Оборотень с границы

— Ну подожди, Максим! Ты же по любому, всех на своем участке знаешь! Может быть, просто кто-то из аксакалов или женщин-долгожителей, про кого ходят разговоры, что они лечить могут или видят будущее? — вступил в разговор Мироха. — Тут дело такое, любой контакт подойдет. А там уже по цепочке выйдем.

— Ребят, вы с Луны свалились? — Мерзкий переводил взгляд с одного на другого. — Вы меня с кем-то перепутали, наверное. Какие колдуны? Какие женщины-долгожители? Я пограничник, а не участник «Битвы экстрасенсов».

Макс сделал глоток из кружки и шумно выдохнул:

Бред какой-то! Винни, о каких проблемах идет речь? Вы наркоши, что ли?

— Э, ты думай, чего говоришь, — насупился Мирон.

— Это ты думай, — еще больше заводился Мерзкий. — На себя посмотрите. Приехали на какой-то развалюхе, все мятые, глаза бегают. Этого вообще ломает, как будто он три дня без дозы мается.

В этот момент меня действительно скрутило. Кольцо напомнило о себе резкой болью под ребрами, дыхание перехватило, и я был вынужден упереться руками в колени, пытаясь переждать боль и вздохнуть.

Максим с Мироном молча смотрели на меня, а я только всхлипывал, хватая ртом воздух, пока не прошел спазм.

— Мерзкий, — отдышавшись, я посмотрел другу прямо в глаза. — Я даю тебе слово, что мы не шутим, а наши проблемы никак не связаны с наркотиками или другим криминалом. Нам нужна помощь, а в этом мире не так много людей, которым я могу доверять так же, как и тебе. Дай наводку на кого-то из местных, про кого ходят слухи, что он умеет колдовать или что-то подобное, и мы уйдем. Я обещаю!

Мерзкий смотрел на меня, не мигая. Мирон явно хотел что-то добавить к моим словам или просто прокомментировать их, но молчал и только переводил настороженный взгляд с Мерзкого на меня.

— Я хочу знать, что вы собираетесь делать, — твердо сказал мой однокашник. — Согласись, я имею на это право. Не надо пытаться использовать меня вслепую.

Мирон открыл рот, но я остановил его движением руки.

— Если вкратце, я проглотил кольцо, по слухам очень старое, которое родом откуда-то из этих мест. Сейчас оно у меня в желудке и пытается освободиться. Мне нужен целитель, который поможет мне избавиться от этой гадости, пока я не умер от боли. Максим, это все правда от первой до последней буквы. Ты поможешь мне?

Мерзкий тяжело вздохнул и покрутил пальцем у виска. Потом допил кофе и встал.

— Отдыхайте! У меня сейчас дела, план охраны на сутки не составлен и книга погранслужбы не заполнена. В шесть вечера боевой расчет, после него поговорим. Холодильник полный, курить на кухне. Все, я пошел.

Когда за Мерзким хлопнула дверь, Мирон достал из пачки сигарету и, разминая ее в руках, спросил:

— Ну и что? Ты думаешь, он нам поможет?

— Не знаю, — признался я. — Но не сдаст точно. По нынешним временам, и это очень хорошо.

— Ну так-то да, — согласился Мирон. Он потер ладонями виски и попросил. — Дай телефон, Наташке позвоню, хоть узнаю, как она там…

Я помедлил. С одной стороны, билась где-то подлая мыслишка, что жена Мирохи может оказаться под контролем и нас отследят по этому звонку, а, с другой, я понимаю, что мой друг и так переживает. Не стоит давать ему повод для лишних волнений.

Мирон дозвонился до Наташки, его голос стал мягким и нежным. Мой друг обожал свою жену, и периодически я даже завидовал такой искренности чувств. Не желая, видимо, посвящать меня в интимные подробности их разговора, он ушел в комнату.

Я сел на стул у окна, закурил и внезапно понял, что очень и очень устал. События последних дней, начавшиеся со звонка Эдика, слились в один непрерывный калейдоскоп. Снежный ком, родившийся с маленького колечка, все больше и больше разрастался и грозил похоронить меня под собой.

Я не хотел больше прятаться и чего-то бояться. Мне гораздо проще ввязаться в открытую драку и погибнуть в ней, чем вести вот такую жизнь в постоянном страхе, что тебя найдут или обнаружат.

— У Наташки все нормально, — появился на пороге кухни Мирон. — Никто не приходил, ничего подозрительного не было. Но я все-равно попросил ее уехать на недельку. Она давно к брату в Саратов собиралась, вот пускай и проведает.

Я улыбнулся, забирая протянутый телефон. Все-таки разлука лечит, судя по всему, они уже оба не помнят подробности ссоры, из-за которой Мирон оказался вчера утром у меня дома.

— А мебель на всех заставах одинаковая, — крикнул мой друг из комнаты. — В нашей служебной квартире когда-то точно такой диван стоял.

— Отделения, — поправил я его. — Заставы давно сократили.

— Отстань, — отмахнулся пультом Мирон. — Застава — это застава, как ты ее не назови в документах. И вообще, шел бы ты спать, а то опять выглядишь хуже некуда. Все равно до боевого твой приятель не вернется.

Я действительно провалился в сон очень быстро, и уже не удивился, обнаружив, что снова бегу по знакомой тропинке. Вот только после выстрела сон не оборвался, как обычно. Ребята рванули дальше за нарушителем, а я смотрел в ослепительно голубое небо, чувствуя, как пульсирует кровь под перевязочным пакетом.

«Ну как же ты так, медвежонок?» — раздался у меня в голове голос. — «Все никак успокоиться не можешь? Ты же не хотел такой жизни».

«Я и сейчас не хочу», — ответил я кому-то неведомому.

«Не ври самому себе», — послышалось в ответ. — «Тебе нравится быть сильным! Так прими свою сущность и не противься более ей!»

Я попытался сформулировать аргументированный ответ, почему мне нравится быть человеком, но вдруг почувствовал, как мое тело затрясла неведомая сила.

— Винни, подъем! — прорвался сквозь сон голос Мерзкого.

Мой друг стоял у кровати, на покрывале которой я имел наглость беззастенчиво уснуть и, как всегда, улыбался.

— Умыться, оправиться и через двадцать минут выезжаем, — почти пропел он, снимая с себя камуфляж и облачаясь в светлые льняные брюки и голубую футболку.

— Куда? — уточнил я спросонья.

— На взаимодействие с местным населением, — уточнил он. — Не тормози, я у коменданта на четыре часа всего отпросился.

Двадцать минут — это вагон времени. Я успел и умыться, и собраться, а Мироха так и вовсе не только сам допил кофе, так и с собой сварганил нам несколько бутербродов с кофе.

— Сразу говорю, — предупредил нас Максим, выруливая на своем личном джипе с территории заставы. — Информация непроверенная, но с высокой степенью достоверности. Здесь недалеко есть аул, возле которого живет бывший мулла. По слухам, ему уже намного больше ста лет, но для местных условий это не столь удивительно. Гораздо интереснее то, что к нему приезжают лечить самые тяжелые болезни, и если вдруг уважаемый аксакал согласится помочь человеку, то выздоравливают даже неизлечимые.