Оборотень на диете или я ушла, и все наелись

«Ну, не все же читают Дюма, Эшли. Ты, например, на коньках ни то, что кататься не умеешь, а даже не простоишь и минуты» - подумала я, в попытке приструнить свое беспричинное раздражение.

– Ладно, выкладывай – смилостивилась я.

Пол потоптался на месте в нерешительности, а потом выдал следующее:

– Эш, после драки Ник с Чейзом опять заключили пари. Ну, поспорили, что Ник отобьет тебя у Кела за две недели. Это неправильно. Ты хорошая и добрая. И я думаю, ты должна знать.

Ба – бах, в моей голове взорвались не один, а с десяток раскаленных пузырей. Глаза залил багровый цвет. Меня затрясло от ярости. Тело передернулось. Мышцы напряглись для прыжка. Собрав последнюю волю в кулак, я сквозь зубы процедила:

– Ну, и на сколько, они поспорили в этот раз?

– На двадцать баксов – сконфуженно пробормотал Пол.

Лучше бы он этого не говорил. В виски забила барабанная дробь. Из глаз посыпались искры. Одна единственная мысль, огромным медведем ярилась в голове. Я убью его!!!

Я сжала мертвой хваткой запястье Пола:

– О па, Америка – Европа, значит, мои ставки возросли. И куда деваться от распирающей гордости? Пол, где он? – еще сильнее сжимая запястье, прошипела я.

– Ай, Эшли, больно. Успокойся – Пол смотрел на меня испуганно.

Моя хватка не ослабевала. Я практически выламывала ему руку. И откуда, только силы взялись?

– Где он? – как можно, спокойней я повторила вопрос.

– В раздевалке наверно, у них только закончилась физкультура – Полу наконец-то удалось вырвать руку. Я оттолкнула его и ринулась в указанном направлении. Пол что-то кричал мне в след, но я не слышала. Кровавая пелена застилала мне глаза. Челюсти плотно сжались.

«Эшли, остановись» - приказала я самой себе, но тело не слушалось, ноги сами собой несли меня к Нику.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ ДОЛГ ПЛАТЕЖОМ КРАСЕН

Мужчины умеют ненавидеть;

женщины – только испытывать

отвращение. Последнее

гораздо страшнее – А. Ренье.

На секунду, меня позабавил бабий визг, который издали мальчишки, прикрывая причинные места, когда я влетела в раздевалку.

Затем я стала рыскать глазами по тесной комнате, уже не обращая внимания на возмущенные возгласы, пока не нашла Ника у дальнего шкафчика. Он стоял рядом с пресловутым Чейзом. У обоих мальчишек из одежды были только полотенца, небрежно намотанные вокруг бедер.

– О, Ники, солнышко! – сказала я, медленно приближаясь к нему – Я прослышала, что ты хочешь возобновить наши отношения. Это правда?

Ник растянул губы в улыбочке:

– Бемби, а я смотрю, тебе уже не терпится? Так не терпится, что ты в раздевалку прибежала? Конечно, детка, мы можем начать прямо здесь.

Повсюду раздался похотливый гогот распаленных подростков.

– Конечно, любимый, почему бы и не здесь – мой голос лился слаще меда – Давай, начнем все с чистого листа. Правильно? Только перед этим надо отдать долги. Маленькие должки, милый.

– Должок? – растерянно спросил Ник, а потом вновь воспрянул и со смешком проговорил – Я тебе ничего не должен. Ты от меня получила все, что хотела. Не так ли, Эш?

Снова раздались одобряющие смешки.

– Ну, что ты милый, речь идет не твоих долгах, а о моих. Ты так много сделал для меня, что сейчас получишь сполна – жестко проговорила я, и одним махом сорвала полотенце со стоящего рядом Чейза, быстро сворачивая его в жгут.

– Эш, смеш… – не успел договорить Ник, так, как я хлестнула его по лицу.

– Это тебе за пари, это за испорченную первую ночь, это за ложь, это за грубость – приговаривала я, в такт ударов полотенца. Ник пытался меня оттолкнуть, Чейз свалить с ног, но у них ничего не получалась. Клокочущий во мне вулкан ярости, наконец, взорвался, и я не могла, да и не хотела сдерживать его извержение. Казалось, разливающаяся по венам раскаленная лава, утраивала мои силы. Я как ураган крушила все, что попадется под руку. Чейз был отброшен головой в стенку шкафчика одним ударом, в Ника, летели мячи с полок, клюшки, шайбы.

Зрители ликовали, никто даже не пытался остановить меня.

Я забила Ника в угол и бросила на него маленькую спортивную лавку. У него пошла кровь из ушибленного плеча.

Кровь, мясо!!!!

Я почувствовала, как фейерверк огней загорелся перед глазами. О, нет, кричали остатки моего человеческого сознания. О, да, торжествовал зверь.

Неожиданно все кончилось. Все затихло. Ярость затухла, будто кто-то окатил меня ушатом холодной воды. Мир приобрел обычные краски, резкие звуки превратились в простой шелест обыденных звуков.

Руки Кела обняли меня!!! Он оттащил меня от Ника и напугано спросил:

– Эш, что с тобой? Что он сделал?

Я тяжело задышала, воздух с болью проталкивался в горло, и взмолилась:

– Кел, уведи меня отсюда. Ради Бога, скорей. На воздух. Мне плохо.

Кел хмуро огляделся вокруг:

– Значит так, приберите здесь все. Устроили здесь бардак – рявкнул он.

– Сам убирай, за своей сумасшедшей – брякнул Ник, выбирающейся из-под груды спортивного инвентаря.

Глаза Кела сузились:

– Либо ты уберешь, либо вся школа будет знать, что тебя избила девчонка. Или ты сам побежишь жаловаться? Представляю себе, как все будут ржать! Здоровый бугай жалуется на девочку весом с птичку. Эта хохма дорого стоит.

Ник понуро молчал. Команда одобрительно сопела.

– Кел – позвала я, задыхающимся голосом.

Кел потащил меня на выход, по пути я рассеянно проговорила, выпуская остатки ярости:

– О, Чейз мне так жаль. Говорят, что мужчина растет до 25 лет. Может у твоего достоинства все впереди.

Кел недовольно фыркнул и повел меня быстрее во двор. На свежем воздухе мне немного полегчало. Дышать стало свободней, мутная пелена перед глазами постепенно исчезала.

– Ты мне можешь объяснить, что это было? – теребил меня Кел.

Я поставила руки в боки, и задрала голову к небу, стараясь дышать нормально:

– Кел, скажи мне, что-нибудь приятное, пожалуйста. Срочно! – перебила я.

Наверно, что-то странное было в выражении моего лица, потому, что Кел подошел и погладил меня по щеке.