Обнаженная дважды

— Не понимаю, — сказал Билл. — Я знал, что она не Катлин, но я не вижу, как…

— О, Билл! Ее рост! Она была почти такая же высокая, как и я. Катлин была маленькой, почти все упоминали о ее миниатюрной фигуре, фотографии подтверждают это. Нога Джан была сильно повреждена, увечье уменьшило рост.

— Но тогда и Пол должен был знать, — медленно проговорил Билл.

— Он знал, — подтвердила Жаклин.

— Тогда почему…

— По той же самой причине, по которой я и не отрицала необходимость идентификации. Ранее, тем же вечером он сказал мне, что верит, что Катлин жива. Я пришла к тому же самому заключению, и если это сделали мы, то могли сделать и многие другие, включая человека, пытавшегося убить ее. Вспомни, Билл, Пол не делал этого заявления, пока внезапно не появился репортер. Если Джан была убита тем же человеком, который считал, что она была Катлин, то пусть он думает, что достиг цели. Тогда Катлин была бы в безопасности.

— Подожди минутку, — воскликнул Билл. — Ты только что сделала чертовски серьезное заявление. Оно может привести любого к предположению, что Джан Уилсон…

Глаза Жаклин опустились к вывязываемым ею петлям.

— Это предположение пришло мне в голову, Билл. Джан появилась в Пайн-Гроув после того, как Катлин пропала. Она фанатически интересовалась всем, связанным с Катлин, почти отождествляя себя с ней. Если моя теория правильна — если Катлин сбежала от убийцы, — разве она не захотела бы выяснить, кто это был? В маскировочном костюме и на сцене, где развернулись действия, она могла вести свое расследование, оставаясь в безопасности. Я оставила эту идею почти сразу же; но боюсь, что ненамеренно я могла оказаться той, кто… Послушай, ты не возражаешь, если я отложу это на потом? Мы еще не добрались до основного, и если я не буду липнуть к моему — ты должен простить за это слово — наброску, я потеряю путеводную нить в этой очень запутанной истории.

Я поддерживала идею Пола выдать Джан за Катлин, но знала, что она не продержится долго. Ужасные ранения Джан делали положительную идентификацию более затруднительной, но, очевидно, не невозможной; стоит только упомянуть наиболее очевидный факт — рост. У Джан Уилсон должно быть прошлое, история жизни, которая отличается от жизни Катлин. Рано или поздно полиция проследит ее. Билл, в любом случае, ты…

— Да, — ответил Билл. — Такие вещи занимают некоторое время, но она никогда не пыталась замести свои следы. Ее настоящее имя было Джан Уилсон. Она была замужем, и у нее было двое детей. Дети и муж погибли в автокатастрофе, в которой она пострадала. Можно сказать, что ей повезло, потому что пьяный, сидевший за рулем другого автомобиля, оказался богатым человеком. Страховка дала ей возможность купить магазин и работать в нем.

Он посмотрел на лица собравшихся. Единственными, кто сохранял спокойствие, были Пол и Жаклин. Пол, должно быть, сообщил ей, подумал Билл. Еще в тот злополучный день. В то время, как они… Черт возьми, какое его дело, чем они там занимались.

— Как и многие другие почитатели, Джан влюбилась в книгу Катлин, — продолжила Жаклин. — Несчастье произошло почти в то же самое время, когда пропала Катлин; Джан выздоравливала, на глаза ей попалась газета с заметкой об исчезновении Катлин. Я не рискнула бы объяснить психологический эффект, который она оказала на Джан, или почему она решила поселиться в Пайн-Гроув. Она захотела поселиться как можно дальше от дома и места аварии. Джан хотела стереть ее из своей памяти. Если бы Джан не зациклилась на Катлин — на истории, никак не соотносящейся с ее трагедией, — она бы не выжила. Мне бы хотелось думать… — Жаклин остановилась, прочистила горло. — Это не относится к делу. В данный момент важно то, что как только правда вышла наружу, Катлин могла оказаться в опасности. Она замаскировала свои следы довольно тонко, но совершила то, что могло оказаться фатальной ошибкой, когда она написала эти гневные, негодующие письма. Ее главной защитой было предположение, что она мертва. Как только станет известно, что она по-прежнему жива, не составит труда разыскать ее. Я знала, что должна действовать быстро, прежде чем убийца не сделал очередную попытку.

— Подожди минутку. — Пол наклонился вперед, его лицо побелело от потрясения. Эта часть истории была новостью для него. Жаклин ему ее не рассказывала. — Ты говоришь — ты нашла ее? Ты знаешь, где она?

— Я знаю, кто она, — поправила Жаклин. — Но ты должен дать мне возможность сообщить об этом так, как я задумала.

В этом деле очень многое связано с писателями и писательским ремеслом. Мотивы, ключи к разгадке, рассуждения, которые привели меня к открытию правды, специфичны для дикого и сумасшедшего мира издательского бизнеса. Пока я не смогу втолковать вам эти вещи, чтобы вы так же ясно понимали их, как и я, вы никогда не поймете, почему Катлин сделала то, что сделала, и какой мотив был у убийцы.

Катлин заботилась о целостности своего романа. Она уже начала работу над продолжением «Обнаженной». Когда предположили, что она совершила самоубийство, набросок, оставленный ею, мог быть и был истолкован как гарантия того, что выбранный писатель не будет просто наемным халтурщиком. Но теперь я убеждена, что Катлин планировала не умереть, а исчезнуть. Была бы она в этом случае рада тому, что кто-то другой закончит ее работу? Думаю, что нет. Полагаю, она собиралась написать продолжение сама. Это и была настоящая причина для создания наброска. Кто лучше Катлин смог бы воспроизвести набросок так близко к оригиналу, ею оставленному?

В своем новом обличье она должна была зарабатывать на жизнь тем или иным способом. Писательство — вот единственное занятие, которое она знала, и ее талант был экстраординарным. Некоторые могли бы сказать, что с ее стороны было наивно ожидать успеха и во второй раз; в хорошей распродаже книги заключена большая часть удачи. Тем не менее, если книга достаточно хороша, то она будет продаваться. Катлин была не просто хороша как автор, она была великолепна. У нее оставалось достаточно денег, чтобы прожить некоторое время, пока она не встанет на ноги. Многие писатели подражали Катлин Дарси, сознательно или нет; любая схожесть в литературном стиле могла бы быть приписана этому, и она тщательно избегала использования той же темы. За прошедшие годы она построила свою репутацию на жанре исторического романа, и к тому времени, когда было сделано объявление о грядущем написании продолжения, Катлин была одним из претендентов. Их оказалось не так уж много, и мистеру Стоксу, присутствующему здесь, пришлось делать вид, что он ведет честную игру.

До этого момента все шло так, как запланировала Катлин. Чего она не предвидела, так это того, что Стокс хотел, чтобы заказ получил один из его собственных писателей; не только потому, что это могло принести ему дополнительные пятнадцать процентов со сделки, но он мог бы установить контроль над написанием книги, так чтобы никакой другой агент не поднимал неудобные вопросы.

— Жаклин, Жаклин. — Стокс покачал головой, больше от сожаления, чем от гнева. — Вы совершенно ясно дали понять, что не хотите писать эту книгу. Великолепно. В этом нет необходимости — и, как мне ни прискорбно это говорить, дорогая, вы подошли слишком близко к краю, за которым начинается судебное преследование за клевету.

— Иск за клевету будет позже — после того, как газеты опубликуют историю, которую я собираюсь продать им.

Стокс пожал плечами и откинулся на спинку кресла, продолжая улыбаться.

— Это на вашей совести, моя дорогая.

Жаклин пропустила его реплику, скривив губы, и продолжила:

— Выбор у мистера Стокса был ограниченным. Было не так много писателей, способных справиться с этой задачей. Включение в список кандидатов Джека Картера доказывает, как отчаянно он набирал необходимое число участников конкурса; у Картера не было никаких данных для этой работы. Фактически у Стокса не нашлось ни одного подходящего клиента. Поэтому он сделал подход к Брюнгильде — я права, дорогая? — и предложил ей книгу, если она подпишет с ним соглашение.

— Это возмутительно, — задохнулся Стокс. — Брюнгильда, скажи ей. Скажи им всем.

— Да, скажи, — повторила Жаклин, улыбаясь как акула. — Ты же была чиста до этого, Зел… Брюнгильда. Ты не делала ничего гадкого, не так ли? Слова «пила», «шоколад» или «ночной горшок» не значат ничего для тебя, а?

— Ух, — выдохнула Брюнгильда. — Гм… что ты хочешь от меня услышать?

— Бутсик попытался заключить с тобой сделку. В этом нет ничего незаконного. Аморально или неэтично — да, но вполне законно.

— Это правда, — пробормотала Брюнгильда. — Он сделал… мы говорили об этом. Просто говорили.

— Просто говорили. — Жаклин влезла в разговор быстро, прежде чем Стокс успел запротестовать. — Это все, что вы сделали, потому что появилась я, и Бутсик решил, что я лучше. Тебе, быть может, трудно в это поверить, Зел… гм… Брюнгильда, но некоторые считают, что с тобой трудно ладить. С моей стороны было бы наглостью предположить, что могли быть и другие причины.

Пол резко сказал:

— Продолжай, Жаклин.