Оборотень

Лерион сидел в кресле, запрокинув голову на его спинку, и вертел в руках виноградинку. Меланхолично, задумчиво. В голове было пусто, но ни удовольствия, ни облегчения это не принесло.

Весь последний месяц, прошедший со дня той охоты, казался тяжёлым, и даже умелые руки постельной девицы не позволяли отвлечься надолго. Никакого удовольствия, но обычно хотя бы телу становилось легче.

Но этой ночью тяжёлых мыслей было слишком много — настолько, что девицу король отослал, не дав закончить даже массаж. Лишние несколько часов одиночества оказались предпочтительнее.

На короткий стук, мужчина ответил ленивым «войдите».

— Не ожидал увидеть вас в таком виде… Ваше Величество.

Магистр осторожно прикрыл дверь, и с подозрением огляделся.

— Оставь эти политесы для кабинета, — Лерион махнул рукой, даже не сменив позы. — Дай хоть в собственной спальне отдохнуть.

— Как пожелаете, Ваше Величество, — Виарно усмехнулся.

Подойдя ближе, он присел на подлокотник второго кресла и задумчиво уставился на друга.

— Фигово выглядишь. Давай хоть шторы откроем.

— Оставь, — король поморщился. — Дай лишний часик насладиться ночью.

— Через час обед, — Мишель понимающе усмехнулся.

Лерион вновь скривился.

— Значит, сегодня у меня просто выходной. Имею право… Первый-то раз за последние лет пять.

Магистр хмыкнул, но комментировать не стал.

Король же принципиально не открывал глаза, хотя и чувствовал взгляд друга. И объяснять, почему ему захотелось выходной именно сегодня, не собирался. Не по тому, что он король, просто не хотелось.

Вчерашний поступок Астерии заставил задуматься о том, каково ей. Со дня смерти Мии — окончательной смерти, — он слишком сильно погрузился в работу. Осознание, насколько он неправ был в своём поведении с ней, накрыло болезненной лавиной, от которой хотелось сбежать. Несмотря на статус, несмотря на возраст.

А вчера — Астер. И новое осознание. Что погрузившись в собственное горе, в смакование своей вины, он пустил на самотёк все остальное.

Он мог честно признаться — с трудом и только себе, — что почти не контролировал то, как приспосабливается Астерия к новым реалиям. Даже Териону за последний месяц он уделил внимания больше! А ведь сын лишь вчера вернулся домой.

И вино было… Не попыткой заглушить голос совести, не попыткой залить горе… Лишь ещё одним способом расслабиться. Не сработавшим способом.

Виарно не спешил уходить. И молчал. Не столь важно, понимал он, что другу нужно собраться с мыслями, или же просто проявлял тактичность. Лериону всё равно стало легче даже от такой своеобразной поддержки.

Спустя ещё пару минут, король шумно выдохнул и сел ровнее. Протёр глаза, несколько раз моргнул и, пренебрёгая приличиями, умылся водой из стакана. И лишь после этого внимательно посмотрел на мага.

— О чём ты хотел поговорить?

Виарно весь подобрался.

— Мой рассказ будет небыстрым.

— А ты попробуй коротко, — король поморщился, наливая себе в бокал свежей воды из графина. — Самое основное.

— Скорее всего, Лонесия не твоя дочь.

Лерион подавился водой, и громко закашлялся. Настолько, что маг, встревожившись, даже подошёл ближе, применяя простенькие лечебные чары.

— А теперь ещё раз. Но сначала, — хрипло потребовал монарх, отставляя бокал подальше и сцепляя руки в замок.

Ещё раз шумно вздохнув, Мишель начал каяться. Иначе это не назвать.

Первые слова, о том как к нему пару недель назад подошёл Ганс чтобы признаться в «страшном преступлении», Лерион встретил с кривой ухмылкой. Тем более что этим самым преступлением оказалось выполнение просьбы Шонель «рассказывать о подготовке к тринадцатилетию младшей принцессы». Но чем дальше рассказывал друг, тем мрачнее становилось настроение короля.

Новость, что подпруга коня была подрезана. Расследование как так получилось и невероятное совпадении, благодаря которому один из стражников в таверне услышал имя «Лона» от одного из выпивавших. Исключительное чувство ответственности, заставившее стражника поделиться этим незначительным фактом с начальством, и не менее обострённая паранойя самого магистра, который решил всё же проверить, о ком говорил тот пьянчуга. Рассказ о нежных чувствах этого самого пьянчуги к принцессе Лонесии, и о помощи леди Шонель в их редких свиданиях. Пьянчуги, в котором Виарно с трудом опознал лоири, что некогда учил принцесс танцевать. Откровение, что по просьбе Шоны, «храни Ортан эту великую женщину», лоири относил некий амулет в глубины леса. И что в благодарность за это, леди Шонель устроила им полноценное свидание в одной неприметной келье того храма, где обычно и ведёт свои дела старшая сестра короля.

И ещё десятка два различных ситуаций, обнаруженных уже во дворце, которые выглядели случайностями, но… Все вместе, они выглядели цепочкой тщательно спланированных событий, которые подтверждали, что Шонель излишне рьяно оберегала Лонесию.

И всё это Виарно рассказал сухо, кратко, без лишних подробностей.

— Как это подтверждает, что Лона не моя дочь? — раздражённо уточнил король, потирая виски.

— Ты дослушай сначала. Это всё присказка, что называется. Собрав вот это вот всё, я решил ещё раз провести ритуал определения родства. И если верить ему, Лона бастард твоей сестры. А ты ей только дядя.

Магистр выдохнул и замолчал.

— И зачем ей это?

Маг пожал плечами, глядя в сторону. Король с подозрением прищурился.

— И о чём же ты умолчал?

— Ты слишком сильно доверяешь сестре.

— Как это относится к делу? К тому же, мы уже не раз это обсуждали, — Лерион нахмурился. — Она — моя сестра!

— Поэтому вместо честного рассказа она устроила целое представление с подставной женщиной, — Виарно поморщился, скептически глянув на друга. — Из-за которого, если ты забыл, Гортензия и потребовала развод.

Король сжал губы, но его взгляд продолжал метать молнии.

— Или, может, по этой же причине, она настояла на том, чтобы разделить близняшек?

— Она заботилась о девочках в первую очередь! — сухо парировал Лерион.

— И Симону пыталась убить она тоже…

— Ах, вот в чем дело, — король скривился. — То есть из-за того несчастного случая, ты сейчас собираешься очернить Шону?! Как ты… Уходи. Прочь! — он скрипнул зубами. — Я прощу тебя на этот раз. Потому что ты мой друг. Но это последний раз, когда я позволяю тебе высказывать что-то подобное в адрес Шонель!

Магистр крепко сжал зубы и с силой бросил на столик пухлую папку, с магической печатью на поверхности.

— Если не веришь — изучи сам. И прозрей наконец, Ваше Величество! Пока не лишился остальных своих детей.

Ровным тоном завершил маг, буквально кипящий от гнева и, издевательски глубоко поклонившись, вышел прочь.

Лерион выдохнул сквозь стиснутые зубы и сильнее сжал виски.

С ненавистью посмотрел на папку, испытывая страстное желание бросить её куда подальше. А лучше и вовсе сжечь. Но долг пересилил. Он обязательно прочитает её позже.