Обмани меня

– Просто поверь, что для суда будет лучше, если мы сделаем как я сказала.

– Хорошо, - согласился наконец мужчина. – Говори, что я должен делать?

Спустя несколько минут мы уже стояли около охотничьей ловушки. Эмильен, обратившись в песца, деловито бродил вокруг отверстия, то и дело тыкаясь носом в прелую листву и пытаясь уловить какие-то запахи. Он покрутился с одной стороны, затем подошел ко мне и осторожно понюхал мою штанину.

– Все верно, - подтвердила его догадку. – Вчера я здесь упала. Тут так же наверняка сохранился запах твоей матери и Казимира, когда они пришли меня вызволять. Но понюхай еще, может быть почувствуешь кого-то постороннего.

В ответ песец громко чихнул.

– Ну постарайся, дружочек, - увещевала я, наглаживая пушистую меховую шкурку. – А я тебе вкусную мышку принесу.

Зверь прищурился и презрительно фыркнул, похоже что грызун декана Каро не особенно замотивировал. Но тем не менее, он продолжил тщательно принюхиваться ко всему вокруг. И спустя минут пятнадцать, когда меня уже начали посещать мысли о безнадежности этой затеи, песец вдруг навострил уши и буквально прижав нос к земле, устремился прочь от ямы.

Он так резво припустил по тропинке, что я едва за ним поспевала. Где-то на периферии сознания замаячила мысль, а не податься ли мне в кинологи? Раз уж у меня получилось выдрессировать песца, то уж с собакой справлюсь и подавно.

А между тем, мой пушистый четвероногий друг бежал именно в том направлении, на которое я и рассчитывала. И когда его нос уперся в дверь знакомого здания, он обернулся и с недоумением взглянул на меня.

– Да-да, ты все правильно понял, - кивнула я и попробовала открыть дверь.

Она оказалась не заперта.

– Нужно здесь все осмотреть, - прошептала я, когда мы оказались внутри. – И постарайся учуять, вдруг здесь есть какой-нибудь потайной ход…

– Нет! – раздался громкий голос за нашими спинами. – Потайного хода здесь нет!

Я с ужасом обернулась.

В дверном проеме высилась темная фигура, закутанная в плащ. Ослепленная лучами полуденного солнца, я не могла разглядеть лица вошедшего человека. Впрочем, и без этого знала его имя.

– Прости, мы… - начала было оправдываться я, но человек не дал мне договорить.

Молча вытянув ладонь, он с силой подул, произнося какие-то тихие слова на тарабарском языке. В воздухе взметнулось облачко золотой пыли, которая мгновенно заполнила всю комнату. Первым пятиться и чихать стал Эмильен. Так и не успев принять облик человека, он жалобно скулил и тер лапой нос до тех пор, пока не свалился на пол и не затих.

Я поняла, что он пытался сказать мне об опасности этой пыли и очень старалась ее не вдыхать. Даже перестала дышать носом, чтобы ловить воздух едва-едва приоткрытыми губами. Но с каждым моим вдохом, волшебная пыль забивалась мне в горло, оседая на нем и раздражая. В конце концов, не выдержав я закашлялась и забывшись сделала глубокий вдох.

В следующее мгновение меня сморил крепкий сон.

Пробуждение насупило спустя несколько часов и оказалось похоже на отхождение наркоза. Глаза слезились, горло болело, а нос чесался как сумасшедший.

– Ах-х, - зашипела я и принялась еще непослушными руками расчесывать кожу на лице, пытаясь унять противный зуд.

– Неприятно, я знаю, - участливо отозвался где-то сверху знакомый голос. – Но постарайся перетерпеть. Не хочу, чтобы ты повредила свою кожу.

Я собралась с силами и попыталась сфокусировать взгляд на том, кто со мной говорил. Постепенно расплывающееся черное пятно собралось воедино и приняло свою окончательную форму – декана факультета артефакторики Лоренса Блюма.

– Так и знала, - торжественно провозгласила я, но мой триумф оказался несколько подпорчен собственной беспомощностью.

– Неужели? – в голосе мага послышалось изумление. – Мне казалось, что я все предусмотрел. И что же меня выдало?

– Ты мне солгал, - нахмурилась я. – Сказал, что твои ученики не занимаются в Гоблинском лесу, но на площадке в чаще тренируются все факультеты. Зачем было скрывать такую мелочь? Это казалось бессмысленным, пока я не вспомнила, что адептка Делинжер исчезла в лесу.

– Ну и что, она была с другого факультета, - напомнил Блюм.

– Верно, но очень тяготела к ритуалам. И даже хотела запатентовать свой собственный, - повысила голос я. – С этим вопросом она и пришла к тебе, правда? Не как к декану, а как к изобретателю, человеку способному помочь и подсказать.

– Допустим, что так, но этого явно маловато для обвинения, - усмехнулся декан.

– И еще некоторые мелочи, которые косвенно указывали на тебя, - продолжила свой рассказ. – Я вспомнила, что в день исчезновения Эбби ты отлучался куда-то, а когда на меня напала стая волков удивительно быстро пришел на помощь. Уж не потому ли, что сам и согнал их и смотрел, как они справляются.

Блюм с интересом меня разглядывал.

– Зачем же я тогда тебя спасал, если сам же и натравил стаю?

Я на минуту задумалась, а затем меня осенило.

– Потому что жертвой должна была стать не я, а Эмильен в своем животном обличье. Волки, капканы, яма…это все для него. Ты опасался, что рано или поздно его зверь выйдет на твой след.

Лоренс, казалось, получает истинное удовольствие от нашей беседы и моих ответов.

– А все эти пропавшие девушки? Они мне зачем? – с неподдельным интересом вопросил он.

Я замолчала. Это было самое слабое место в моих обвинительных заключениях. Когда неясен мотив – нет и состава преступления.

– Ну же, Варя, - подбадривал профессор. – У тебя так лихо получалось до этого момента. Прошу, не сходи с дистанции, подумай как следует.

И я подумала. Вспомнила все, что говорили мне о пропавших другие, вспомнила самого Лоренса в его мастерской и сказала:

– Ты страстный коллекционер. Как бы не пытался убедить меня в обратном. Никто не станет окружать себя вещами, если они ему безразличны или даже раздражают. Но все свои коллекции ты выставил в мастерской - месте, где проводишь больше всего времени, на самом видном месте. И эти пропавшие девушки – это твоя коллекция… где же ты держишь ее, Лоренс?

– Как ты и сказала, Варя, на самом видном месте, - усмехнулся тот. – Не волнуйся, скоро ты присоединишься к остальным экспонатам.

– Что ты собираешься делать? – взволнованно спросила я.

– Увидишь, - загадочно подмигнул профессор и вышел из комнаты, оставляя меня в одиночестве.

Мне очень хотелось бы сказать, что я тут же кинулась за ним к выходу, но правда была такова, что руки и ноги не слушались. По телу разлилась какая-то странная вязкось и заторможенность. Со стороны я наверняка напоминала муху, барахтающуюся в сиропе.