Объединение

— Если их, конечно, не сожрут варги, — добавила женщина.

— Ниган, охраняй, — приказал я гарму. — Не надо пугать людей внутри.

Пес вильнул хвостом и забрался под высокое крыльцо. Мне сразу стало спокойнее — с таким сторожем незваные гости не станут неприятным сюрпризом. Надеюсь, гарм не сожрет каких-то бедолаг, которые просто захотят погреться.

На всякий случай я приказал псу не есть людей без спроса, а оповестить сначала меня. Он вроде бы понял. Ментальная связь сильно упрощала наши взаимоотношения с этим умным и смертоносным животным.

— Чего ты на него так таращишься? — Хельга сняла с урфов седельные сумки и без труда взвалила их на плечо.

— Отдаю указания.

— Так ты же молчишь, — женщина с удивлением посмотрела сначала на меня, а потом на гарма.

— Он понимает, — заверил я ее. — Пойдем.

— А ты со всеми животными можешь говорить? — Хельга зашагала рядом.

— Нет, только с ним. Он особенный. — Говоря, я осматривал внутренний двор.

У стены стояли две пары лыж или чего-то на них похожего, чуть в стороне запряженная урфом и накрытая чем-то повозка. Вроде все. Может, кто пришел пешком и его следы просто замело? Тогда места всем может не хватить — домишко не такой уж и вместительный.

Мы поднялись на крыльцо и обстучали ноги. Я толкнул тяжелую дверь и пропустил женщину вперед.

— У меня и у самой руки есть, — буркнула она, но все же первой переступила порог.

Внутри нас встретило семь человек. Два угрюмых мужчины сидели у дальней стены, судя по лукам и широким ножам — охотники. Наверное, лыжи во дворе принадлежат им. Неподалеку от двери сидел немолодой бледноватый мужчина. Он точил видавший виды топор с широким щербатым лезвием. За большим столом у горящего очага разместилось целое семейство: неприглядный темноглазый мужчина, женщина, чуть моложе него, с тугой косой пшеничного цвета волос и двое ребятишек — светленькие девочки-близняшки лет шести-семи. Скорее всего, они приехали на повозке.

Семь пар глаз одновременно обратились к нам. Охотники немного напряглись, мужик с топором положил руку на рукоять оружия.

— Добра всем, путники, — поздоровалась Хельга и направилась к небольшому столу в углу помещения.

Постояльцы «Приюта путника» приветствовали нас сдержанными кивками даже без подобия на улыбку. За исключением детей — те улыбались во весь рот, демонстрируя выпавшие зубы.

Я тоже ограничился приветственным кивком и, под внимательными взглядами собравшихся, последовал за спутницей. Она вела себя здесь, как дома. Деловито пошарила по сумкам, вытащила припасы и положила на стол.

Никто не сказал ни слова, но напряжение немного спало. Охотники продолжили негромко переговариваться, старик снова методично заводил точильным камнем по лезвию. Семейство вернулось к трапезе, хотя дети, несмотря на замечания матери, то и дело бросали любопытные взгляды в нашу сторону.

— Не слишком тут все приветливые, — шепнул я Хельге.

— Люди разные бывают, — пожала она широкими плечами.

— Ты тут никого не знаешь?

Хельга обвела взглядом людей и покачала головой:

— Нет, никого знакомого. Могу только сказать, что старик с топором — откуда-то с севера — вон, какой бледный. Охотники из окрестных деревень — они обычно далеко не уходят. А семья, думаю, раньше у Предела жила. Там теплее, оттого и кожа у них другая.

— Ты прямо детектив.

— Кто? — Хельга вскинула брови. — Опять ты своими диковинными словечками разговариваешь.

— Извини. Больше не буду.

— Ладно, — смягчилась женщина и, немного помолчав, спросила. — А кто такой этот детектив?

— Тот, кто расследует… — я запнулся, прикидывая, поймет ли Хельга такое объяснение. Едва ли. Лучше — проще. — Он ищет разбойников и много всего замечает. — Пояснил я.

— А, — Хельга важно кивнула. — Да, у меня глаз наметанный.

Она закончила выкладывать припасы, и мы принялись за еду. После ужина я не забыл и выйти на улицу, чтобы накормить гарма.

— Далеко собрался? — скрипучим голосом поинтересовался мужчина с топором. Говорил он очень недружелюбно.

— Какие-то проблемы? — осведомился я.

— Никаких, — покачал он головой.

Прядь седых волос сместилась в сторону, обнажая жуткий шрам на морщинистом лице — пять глубоких борозд ото лба, через затянутый бельмом глаз и до самого подбородка. Старик смутился и поправил волосы, пряча шрамы, напоминающие следы когтей.

— Но возвращайся быстрее. На ночь лучше запереть дверь. — Проворчал он.

— А если кто-то еще придет?

— Придет — постучит, — буркнул старик и отвернулся, показывая, что разговор окончен.

Голос Реквиема в моей голове настаивал на продолжении, но его не последовало. Ведь желание запереть дверь, когда на улице может прятаться кто угодно, вполне понятно и обосновано. Снежного тролля, конечно, такая преграда не сдержит, но вот от варгов вполне защитит.

Снаружи совсем потемнело. Я даже не сразу увидел Нигана. Гарм занимался тем, что обнюхивал повозку. Он настолько увлекся процессом, что не сразу обратил на меня внимание. Пришлось позвать.

— Иди сюда, — я спустился с крыльца и положил на нижнюю ступень угощение для пса.

Гарм сразу же подбежал и, не дожидаясь отдельного приглашения, принялся за еду. Пока он жадно проглатывал куски мяса, даже не пытаясь жевать их, я погладил его и сказал:

— Не лезь к чужим вещам. И не отходи от крыльца, пока не позову.

Ниган особо не обрадовался, но подчинился. Он залез обратно под крыльцо и, сверкнув на прощание красными глазами, свернулся в комок.

— И тебе спокойной ночи. — Пожелал я, искренне надеясь, что ночь и правда выдастся спокойной.

Как только я переступил порог, старик сразу же опустил тяжелый засов. Обняв свой топор, он устроился в углу, неподалеку от двери. Охотники уже дремали на узких скамьях. Семья сдвинула в сторону стол и устраивалась на ночлег прямо на полу. При этом в самом дальнем углу вытянутого помещения пустовали три грубо сбитые кровати. Одну из них уже облюбовала Хельга — она наелась и умудрилась почти мгновенно заснуть.

— Может, детям лучше лечь на кровати? — предложил я главе семейства. — Я могу лечь на полу.

Услышав мой голос, мужчина вздрогнул. Он несколько раз быстро моргнул, а потом замотал головой.

— Талви не разговаривает, — мягко ответила за мужчину его спутница. — Спасибо вам за доброту, но нам спокойнее всем вместе.

Близняшки важно закивали.

— Как хотите. Доброй ночи, — пожелал я, и направился к кровати.

— И вам, — после небольшой паузы произнесла женщина.

* * *