Оборотная сторона героя

Минуту спустя все пятеро оказались по ту сторону прохода.

– Вертолёт куда-то пропал, – нервно оглядываясь по сторонам, пробормотал Карлос. – Я его больше не слышу.

– Лекс, давай вон туда. Все за ним. Я замыкаю, – перебил ООНовца Арагорн. Нельзя позволять своим спутникам размышлять над странностями происходящего. Так они того и гляди заметят, что окружающие их джунгли сильно отличаются от бразильской сельвы. Да и двигаться надо; в проходе предстоит пробыть самое малое пару суток, значит, как минимум, нужно найти питьевую воду.

За час похода по джунглям им не встретилась ни единая живая душа, ни даже самый малый признак цивилизации, и Арагорн уже было перевел дух – может, обойдется, и его спутники так и не поймут, что оказались в другом месте и времени. Но стоило лишь об этом подумать, как впереди послышался изумленный возглас цыгана. Несколькими стремительными прыжками конквестор нагнал его, в один короткий миг охватил развернувшуюся перед ним картину и процедил сквозь зубы звучное ругательство. И обернулся, обреченно поджидая отставших.

Вскоре все пятеро стояли на краю высокой террасы. Здесь кончались переплетенные лианами джунгли и начинался очень крутой, почти отвесный склон. И открывался поистине ошеломляющий вид.

– А что это такое? – повернулся цыган к Алессандре. – Я и не знал, что в Бразилии есть нечто подобное.

Девушка растерянно покачала головой:

– И я не знала.

ООНовцы молчали. Арагорн бросил на них короткий взгляд и вздохнул. Ясно. Эти двое уже, без сомнения, узнали одно из уникальнейших архитектурных сооружений человечества. Но пока молчат.

Разум, по крайней мере, разум взрослого, трезвомыслящего человека, устроен очень забавно – он отказывается принимать то, что не вписывается в заданные рамками здравого смысла границы. Увидев египетскую пирамиду на берегу Москва-реки, человек не будет торопиться верить своим глазам. В конце концов, мало ли что говорят глаза – разум-то лучше знает, что такого быть не может. Джейк и Карлос как раз переживали подобный момент. Глаза им говорили одно, разум – другое, и ООНовцы колебались, не зная, чью сторону принять.

– Э-э, – промычал наконец Джейк, – Вот если посмотреть на центральный комплекс, то нельзя не заметить, что он удивительно напоминает…

– Да, просто поразительная схожесть с… – подхватил Карлос – и сбился. – Эти купола… Как созревшие еловые шишки… Очень похоже…

– На Ангкор-Ват, – выдохнул Джейк.

– Ангкор-Ват, – пробормотала Алессандра. – Это совершенно точно Ангкор-Ват. Другого такого нигде в мире нет… Так его что – реставрируют?

– Нет, – возразил Карлос. – Он же новёхонький, посмотрите.

– Как это – новёхонький? Его же в двенадцатом веке построили! – возразила девушка.

– А! Ну, да, Анкор-Ват, точно, он! – воскликнул цыган с облегчением, которое испытывает человек, вспомнивший, наконец, то, что упорно не желало всплывать в памяти. – Только… Слушайте, разве он не в Камбоджи?

В наступившей тишине стал отчетливо слышен гул и гомон, поднимающийся из долины, от древней столицы кровавого государства кхмеров. Ещё не поглощенный жадными джунглями, город Ангкор бурлил под ногами пораженных зрителей.

Четыре пары глаз обратились к Арагорну. * * * Хохлома настолько ослабел от потери крови, что, несмотря на разгар кризиса – драгоценный груз всё ещё не найден, в спину дышит Глушитель – вынужден был отправиться домой и оставил в "Сёстрах Хилтон" вместо себя Ломца. Раздувшийся от гордости Ломец расположился в студии. Он потягивал пиво из банки и время от времени принимал звонки от соратников, добравшихся уже до указанных Хохломой двух Пустошей, но так пока и не нашедших ни Момента с Ромычем, ни грузовика с оружием.

– Продолжайте искать, – важно приказывал Ломец и бездельничал дальше, раздумывая о том, что, оказывается, замещать старшака совсем и несложно. Сидишь себе, отдаёшь приказы, задницу не рвёшь, потягиваешь пивко и стрижёшь доходы с бизнеса. Словом, работёнка непыльная, он бы легко смог с ней справиться.

Впервые в жизни увидевший для себя новые карьерные перспективы на выбранном поприще – прежде в мечтах он не возносился выше правой руки старшака – Ломец крутил новую идею и так и эдак, всё больше укрепляясь в мысли, что он бы вполне смог сам стать старшаком. Нет, нет, не вместо Хохломы, конечно. Придумать свой бизнес, сколотить команду, чтобы она всё за него делала, и возглавить её. Старшак – это круто, только и делаешь, что наслаждаешься жизнью и ничем за это не платишь…

Грохот сорванной с петель двери и громкий топот ног, обутых в тяжелые армейские ботинки, сбросили его с небес на землю. Когда Ломец пришёл в себя, он обнаружил, что валяется на полу с заломленными за спину руками, а рядом с ним в таких же позах находятся все немногочисленные оставшиеся ночевать в "Сёстрах Хилтон" парни.

"Глушитель по наши души, – подумал Ломец, и сердце ухнуло в груди: – Ну, всё, нам крышка".

Исхитрившись вывернуть голову, Ломец сумел рассмотреть, что студия заполнена мужчинами в бронежилетах и комбинезонах защитного цвета, с масками на лице и очень серьезным оружием в руках.

"Нет, это не Глушитель", – со страхом сообразил он. Это кое-что похуже. Армейский спецназ.

– Кто из вас Хохлома? – раздался глухой голос.

Парни дружно молчали, уткнувшись носами в пол. Один из спецназовцев бесцеремонно пнул тяжёлым ботинком лежавшего у него под ногами.

– Ну? – повторил он, – Кто тут Хохлома? – и приставил дуло автомата к затылку лежащего.

– Вот он за него! – завизжал парень, указывая на Ломца.

Ломец узнал по голосу Бюргера и выругался про себя. Тяжелые бутсы застучали по полу и остановились прямо перед лицом Ломца.

– Этот? – осведомился спецназовец у Бюргера и, видимо, получив утвердительный кивок, без усилий вздёрнул Ломца, ставя его на ноги.

Ломец агрессивно уставился на закрытое черной маской лицо и приготовился отмалчиваться во что бы то ни стало. Раз уж попался в руки спецназа, ему всё равно теперь капец. Всем им теперь капец. Но если подыхать, то уж так, чтобы было не стыдно.