и застонал, - Ну неужели ты не понимаешь...

– Не понимаю чего, любимый?

Я приподнялась на локте, чтобы быть ближе к лицу склонившегося надо мной мужчины. Нежно провела ладонью по отросшей за ночь щетине, проникновенно глядя в стремительно темнеющие серо-голубые глаза, судорожно вздохнула, медленно приблизилась к его губам, опаляя теплым влажным дыханием... и, отодвинувшись, поднялась, опираясь на плечо полубога.

Направляясь в ванную, бодро бросила:

– Что с завтраком? В номере или в общем зале.

– В общем зале, - напряженно отозвался ведьмак, так и не открывший глаз.

Приведя себя в порядок и одевшись, я сложила все вещи в сумку, и передав её протянувшему руку Танилеру, подошла к нему вплотную. Обе руки у Леры были заняты, обнять меня он сейчас не мог, чем я не преминула воспользоваться. Прижавшись к полубогу, поднялась на цыпочки, запустила пальцы в темные волосы, притянула его ближе, заставляя наклониться и прошептала с самыми соблазнительными интонациями ему прямо в ухо:

– Я такая голодная, - и чуть прикусила зубами его мочку.

Лера вздрогнул, и тут же раздался звук грохнувшихся на пол сумок. Н-да, совсем некоторые не заботятся о сохранности наших вещей. Абсолютно безответственный ведьмак мне достался. Не хозяйственный. Его руки обвились вокруг моей талии... а я спокойно отстранилась. Ухватившись за запястья, аккуратно развела загребущие конечности в стороны, высвобождая себя из плена, и повторила уже нормальным голосом, предварительно отступив на шаг:

– Я такая голодная. Идём скорее завтракать.

Завтрак. Сытный. Вкусный... правда хозяин гостиницы какой-то дерганый. Вполне возможно, из-за зверского выражения лица моего полубога.

Лера не грубил и не кричал, но так глянул на мужчину, когда мы спустились, что хозяин решил подать завтрак в рекордно короткие сроки, и по-тихому удалиться в дальнюю комнату. Благо больше никого в зале не было. А почему, кстати? Вчера вечером здесь было не протолкнуться...

Я вилка за вилкой уничтожала румяную яичницу и имела честь лицезреть «молчаливый бойкот горделивой невинности» со стороны. Раз его не устроила я Лере, то его теперь утроил Лера мне. И когда завтрак был завершен, я услышала лишь:

– Готова? Поехали.

Мы встали из-за стола, под облегченный вздох хозяина, расплатились и захлопнули за собой дверь.

Но вернулись почти сразу.

– Где кони?
– зло зашипел Танилер, сжимая в кулаке ворот белой рубахи, отчего хозяин (который эту самую рубаху в данный момент носил) покраснел потом побледнел, и вновь краснея спросил:

– Какие кони?

– Ганатарские.

Даже это слово далось ведьмаку с трудом. Он был очень зол. Как-то несвоевременно всё это приключилось...

– Какие?

– Чёрные жеребцы. Два. Где?

– Так эти твари ваши?!
– хозяин заверещал и задергался, пытаясь вырваться из мертвой хватки Танилера.

Мужчина молился, осеняя и себя, и нас с Лерой какими-то знаками.

– Где?
– в последний раз повторил полубог.

– На главной площади, - просипел мужик, и осел на пол, стоило кулаку ведьмака разжаться.

– И какого хадура они там делают?

Вопрос был риторическим, потому как ведьмак, подхватив седельные сумки, уже вышел на улицу.

А на улице стояла мертвая тишина. И если бы на тротуарах лежал снег, то я бы подумала, что сегодня - утро первого января: ветер гонял по мостовой одинокие листья, солнце едва проглядывало сквозь затянувшую небосвод пелену... и ни души.

Не глядя по сторонам, Лера чеканя шаг двинулся вправо. Нервозность сквозила в каждом движении моего ведьмака, и чтобы не передумать, и не начать его жалеть прямо здесь и сейчас, я решила осмотреться.

Ощущения были странные. Город будто вымер. Дома, один за другим, неприветливо встречали нас закрытыми ставнями и настороженным безмолвием, из-за чего не понятно было, есть ли вообще кто внутри. Гнетущая атмосфера заставила интуитивно поторопиться, чтобы быть к Лере поближе.

Четыре квартала полной тишины, и вот до меня наконец-то начали доноситься какие-то звуки. Ведьмак судорожно втянул воздух сквозь сжатые зубы, и судя по тону, крепко выругался, но что именно он сказал, я так и не поняла. Ускорившись так, что мне почти пришлось перейти на бег, Танилер пошел туда, где кому-то явно нужна была помощь: всё отчётливее мне слышались крики.

Мы завернули на торговую улочку, которая упиралась в главную городскую площадь. Крики стали значительно громче, и теперь я различала в них не только ужас, но и злость. Толпа бушевала. Оглядевшись, увидела раскуроченную лавку кожевника. Переломанные доски навеса и витрины были разбросаны в радиусе пяти метров. Дальше рыбная лавка и лавка мясника - в том же состоянии. Господи, что же здесь произошло? Перейдя на бег, мы пронеслись вдоль всего разрушенного торгового ряда, и выскочили на площадь... где в ужасе и застыли.

По крайней мере, я была в ужасе. А вот Лера, судя по всему, был в бешенстве: расширенные черные зрачки сдерживали лишь тоненькие колечки светящейся бирюзы.

– Родная, - прошипел ведьмак, - прости, но я его убью. Я тебе нового подарю. Лучше. Умнее. А этого сейчас просто прикончу.

Вцепившись в рукав полубога, я попыталась его остановить:

– Лер, подожди, мы же еще не знаем, что происходит...

– Да что тут знать?
– вопросил ведьмак, обернувшись ко мне и махнув рукой в сторону площади, - Если у тебя есть объяснение, я с радостью выслушаю?

Я перевела взгляд на толпу и поняла, что защитить своего глупого ганатарца мне будет ой как не просто.

Центральная площадь Бранигона была достаточно большой. В форме правильного квадрата, она смогла вместить и приличных размеров фонтан, и каменный восьмигранный храм, вокруг которого сейчас волновалось людское море.

Людское море, ощетинившееся вилами и факелами.

Крышу бранигонского храма устилала рыжая черепица, и венчала небольшая башенка с литым колоколом. На этой самой башенке и гарцевал Мрак, а чуть ниже бегал за ним из стороны в сторону Вихрь. Черный жеребец Танилера безуспешно пытался ухватить моего коня за свисающий повод уздечки, Мрак же, игриво посвёркивая глазюками из-под чёлки, каждый раз отдёргивал ремешок, и перебегал на другую сторону башни. Вихрь, ломая черепицу копытами, стартовал за ним, но стоило старшему нацелиться на свисающий из-за края повод, как Мрак повторял манёвр, и зубы жеребца клацая, ловили лишь воздух. Мой ганатарец играл с собратом, как с котёнком. А если учесть, что при этом он смачно чавкал огромной полуметровой серебристой рыбиной, чей хвост болтался при перебежках, шлёпая Мрака по морде, то оправдать его в глазах кипящего праведным гневом ведьмака - миссия на грани фантастики.

Пока я оторопело наблюдала за происходящим кошмаром, Лера, крепко ухватив меня за ладонь, потащил вперед, вплотную к толпе. От задних рядов мы теперь стояли на расстоянии вытянутой руки. Вблизи наблюдать это шоу оказалось еще страшнее.

При очередном манёвре Вихрь поскользнулся, и упав на бок, поехал по скату. Толпа оживилась. Мужики с вилами подступили ближе, поднимая сельхоз орудия навстречу чёрной туше. В голове мелькнула мысль, что народ видимо не особо умный: если такое тело с высоты второго этажа спикирует, то от них и от их вил даже мокрого места со щепками не останется. Я охнула, но Вихрь, упершись в водосток, затормозил, и тут же неуклюже поднялся. Встречающую делегацию обсыпало глиняными осколками, и мужики, матерясь, отпрянули, потирая кулаками глаза.