Облака и звезды

Солнце все глубже уходило за горизонт. Золото на западе тускнело, переходило в багряную краску. И только маленькое облачко, одиноко стоявшее над тем местом, куда ушло солнце, все заглядывало за горизонт. Во всем мире оно одно сейчас еще видело солнце и, прощаясь с ним, светилось тихо и печально.

— Вот последнее облачко осталось, — сказала Лиля.

— Сейчас и оно растает, — сказал Миша. — Кучевых облаков днем было много; я поставил балл — три, а сейчас все исчезли. Будет хорошая погода. Барометр второй день показывает «ясно».

Лиля не слушала и все смотрела на запад.

— Бедное облачко… Оно очень любило солнце и теперь не хочет без него жить…

— Воздух сухой, водяных паров мало, вот оно и растаяло, — сказал Миша.

Под старыми деревьями лежали уже густые тени. Между толстыми стволами виднелась голая черная земля. На ней росли маленькие кустики с блестящими круглыми листьями.

Лиля наклонилась над ними.

— Вот и растения здесь все дикие. А ты говоришь — «сад». Я такие видала только в Гончаровском лесу, на даче.

— Это копытень, — сказал Миша, — он уже много лет тут растет — когда-то пересадили из леса. Он любит сырые места, и опыляют его не пчелы, а улитки.

Лиля не поверила:

— Ну вот еще! Что ж, улитки летают, как пчелы?

— Они ползают по цветам копытня и переносят пыльцу. Цветы у него темные, некрасивые. Пчелы такие не любят.

Лиля удивилась:

— Откуда ты это знаешь?

— Наша семья уже полтораста лет изучает природу, — гордо сказал Миша. — Еще папин дедушка, мой прадед, был путешественником, писал книги о Сибири, собирал гербарий, коллекции минералов. И его сын был ученый, академик.

— А твой папа — тоже ученый?

— Да, метеоролог, профессор.

— Ну, пошли путешествовать, — сказала Лиля, — у нас дорога дальняя.

Они двинулись напрямик, продираясь сквозь заросли уже темных кустарников.

— Плохо, что компаса не взяли, — сказала Лиля, — можем заблудиться.

— А звезды на что? Они скоро покажутся.

— Ты знаешь звезды?

— Конечно. Все главные созвездия уже год как знаю.

Миша взглянул вправо: в сотне шагов отсюда стоят «три сестры» — старые березы, растущие от одного корня. За ними поляна, на ней метеостанция. Но если сказать — пропала игра.

Лиля шла впереди. Ветки цеплялись за ее курточку, дергали за волосы, но она не останавливалась, а еще подгоняла Мишу:

— Давай быстрее!

Миша недовольно поглядывал на нее: дома казалась тихой, а здесь вон командует.

— Чего гнать-то? — недовольно проворчал он.

Лиля удивленно оглянулась:

— Как чего? Мы должны скорее попасть в нехоженые места.

Миша ничего не ответил. Неужели она думает, что в саду есть такое место, где бы он не побывал? Но Лиля по-своему поняла его молчание.

— Ничего! Скоро придем. Теперь уже недалеко. Только через эту чащу продеремся, а там дальше наверняка никто никогда не ходил.

— А если там волки?

Лиля тревожно оглянулась, секунду подумала.

— Волки… Ну и что ж! Они только зимой нападают на людей.

Некоторое время они шли молча, борясь с кустарником, который становился все гуще, все темнее. Теперь он окружал их со всех сторон, и казалось, ему не будет конца.

Вдруг Лиля споткнулась и упала — она ступила в неглубокую яму, доверху наполненную палыми, сопревшими листьями. Лиля сейчас же вскочила на ноги и наклонилась над ямой.

— Вот, начинается.

— Что начинается? — не понял Миша.

— Звериное царство! Это же старая лисья нора.

Миша взглянул на яму. Странно! До сих пор он никогда не видел ее. «Где мы?» — он оглянулся. Сумерки сгустились. Деревья и кусты обступили их непроницаемой стеной. Кругом стояла глубокая лесная тишина.

— Сейчас мы найдем вход в нору. — Лиля села на краю ямы, запустила руку в сухие листья, стала ощупывать стенки. — Ага! Вот он. Только обвалился совсем. Видно, лиса давно тут не живет. — Лиля встала, прислушалась.

За деревьями раздавался легкий шорох; кто-то тоже продирался через кусты.

— Знаешь, кто там? — шепотом сказала Лиля. — Барсук! Они ночью по лесу шатаются, сами нападают на людей — хуже, чем волки: подпрыгнет и сразу за горло! Не отобьешься — загрызет насмерть. — Она быстро отломила от дерева две ветки. — На, возьми, а то пропадем.

Миша крепко сжал ветку в руке: сейчас, у этой незнакомой норы-ямы, среди черных деревьев, можно было всего ожидать.

— Пошли, — сказала Лиля, — мы еще не такое увидим. — Она двинулась прямо на шорох, в сгустившуюся, совсем уже ночную темноту.

Миша видел впереди белевшую курточку и покорно шел за нею. Теперь он уже не узнавал ни одного дерева — все они были черные, незнакомые.

Вдруг над головой пронеслось мгновенное, бесшумное дуновение, острая тень мелькнула и пропала.

— Летучая мышь, — тихо сказала Лиля, — тут, должно быть, их гнездо, они живут в самой глухомани.

— Она может в волосы вцепиться, — угрюмо сказал Миша.

— А я не боюсь. У нее коготки маленькие, я на картинке видела. — Лиля вдруг засмеялась. — Знаешь, недавно мне приснилось, что летучая мышь мне на голову села, сидит и лапками перебирает, а мне щекотно. Взяла ее в руки, а у нее сердце, как у птички, — тук-тук. Испугалась сильно. Я проснулась, ищу кругом — ничего нет.

Мише вдруг стало жутко.

— Пойдем домой, — сказал он, — а то поздно уже.

Лиля быстро обернулась.

— Ага! Боишься?

— Ничего я не боюсь.

— Тогда пойдем дальше.

Между деревьями проступил слабый свет. Из сухой вечерней мглы медленно выбиралась огромная, вся в глубоких черных пятнах, багровая луна. Она была совсем тусклая, и звезды, не замечая ее, светили, как и прежде.

Вдруг где-то очень близко раздался негромкий, тонкий, чистый, протяжный свист.

Лиля остановилась.

— Вот! Гадюка свистит. Мне бабушка говорила: когда луна взойдет, гадюки просыпаются, выходят на охоту. Пошли искать ее, а то она сонных птиц в гнездах поест.

— Темно ведь, — сказал Миша, — где ее найдешь…

Лиля вздохнула:

— Да, правда. А когда луна взойдет, гадюка уже уползет далеко.

Но луна подымалась очень быстро — прямо на глазах она уменьшалась, бледнела, становилась ярче. Она стояла уже над деревьями и обливала их холодным светом. Темные листья прояснялись, начинали сверкать, как маленькие зеркала — овальные, круглые, трехлопастные. Звезды пропали. Небо было светящимся, серебристым, до краев наполненным лунным сиянием. Только по краям горизонта испуганно мерцали еще самые яркие звезды, но видно было, что луна, поднявшись выше, загасит и их и будет одна властвовать в этом огромном, бескрайнем небе.