Оболганный сталинизм. Клевета XX съезда
Шрифт:
Роберт Эйхе – первый, кто в хрущёвском докладе был назван среди невинных жертв сталинского произвола. Его дело рассматривается последним, потому что оно ещё более показательно, чем все остальные [631] .
Как в случае с другими упомянутыми в речи Хрущёва лицами, ни советские, ни российские власти не рискнули допустить исследователей к архивным материалам предварительного и судебного производства по делу Эйхе, но и без них ясно: действуя заодно с НКВД, Эйхе был причастен к проведению крупномасштабных необоснованных репрессий. Вероятнее всего, вынесение смертного приговора напрямую связано с совершением таких злодеяний. Тот факт, что Эйхе участвовал в репрессиях рука об руку с Ежовым, заставляет любого исследователя задаться вопросом: а не носили ли их связи заговорщический
631
Об аресте Эйхе, следствии и суде более подробно говорится в главе 4.
В самом конце фрагмента «закрытого доклада», посвящённого Эйхе, Хрущёв говорит:
«В настоящее время бесспорно установлено, что дело Эйхе было сфальсифицировано, и он посмертно реабилитирован» [632] .
Данное утверждение ложно. С речью на закрытом заседании XX съезда КПСС Хрущёв выступил 25 февраля 1956 года, тогда как решение о реабилитации Эйхе, по имеющимся источникам, состоялось только в марте. Но только этим все несообразности не исчерпываются: хотя Эйхе, как никому, уделено в хрущёвском докладе места больше, чем любому другому репрессированному партруководителю, отдельной и специально посвящённой ему реабилитационной справки нет. 2 марта 1956 года Эйхе списочным порядком был представлен к реабилитации вместе с 35 другими репрессированными членами и кандидатами в члены ЦК ВКП(б). Документ представляет собой обыкновенный список, в котором совершенно отсутствуют подробности, касающихся того или иного лица [633] .
632
О культе личности… // Известия ЦК КПСС. 1989, № 3, C. 142.
633
Как это было. Документы Президиума ЦК КПСС и другие материалы. В 3-х томах. Т. 2. Февраль 1956 – начало 80-х. – М.: МФД, 2003, C. 16–18. Реабилитирующая резолюция Президиума ЦК КПСС, см.: там же. C. 18–19.
Наибольший по объёму и независимый от других частей фрагмент «закрытого доклада» об Эйхе представляет собой пространную цитату из его заявления на имя Сталина от 27 октября 1939 года. Несомненно, это одна из наиболее заряженных эмоционально частей всего хрущёвского выступления: Эйхе страстно настаивает на своей невиновности и в подробностях описывает физические истязания, какие ему довелось испытать, когда от него домогались признаний в преступлениях, которые он никогда не совершал. В письме Эйхе неоднократно пишет о своей преданности партии и лично Сталину.
Впечатление такое, что кристально чистый коммунист идёт на смерть из-за сфабрикованных против него обвинений. Заявление поистине убийственное! Но поскольку послание полностью было опубликовано в 2002 году, можно теперь легко удостовериться: из-за существенных купюр документ подвергся существенным искажениям.
Отрывок из «письма Эйхе Сталину» от 27 октября 1939 года из доклада Поспелова не во всём совпадает с тем, что Хрущёв процитировал в своём «закрытом» съездовском выступлении. В обоих случаях речь идёт о значительных пропусках из того, что предположительно следует считать полным текстом документа. Слово «предположительно» здесь употреблено из-за оговорки публикаторов, указывающих, что само письмо воспроизведено ими по копии.
Письмо не имеет никаких архивных атрибутов, и только в конце его есть приписка, что подлинник заявления «находится в архивно-следственном деле Эйхе». Но атрибуты самого дела тоже не указаны. Что следует понимать так: российские власти не желают, чтобы исследователи знали, где хранятся материалы по делу Эйхе, – если таковые ещё, конечно, существуют…
Даже составителям и редакторам официозного издания «закрытого доклада» не дозволено было познакомиться как с письмом, так и с архивно-следственным делом Эйхе! [634] Причины такого отказа не известны, но изучение фрагментов, «не попавших» в доклады Поспелова и Хрущёва, помогает найти некоторые из возможных объяснений [635] .
634
«Письмо
Р. И. Эйхе И. В. Сталину», см.: «Доклад Н. С. Хрущёва…» С 225–229.635
Разумеется, представленные ниже замечания не претендуют на всестороннее исследование этого очень важного документа.
Письмо Эйхе помещено в приложении к данной главе. Условные обозначения позволяют понять, какие именно части процитированы в «закрытой» речи Хрущёва, какие использованы комиссией Поспелова и какие есть у обоих. Но наибольший интерес представляют, конечно же, выброшенные ими фрагменты текста письма.
Достаточно беглого знакомства с содержанием документа, чтобы уяснить главное: предание широкой огласке целиком всего заявления стало бы губительным для целей «закрытого доклада». И вот почему:
Эйхе ссылается на своё письмо к «народному комиссару Л. П. Берия»; подразумевается, что оно написано после ареста Эйхе 29 апреля 1938 года, но не ранее 25 ноября того же года, когда Берия, сменив Ежова, был назначен наркомом внутренних дел.
Как далее говорится в заявлении, «комиссар Кобулов» высказал сомнения в том, что Эйхе мог выдумать все свои признания, пытаясь таким образом разобраться, как появились показания о его контрреволюционной деятельности. Напомним: Богдан Кобулов – один из шести подсудимых по «делу Берии» (Деканозов, Гоглидзе, Кобулов, Меркулов, Мешик, Влодзимирский), под сенью юридических декораций расстрелянных в декабре 1953 года. Выброшенная фраза с положительной стороны характеризует Кобулова, а, значит, и Берию, и показывает их ответственное отношение к службе в Наркомате внутренних дел, чего Хрущёв не мог допустить ни в каком случае.
Из письма следует, что многие партийные руководители изобличали Эйхе как участника заговора. Оправдываясь, он расценивал такие обвинения как «провокации» и пытался дать им различные объяснения. Тем не менее создаётся впечатление, что арест Эйхе был полностью оправдан, поскольку человек, чьё имя фигурирует в показаниях столь многих участников заговора, может действительно оказаться причастным к преступлению. Вывод напрашивается сам собой: чтобы определить, какая именно вина лежит на Эйхе, требовалось тщательное изучение следственных материалов по его делу. но Хрущёв не мог допустить таких проверок, ибо многие его неправды тогда сразу выплыли бы наружу.
Эйхе возлагает вину на двух следователей НКВД – Ушакова и Николаева – за жестокие пытки (избиения), которые ему довелось испытать. И нам тоже кое-что известно о мучителях Эйхе: оба действовали по указке Ежова, были арестованы, осуждены и расстреляны за фабрикацию лживых показаний и истязания подследственных.
Именно при Берии начались аресты и расследования деятельности многих руководителей НКВД, причастных к пыткам и следовательским фальсификациям. А Хрущёв как никто другой запятнал себя участием в незаконных репрессиях. И именно он сыграл первостепенную роль в судебной расправе над Берией в 1953 году, а в последующем – не упускал случая, чтобы возвести на него любую напраслину. Неудивительно, что в «закрытом докладе» вину за отчаянное положение Эйхе Хрущёв возложил тоже на Берию, приписав ему злоупотребления, к каким тот был непричастен. Вот почему публикация заявления Эйхе никак не отвечала хрущёвским интересам.
Помимо прочего, из письма Эйхе следует, что с отстранением Ежова методы ведения следствия в НКВД стали возвращаться в русло законности. Так, подследственный Эйхе получил право на письменное обращение к наркому внутренних дел СССР Л. П. Берии. Начальник следственной части НКВД Б. З. Кобулов нашёл возможность выслушать Эйхе и пытался разобраться в доводах, которые тот привёл в своё оправдание. И, наконец, дважды ему разрешили написать заявления на имя Сталина, и, как подразумевается, оба послания дошли до адресата.
Сказанное косвенно подтверждает, что именно Берия и, разумеется, Сталин потребовали от НКВД проведения тщательного расследования случаев, аналогичных делу Эйхе, и выяснения, кто прав, кто виноват. Так во всяком случае могли подумать делегаты съезда, слушавшие доклад Хрущёва. но цели самого докладчика были совершенно иными – представить Сталина и Берию безответственными руководителями, которые поощряли самый разнузданный произвол.
Эйхе даёт понять, что сами заговоры существовали в действительности, и в подтверждение своих слов называет ряд членов ЦК, которые либо сами состояли в них, либо дали признательные показания, указав на него как на одного из заговорщиков. Стоит сказать, что основная направленность хрущёвского доклада – утвердить всех во мнении, что заговоров как таковых никогда не существовало.