Оболганный сталинизм. Клевета XX съезда

«Многие из тех, чьи имена попали в последние из публикуемых нами списков 1938 г. (эти списки сброшюрованы в 11-й том), были осуждены (и то значительно позднее) не только ВК ВС [340] , но и другими судебными органами (трибуналами, судами общей юрисдикции). При этом их зачастую приговаривали не к обозначенному в списках расстрелу, а к другим мерам наказания, а иногда даже освобождали. Например, выборочное изучение списка по Куйбышевской области, подписанного 29 сентября 1938 г., показало, что ни один человек из этого списка не был осуждён ВК ВС, а значительная часть дел была и вовсе прекращена» [341] .

340

ВК ВС – Военная коллегия Верховного суда СССР.

341

См.: http://www.memo.ru/history/vkvs/images/intro.htm.

И ещё:

«…Из этих 346 человек расстреляли не всех. Например, чекист Г. А. Саламов (бывший секретарь и ближайший сотрудник заместителя наркома внутренних дел В. М. Курского) был осужден к лагерному сроку, выжил и ещё в 1989–1990 гг. о нём писала “Правда” как о “невинной жертве сталинских репрессий”. Означает ли это, что Ульрих пользовался некоторой свободой в определении меры наказания, даже при том, что Политбюро уже утвердило персональные списки на расстрел, или между утверждением списка и заседанием ВК ВС он получил дополнительные указания – остаётся только гадать» [342] .

342

Там же. Прим. 22.

Постановления январского (1938) Пленума ЦК ВКП(б)

Комментируя решения январского Пленума ЦК 1938 года, Дж. Гетти и О. Наумов отмечают:

«Так, вина за массовые опустошения в партии (не без некоторых оснований) была возложена на бывших партсекретарей, которые большей частью были уже освобождены от обязанностей…

За последующие месяцы (после январского (1938) Пленума. – Г. Ф.) массовые изгнания из партийных рядов прекратились, большое число исключённых было восстановлено в партии, и впервые с 1933 года начался приём новых членов» [343] .

343

J. Getty, O. V. Naumov. The Road to Terror… P. 496–497 (подробнее см. главу 12). См. также: Ю. Н. Жуков. Тайны Кремля. Сталин, Молотов, Берия, Маленков. – М.: ТЕРРА, 2000, глава 2, C. 33–55.

Роберт Тэрстон подмечает другие особенности репрессивной политики 1938 года:

«Вышинский “подверг сомнению весь курс на террор”. “Без санкции генсека (Сталина. – Г. Ф.) Прокуратура никогда бы не предприняла шаги, которые она совершила, чтобы опротестовать и обуздать террор”.

Свидетельство Чуянова показывает, что НКВД вышел из-под контроля на местном, если не общесоюзном уровне… Но все собранные здесь доказательства говорят о том, что террор оставил два следа: в одном случае Сталин подталкивал развитие событий, готовил показательные процессы и требовал беспорядочным образом арестовать сотни тысяч людей в 1937 году. С другой стороны, органы, действовавшие не по сталинским директивам, фабриковали дела, пытали людей, и сами стали обособленной властью (выделено мной. – Г. Ф.)» [344] .

344

R. Thurston. Life and Terror in Stalin’s Russia. P. 109, 112.

И. А. Бенедиктов тоже высоко оценивает значение решений январского Пленума для обуздания террора:

«Сталин, несомненно, знал о произволе и беззакониях, допущенных в ходе репрессий, переживал это и принимал конкретные меры к выправлению допущенных перегибов, освобождению из заключения честных людей. Кстати, с клеветниками и доносчиками в тот период не очень-то церемонились. Многие из них после разоблачения угодили в те самые лагеря, куда направляли свои жертвы. Парадокс в том, что некоторые из них, выпущенные в период хрущёвской “оттепели” на волю, стали громче всех трубить о сталинских беззакониях и даже умудрились опубликовать об этом воспоминания!..

Январский пленум ЦК ВКП(б) 1938 г. открыто признал беззакония, допущенные по отношению к честным коммунистам и беспартийным, приняв по этому поводу специальное постановление, опубликованное, кстати, во всех центральных газетах. Так же открыто, на всю страну говорилось о вреде, нанесённом необоснованными репрессиями, на состоявшемся в 1939 г. XVIII съезде ВКП(б). Сразу же после январского пленума ЦК 1938 г. из мест заключения стали возвращаться тысячи незаконно репрессированных людей, в том числе и видные военачальники. Все они были официально реабилитированы, а кое-кому Сталин принёс извинения лично» [345] .

345

И. А. Бенедиктов. О Сталине и Хрущёве. // Молодая гвардия. 1989, № 4. См.: http://stalinism.newmail.ru/benedikt.htm.

Лев Балаян в книге «Сталин и Хрущёв» подчёркивает, что террор не прекратился сам собой, а был остановлен рядом последовательных решений центрального руководства:

«Всего за 1938 год было принято целых шесть постановлений ЦК ВКП (б) по фактам нарушения социалистической законности. Кроме приведённого выше, это были: “Об изменении структуры ГУГБ НКВД СССР” (28 марта), “Об изменении структуры НКВД СССР” (13 сентября), “О структуре НКВД СССР” (23 сентября), “Об учёте, проверке и утверждении работников НКВД” (14 ноября), “О порядке согласования арестов” (совместно с СНК СССР 1 декабря). “Тройки” и “двойки” при НКВД были упразднены приказом наркома внутренних дел СССР (Л. П. Берия. – Л. Б.) 26 ноября 1938 года» [346] .

346

Л. А. Балаян. Сталин и Хрущёв. См. глава «”Большой скачок” Никиты Хрущёва»: http://www.stalin.su/book.php?action=header&id=6.

Говоря об упразднении «троек», Балаян ссылается на сборник «Расправа. Прокурорские судьбы» (М.: Юр. лит., 1990, C. 314) и ошибочно указывает дату 26 ноября 1938 года. На самом деле постановление имеет дату 17 ноября 1938 года (см.: Лубянка. Сталин и Главное управление госбезопасности НКВД. Док. № 362, C. 607–611. Там же опубликованы все другие постановления за исключением постановления от 12 марта): док. № 340, C. 548–549; док. № 345, C. 554–555; док. № 360, C. 604–606.

Балаян продолжает:

«1 февраля 1939 года прокурор СССР А. Я. Вышинский доложил И. В. Сталину и В. М. Молотову, что Главной военной прокуратурой по просьбе секретаря Вологодского обкома выявлены факты особо опасных преступлений, совершённых рядом сотрудников Вологодского УНКВД. Как было установлено, фальсификаторы уголовных дел составляли подложные протоколы допросов обвиняемых, якобы сознавшихся в совершении тягчайших государственных преступлений… Сфабрикованные таким образом дела были переданы на тройку при УНКВД по Вологодской области, и более ста человек были расстреляны… Во время допросов доходили до изуверства, применяя к допрашиваемым всевозможные пытки. Дошло до того, что во время допросов этими лицами четверо допрашиваемых были убиты» [347] .

347

Документ опубликован в: Советское руководство. Переписка. 1928–1941 гг. / Сост. А. В. Квашонкин и др. – М.: РОССПЭН, 1999, док. 239, C. 398–400.См.: http://chss.montclair.edu/english/furr/research/vyshinsky_stalinfeb0139.html.

Данное дело о тягчайшем преступлении против соцзаконности слушалось на закрытом заседании Военного трибунала Ленинградского военного округа в присутствии узкого состава оперативных работников Вологодского управления НКВД и вологодской прокуратуры. Обвиняемые Власов, Лебедев и Роскуряков как инициаторы и организаторы данных вопиющих преступлений были приговорены к высшей мере наказания – расстрелу, а остальные семь их подельников – к длительным срокам лишения свободы. И таких вот власовых, лебедевых и роскуряковых было по всей стране 11 842 – репрессированных негодяя, которых даже в пору безоглядного горбачёвского всепрощенчества пресловутая комиссия Александра Яковлева не сочла возможным реабилитировать. На совести именно этих фальсификаторов уголовных дел, обвинённых в необоснованных массовых арестах, применении незаконных методов следствия, которым даже полвека спустя было отказано в реабилитации по Указу Верховного Совета Союза ССР от 16 января 1989 года, – лежит ответственность за те самые „тысячи и тысячи невинно репрессированных”, которых Хрущёв, а затем и его выдвиженец и выученик Горбачёв благополучно „навесили” на покойного И. В. Сталина» [348] .

348

Л. А. Балаян. Цит. соч. См.: http://www.stalin.su/book.php?action=header&id=6.

Янсен и Петров пишут о другом из таких фальсификаторов – А. И. Успенском, который с января 1938 года стал правой рукой Хрущёва в проведении репрессий на Украине:

«Утверждение, что руководители местных управлений НКВД молчаливо сопротивлялись Ежову и что Ежов лишь под угрозой ареста вынуждал их проводить массовые операции, противоречит показаниям другого участника конференции – начальника Оренбургского УНКВД А. И. Успенского (полученные от него во время следствия в апреле 1939 года). По его словам, они “пытались опередить друг друга с отчётами о гигантском количестве арестованных”. Конечно, Успенский ошибался, когда говорил о взятых под арест, поскольку на конференции речь шла о квотах на будущие аресты в каждой из областей. По утверждению Успенского, в ежовской инструкции значилось: “Бей, уничтожай без разбора”; Успенский цитирует слова Ежова, сказанные по поводу уничтожения врагов, что “какое-то число невинных будет тоже истреблено”, но это “неизбежно”. В двух других источниках приводится похожая формулировка: Ежов объявил, что “если в ходе операции будет расстреляна лишняя тысяча, большой беды в том не будет”.

Во время конференции (НКВД 16 июля 1937 года. – Г. Ф.) Ежов и Фриновский беседовали с каждым из приехавших начальников УНКВД, обсуждая запрашиваемые ими квоты на аресты и казни и инструктируя их по поводу мероприятий, связанных с подготовкой и проведением операции. Миронов проинформировал Ежова о «правотроцкистском блоке», раскрытом в руководстве Западно-Сибирского края. Когда он сказал о неубедительности улик против некоторых из задержанных, Ежов возразил: “Ты почему не арестовываешь их? Мы не собираемся работать для тебя, сажать их в тюрьму, затем рассортировывать, отделяя тех, против кого нет улик. Действуй смелее, я уже неоднократно говорил тебе”. Он добавил, что с согласия Миронова в некоторых случаях начальники отделов могут применять “физические меры воздействия”. Когда Успенский спросил Ежова, что делать с 70-летним арестантом, тот отдал приказ расстрелять его…

Успенский был удивлен и встревожен его (Ежова. – Г. Ф.) пьяными разговорами за столом. Во время поездки (по Украине. – Г. Ф.) Ежов непрерывно пил, хвастаясь Успенскому, что держит Политбюро “в руках” и может делать буквально всё, арестовать любого, включая самих членов Политбюро» [349] .

349

Jansen, Petrov. P. 84–85, 133.

Алексей Наседкин, б. начальник Смоленского УНКВД, с мая 1938 года – нарком внутренних дел БССР, описывал происходящее на конференции НКВД в январе 1938 года следующим образом:

«Ежов одобрял деятельность тех руководителей НКВД, которые приводили “астрономические” цифры на репрессированных, такие, как, например, начальник Западно-Сибирского УНКВД, отчитавшийся об аресте 55 000 чел., Дмитриев из Свердловской области – о 40 000, Берман из Белоруссии – о 60 000, Успенский из Оренбурга – о 40 000, Люшков с Дальнего Востока – о 70 000, Реденс из Московской области – о 50 000 [350] . Каждый из руководителей НКВД Украины назвал от 30 000 до 40 000 арестованных. Заслушав цифры, Ежов в своих заключительных замечаниях похвалил всех “отличившихся” и объявил, что эксцессы, несомненно, случались то здесь, то там, например, в Куйбышеве, где по указаниям Постышева Журавлёв пересажал весь партийный актив области. Но тотчас добавил, что “в таких масштабных операциях ошибки неизбежны”» [351] .

350

Напомним: Реденс и Хрущёв состояли в одной и той же тройке.

351

Там же. P. 131.

«Банда Берии»

Р. Тэрстон подробно пишет о том, как Хрущёв исказил то, что случилось в действительности, когда Берия стал во главе НКВД:

«Хрущёв тогда утверждал, что органы свободно практиковали пытки, и при Берии их масштабы даже возросли. Нельзя считать, что само такое утверждение заслуживает доверия, поскольку одна из целей хрущёвского доклада состояла в том, чтобы изобразить Берию как заклятого врага и политического противника, показавшего себя с наихудшей стороны после смерти Сталина.