Обещание

Между тем Шемма подошла к столу, аккуратно собрала и разложила по стопочкам разбросанные по нему бумаги. Поправляя на ночь занавески, она задержалась возле одного из окон.

— Вам пора, Маркус, — с сожалением сказала Шемма. — Мильна только что погасила свет.

И музыка, и пение тут же оборвались.

— Что ж, спокойной ночи, — улыбнулась Льлея и, обратившись к сестре, добавила: — Проводи его, Шемма, — как бы чего не случилось.

— Вам у нас понравилась? — спросила на прощание маленькая проказница, готовясь унести с собой яркое пятно масляной лампы.

— Очень, — прошептал Маркус.

— Тогда не стесняйтесь, заходите еще. Спокойной Вам ночи!

Шемма ушла. Постояв немного, принц тихо хлопнул калиткой и, крадучись, подошёл к входной двери Мильны. Дёрнув за ручку, он убедился, что она не заперта. Натыкаясь на мебель, принц в полной темноте побрёл в свою комнату. Замок на входной двери за его спиной захлопнулся. Непривычно, но он ведь в доме ведьмы.

— У Льлеи были? — раздался откуда-то из темноты голос Мильны.

Маркус предпочёл промолчать.

— Значит у неё. — Лица её он не видел, но ему показалось, что она улыбается. — К ней ходят все образованные люди. Жаль, — вздохнула Мильна, — их у нас немного! А Льлея девушка утончённая… Давайте я Вам посвечу.

В руке у принца оказался огарок. Маркус огляделся — хозяйки рядом не было. А была ли она вообще? Может, это всего лишь оставленная ею галлюцинация? Но, как бы то ни было, ему хотелось спать, а не размышлять о таких банальных для Фарендардуш-Гарда вещах.

Глава IX

Несмотря на абсурдность слов Мильны, на следующее утро Стелла чувствовала себя намного лучше; плечо почти не болело.

Она проснулась в небольшой комнате, обставленной старинной мебелью, выкрашенной под розовое дерево. Мебель была плохонькая, безвкусная, но добротная. На низеньком пузатом комоде, стоявшем рядом с кроватью, выстроились в ряд статуэтки, в том числе, изображения Эмануэлы и Дрегона — довольно странное соседство.

— Интересно, — подумала принцесса, — а кому из них она поклоняется?

Вопрос действительно заслуживал внимания, учитывая нетривиальный выбор божеств на комоде. Хотя, Дрегон — это не злой бог, как кажется невежественным людям, он вообще не бог. Наверное. Стелла привыкла считать его ужасным драконом, пожирающим грешников и параллельно зорко охраняющим свои бессметные сокровища. Жил он под землёй, в епархии Мериада, и, наверное, был просто чудовищем. А, может, и нет. В конце концов, поклоняются же ему люди. Может статься, что и у него есть человеческий облик — Дрегона никто не видел, ну, кроме тех несчастных дрожащих душ, которые приводил ему Плорициндомарт.

Заскрипела дверь, и в комнату вошёл Маркус.

— Доброе утро! — Он присел на край кровати. — Я только что говорил с Мильной, и она казала, что мы скоро сможем уехать.

Принцесса обрадовалась. Ей хотелось быстрее покинуть место, где часто появляется Наамбра и живут одни ведьмы.

— В этом городе нужно держать ухо востро. — Принц снял с комода одну из фигурок и повертел в руках. — Я вместе с Мильной был на главной площади (она покупала какие-то травы), видел башню и гостиницу. Между прочим, к коновязи был привязан гнедой монтен. Всё бы ничего, но у его ног лежал ридог. Вряд ли это совпадение.

— Так в Фарендардуш-Гарде на рынке продают травы? — удивилась Стелла.

— Нет. Рынок здесь есть, но травы там не продают. На центральной площади стоит большой дом, где живёт некая Гаярана…

— Она, случайно, не родственница Гаяры? — На эту мысль её навела поразительная схожесть имён.

— Да. Я не слишком вникал, но, кажется, это её дочь. Как сказала мне Мильна, она управляет домом Наамбры, которой принадлежит весь этот город.

— Никогда бы не подумала, что попаду в город Наамбры!

— Так вот, вокруг того дома разбит сад, где выращиваются травы для зелья.

— Действительно, город колдунов!

— Скорее, колдуний.

Девушка села.

— Может, отвернёшься? Я хочу одеться.

Принц, насвистывая, отошёл к двери, сделав вид, что внимательно рассматривает щербинки на её поверхности.

— Маркус, не надо ломать комедию! Говорить я тебе не запрещала.

Она вылезла из-под одеяла и быстро натянула на себя штаны и рубашку.

Накинув на плечи шерстяной платок (он висел на спинке стула), девушка весело сказала:

— Можешь поворачиваться. И оставь в покое дверь!

Маркус обернулся и, окинув её придирчивым взглядом, заметил:

— Ты в этом замёрзнешь. Давай я принесу тебе шерстяную безрукавку? Кажется, у тебя было что-то подобное.

— Ты, что, рылся в моих вещах? — притворно ужаснулась принцесса.

— Вовсе нет. Делать мне больше нечего! — обиженно пробурчал принц.

Стелла рассмеялась и, стуча по полу босыми пятками, подбежала к нему.

— Сумасшедшая, ты же простудишься! — укоризненно заметил Маркус, взглянув на её ноги.

Она расхохоталась, схватила его за руки и завертела по комнате.

— Зануда Маркус! — заливаясь звонким смехом, повторяла принцесса.

У обоих закружилась голова, и они, смеясь, повалились на кровать.

— И всё-таки, ты так замёрзнешь, — сдерживая хохот, заметил Маркус.

— Так принеси мне что-нибудь. Где моя сумка?

— У меня.

— Бессовестный! — Она, шутя, толкнула его здоровой рукой в грудь. — Он уже и вещи мои себе присвоил.

— Да принесу я их! Нужны мне девчоночьи тряпки…

— Вот и неси. Одна нога здесь, а другая там.

Стелла попыталась спихнуть его с кровати, но тут раненное плечо напомнило о себе. Она поджала губы и молча переждала, пока боль утихнет.

— Очень болит? — с участием поинтересовался принц.

— Нет, не очень. Вчера было намного хуже. А ты что сидишь? — встрепенулась девушка. — Кто-то обещал принести мне вещи.

Маркус соскочил на пол и поспешно скрылся за дверью.