Оборотень на диете или я ушла, и все наелись

Забавная пикировка, но придется сворачивать, я хочу кое-что знать:

– Эшли, что это за гиря? Ну, о которой ты говорила. Сегодня утром, перед школой. А, давай, ее распилим. Станет легче держать. Расскажи мне. – уговаривал я.

Эшли перестала жевать и застыла. Похоже не с того бока начал я разговор. Видать от природы ограничен. Эшли, ну, помоги мне хоть немного. И о чем она думает?

– Э-ээ, Кел это так, метафора или аллегория. Не знаю. Девичьи проблемы – туманно промямлила она.

Я строго уставился на нее. Ну, и зачем ты меня дуришь?

– Эшли, я понимаю разницу между девичьими проблемами и внутренним грузом – слегка обиженно сказал я.

Эшли захлопала ресницами, и, улыбнувшись, сказала:

– Ну, знаешь, это как хомячок, который скребется в желудке

Хомячок? Я подавил усмешку. Ну, надо же хомячок!!!! Меня не проведешь, я уже хотел продолжить допрос, но не судьба. Одна милая девушка взяла дольку помидора. Может я извращенец, может не совсем нормальный. Но ничего более сексуального, чем Эшли Ламар, поедающая помидор я не видел. Сок немного потек по подбородку, она поймала его пальчиком и облизала. Очень, очень сильно захотелось ей помочь.

– Не сердись – продолжала она, на мою беду, хватая следующую красную дольку – Ну, понимаешь, в каждом человеке есть темная и светлая сторона – сок потек по запястью – И ты стараешься сдержать свою темную сторону не из страха показаться хуже, чем ты есть на самом деле. А из боязни навредить своими действиями окружающим.

И дались ей эти помидоры. Неужели нельзя есть бутерброды!!!!

– Это как с Фуртадо – хрипло выдавил я.

– Да – сказала Эшли, проводя дорожку своим языком от запястья до середины ладошки.

Она вообще понимает, что делает? Ну, нельзя же соблазнять с таким невинным видом. Я же обещал ее не трогать! А может, она специально провоцирует. Надо срочно переключиться.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ УБИЙЦА

– Э-ээ, Эшли, пойдем, я покатаю тебя на качелях – сказал я, рывком подняв ее с земли, подальше от помидоров. Теперь я буду каждый раз краснеть, вспоминая этот овощ.

Эшли слегка опешила, но покорно пошла. Сев на качели, она лукаво посмотрела и произнесла:

– Теперь моя очередь задавать вопросы.

Я был не против. Легонько раскачивая качели, я рассматривал солнечные блики, путающиеся в ее волосах.

– Ты часто сюда приводил девушек?

Вопрос застал меня врасплох. Каких девушек? Это мое место. Я нашел его практически сразу по приезду в Форд-Норт, этой зимой. И не приводил сюда никого. Я не знаю, откуда взялось поваленное дерево, и кто сделал качели. Я любил приходить сюда, чтобы подумать, побыть в одиночестве. Мне нравился столб света, проникавший сюда, как от прожектора. Глядя на него, я забывал о своих проблемах, а потом нужное решение приходило само собой.

– Нет, я никого сюда не приводил – твердо ответил я.

Эшли недоверчиво посмотрела на меня. И чего тебе так трудно поверить, что ты единственная?

– А ты часто бывал влюблен? – продолжала допрос Эшли.

На секунду я задумался.

– Нет, вообще не бывал – Эшли закусила нижнюю губу, признак расстройства – Ну, до тебя – добавил я.

Губа была закушена еще сильнее.

– А какие у тебя планы на будущее? – спросила она, отбросив не послушную прядь волос.

– Я хотел поступить в Калифорнийский университет – закушены обе губы – а сейчас уже не знаю - поспешно продолжил я.

– А, что ты больше всего, любишь, есть? – совсем уж непоследовательно, спросила она.

– Помидоры – с того ни сего ответил я.

Она точно прокусит губу.

– Эшли, а, что любишь ты? – быстро спросил я, стараясь разрулить ситуацию.

– Клубнику со сметаной.

Плохо. Совсем плохо. Когда, я себе представил, как Эшли поедает клубнику, облизывая пальцы, жар поплыл по всему телу.

– О чем ты мечтаешь? – еще более плохой вопрос. Ну, в самом деле, не озвучивать же свои похотливые фантазии.

– Я мечтаю, оказаться с тобой вдвоем на катке – выпалил я

Эшли рассмеялась, уже более расслабленно. Я начал раскачивать качели чуть сильнее.

– Плохая идея, я не умею кататься на коньках – сказала Эшли, смешно болтая в воздухе ногами.

– Неважно, я тебя научу. Не выпущу со льда, пока не получится – мои руки все сильнее качали хлипкую конструкцию.

Подлетая ко мне, Эшли посмотрела, так доверчиво и нежно, что у меня екнуло сердце:

– О, это может затянутся на годы. А, что же мы будем есть, и где спать?

Практичная. Очень хорошо.

Канаты, удерживающие хлипкую сидушку качелей, противно скрепели. Легкий ветерок трепал в полете ее волосы, и я чувствовал их запах.

– А там будет стоять киоск с хот-догами. И, если мы перевернем ворота, то получится гамак – безмятежно сказал я.

Когда Эшли подлетела ко мне, после очередного рывка каната, я заметил, что она слегка смешалась:

– Ну, а как же мы будем справлять свои естественные нужды?

Ой, ну, до чего ж мы стеснительны. Что естественно, то не безобразно . Моя рука резко крутанула натянутый канат, качели улетели вверх к ветвям деревьев.

– Я думал, ангелам этого не нужно! – прокричал я.

Качели со свистом вылетели на меня из зеленой кроны, я не успел отскочить. И мы кубарем свалились на землю. Не вставая с земли, я судорожно ощупывал Эшли, в поисках непоправимых повреждений. Эшли скатилась с меня на бок, и со смехом сказала:

– Ну, какой же я ангел? Вот видишь, я не умею летать.

Не отпуская рук и удерживая Эш на траве, я повернулся к ней лицом. Рубашка Эшли слегка задралась, мои ладони проркались дальше под нее. Руки стали поглаживать девичьи лопатки похожие по форме на крылья бабочки:

– А как же твои крылья они ведь болят? – хрипло спросил я.

Эшли молчала, а все мои благие намерения полетели в ад. Как я мог ее не поцеловать, если перед глазами был ее рот? Какой- то совершенно бессердечный рот.

Жгучий, острый поцелуй спалил изнутри. Острый чили, вот какого вкуса были сегодня ее губы. Огонь потек по жилам. Мои руки тесным кольцом сжали ее. Мне хотелось почувствовать ее всю целиком, от кончиков пальцев до волос. Вжать Эшли в себя, так, чтобы остался оттиск ее тела.