Оборотень с границы

— Не стреляйте! — раздался неожиданный крик из микроавтобуса, который я уронил на бок. — Не стреляйте, мы сдаемся!

Мирон немедленно вскинул арбалет, а Мерзкий снял пистолет с предохранителя.

— Только без глупостей, — крикнул мой напарник.

Наружу из бокового окна, которое теперь оказалось потолочным, показались поднятые руки, медленно выползавшие на свет. Они тянулись так медленно, что мои нервы не выдержали этого напряжения.

— Быстро наружу, а то пристрелю!

Руки моментально выскочили из автобуса, не сами по себе, конечно, а вместе с хозяином. Их обладателем оказался один из подручных барона Фолькштайна, в самом начале всей этой катавасии забившийся под сиденья и отчаянно молившийся неизвестно кому о чудесном спасении.

— Еще живые есть? — покачал арбалетом Мироха.

— Я-я-я не з-з-знаю, — заикался неудавшийся маг-менталист.

Мирон с Мерзким занялись сортировкой живых и мертвых, а я пошел к микроавтобусу, в котором везли нас. На переднем сиденье мычал связанный Стеблов, а тела наших конвоиров, по которым я потоптался, представляли собой весьма грустное зрелище. В заляпанном кровью салоне сидел Шамиль и держал на коленях голову своего ученика. Если бы не маленькое отверстие в районе виска, могло показаться, что спит сын, положив голову на колени отцу.

— Артур был хорошим мальчиком, — грустно сообщил мне ведьмак, поднимаясь при моем приближении. — И мог бы стать достойным ведьмаком. У него не было большой силы, но он был умным и старательным. Вот так и происходит в жизни. Случайная пуля оборвала путь, который не успел начаться.

Мне нечего было ответить ему. Я просто пожал плечами, не желая вообще вступать в диалог с кем-либо.

Самое интересное, что рядом с молодым ведьмаком лежала мертвая ведьма. Это была та самая девушка, которая пыталась схватить кольцо быстрее главы ковена. Но она точно была жива, когда нас всех грузили в автобус, и, по-моему, даже не сильно ранена. Как тогда она умудрилась умереть?

Я повернулся и увидел Гузель, которая, хромая, медленно шла в мою сторону.

— Ты обманул меня, оборотень? — спросила она, глядя мне в глаза.

— Нет, — пожал я плечами. — Я хотел отдать вам то кольцо, которое было у меня и которое по слухам принадлежало Анне Харт. Но вы сами потеряли его.

Ведьма смотрела на меня с какой-то затаенной грустью, рядом с ней встал Шамиль. Казалось, что они ждут от меня каких-то объяснений, но мне нечего было им сказать.

— Может быть, мы можем поискать кольцо в вещах погибших? — мне кажется, что она заранее знала ответ, но решила на всякий случай попробовать.

— Нет, — отрицательно покачал я головой. — Дело не в кольце, и раз вы этого не поняли, то оно вам и не нужно.

Они кивнули и прошли мимо меня в сторону дороги. Я смотрел им вслед, вспоминая слова Гамзата, что истинную силу обретет не тот, кто поймет свою сущность, а тот, кто примет ее такой, какая она есть.

— Ну и что будем делать? — подошел я к друзьям, запахивая на поясе чью-то куртку. Заниматься мародерством желания не было, но и привычка ходить голым тоже никак не хотела вырабатываться.

— Все как учили, — Мерзкий перебирал мобильники, валявшиеся на земле. — Позвонить, доложить, получить по шапке и ждать приезда высокого начальства.

Он по памяти набрал номер, как видно, дежурного по отряду и начал что-то бубнить в трубку. Потом завис и, прикрыв ладонью микрофон, сообщил нам с улыбкой:

— На командира переключают. Чувствую, крику сейчас будет!

— Раз, раз, раз, — привычно отозвалось эхо, — процитировал Мирон старую армейскую шутку. Он закончил вязать испуганного подручного Фолькштайна и теперь, прикурив, с наслаждением сделал глубокую затяжку.

— Курить надо бросать, — глубокомысленно сообщил он мне, провожая взглядом струйку дыма. — Говорят, что в старости от этого кашель может случиться.

— Дай сюда тогда, — я забрал у него зажжённую сигарету. — Тебе вредно, а я всё равно до старости не доживу.

— Андрей, — ко мне подбежал Мерзкий со мобильником в руке. — Тебя какой-то полковник Седых спрашивает.

— Какой-то, — фыркнул Мирон. — Теперь то, конечно, можно и выйти на сцену, во всем белом.

— Ну ладно тебе, — примирительно протянул я, забирая у Макса трубку телефона. — Может быть, у него кашель был, поэтому он и не мог ответить.

— Я все слышу, — сказал телефон голосом Эдика. — Раз вы шутите, значит, у вас все хорошо.

— Иди в…пу, полковник! — с чувством морального удовлетворения сказал я. На том конце провода охнули, видимо, Эдик разговаривал по селектору. — Я даже не буду сейчас спрашивать, где ты был, что случилось и какого ляда? Ответь мне ровно на один вопрос. Тебе морду за это колечко бить сразу при встрече или хочешь немножко помучиться?

Эдик появился минут через сорок, с помпой, что, впрочем, уже давно меня не удивляло. Два вертолета выскочили из-за сопки неожиданно и зависли над нами.

— Смотри, Винни, — смешно коверкая язык, как будто говорит маленький ребенок, показал Мерзкий мне на вертолеты. — Сейчас из этих больших железных птиц вылезут злобные дяди-начальники. Вылезут и начнут на всех орать.

— Не на всех, а на тебя, — лениво уточнил Мирон, закуривая очередную сигарету. — На нас орать бесполезно, мы люди гражданские, значит, для армии материал полностью отработанный. И вообще, почему орать? Мы же с трофеями, подготовились.

Всех, кто остался жив после этой заварушки, мы тщательно обыскали, крепко связали, в том числе серебряной нитью. А затем выложили в один рядочек, как будто к распродаже приготовили. В качестве «главное приза» были связанные Стеблов и Фолькштайн, Эдик должен оценить.

Трупы тоже свалили в аккуратную кучку, а сами завалились прямо на землю и глазели на небо. Иногда хочется просто лежать и смотреть на облака, понимая, как это красиво, и какой ты был дурак, что не ценил эту красоту раньше.

Эдик выскочил из вертолета первым, даже раньше группы «тяжелых», занявших круговую оборону, что являлось грубейшим нарушением всех мыслимых и немыслимых приказов и наставлений. Он подбежал к нашей троице уже успевшей подняться на ноги и бросился обнимать оторопевшего от такого развития событий Мирона.

— Спасибо тебе большое, спасибо, — приговаривал он, пытаясь обхватить своими худенькими ручками массивную тушу моего напарника. — Спасибо, что не бросил его, что помог! Я твой должник, спасибо тебе!

Мирон немного изумился от такого бурного проявления чувств, а стоявшие поодаль большие начальники вообще пребывали в замешательстве. Мерзкий попытался что-то доложить дядьке в генеральских лампасах, но тот только досадливо отмахнулся, с любопытством оглядывая место побоища.

Впрочем, ничего сверхъестественного он всё равно не увидит, а все мало мальски полезные вещи Эдик обязательно заберет с собой. Уж в этом я уверен на двести процентов.