Обреченные королевства

– Несомненно, – кивнул Йонас, хотя на самом деле такой уверенности не испытывал. Что-то он в последнее время многовато стал думать. А всему виной встреча с королем Корвином – он тогда, помнится, посмотрел на короля Гая и задумался, с какой стати тому делить Оранос с вождем Базилием. Звучало в этом намерении нечто такое… такое…

Что-то, ясно говорившее: доверять королю Гаю нельзя.

Ненависть Йонаса к оранийской королевской семье вела его на войну в стремлении сокрушить их страну и забрать богатства, чтобы Пелсия из горемычной стала сильной и процветающей. Именно это и предложил пелсийцам лимерийский король…

Йонас старался сосредоточиться на точном исполнении приказов и шагал, как все, с войском, глядя только вперед. Однако нечто неуловимое продолжало тревожить его. Он и прежде бывал не чужд сомнений, но во времена вроде нынешних, когда поражение Ораноса стало делом всей жизни, предпочел бы полную уверенность в правоте дела, которое взялся отстаивать. Где она, былая хрустальная ясность?..

В то время как большинство соплеменников, не исключая и отца Йонаса, полагало, что Пелсия скудела и вымирала по злой воле судьбы, сам Йонас с полной определенностью знал, что это не так. Всему виной была алчность оранийцев. Не в меру разбогатев, они отказывались помогать соседям и не желали даже вернуться к торговому соглашению, из-за которого Пелсия сделалась страной винограда. Йонас тогда регулярно отправлялся в браконьерские набеги через границу, просто чтобы его семье было чем набить голодные животы, и считал, что имеет полное право присвоить богатства оранийцев, забравших жизнь его брата.

Вот так просто. А теперь через границу двигалось войско, и оно вполне позволяло надеяться на успех.

Король Гай предложил Пелсии военную помощь и доказал свои намерения способом, который удовлетворил вождя. Он заслужил доверие Базилия… Вот только раньше никогда и никоим образом Пелсии не помогал. Лишь противостояние с Ораносом осенило его идеями и совместными планами. И он повел в поход хорошо оснащенное воинство, поднаторевшее для битвы в расправах над собственным народом…

– Что такое? – нарушил ход его мыслей голос лучшего друга. – У тебя такой вид, словно ты козлиный хвост вместе с шерстью жуешь…

Йонас повернулся к нему и открыл было рот, но передумал и в итоге сказал лишь:

– Забудь. Ничего.

Делиться нынешними размышлениями с Брайоном он не собирался. Уж больно невеселые одолевали его мысли, к тому же отдававшие бунтовщичеством. Вот только отделаться от них Йонасу никак не удавалось. Они то и дело выплывали на передний план и требовали внимания.

Что, если король Гай успел передумать? Может, на самом деле он планировал забрать себе не половину Ораноса, а весь?..

Если это действительно так и если Гай не наделает ошибок, он вполне сможет завоевать не одну страну, а целых две.

И тогда в его руках окажется все.

Вдруг именно таков с самого начала и был его замысел?..

Но если догадка Йонаса верна, почему с такой-то военной силой – тут юноша вновь огляделся, обводя оценивающим взглядом свирепых лимерийцев, закованных в прочные латы, – почему король Гай просто-напросто не обрушился на Пелсию? Для чего ему вообще понадобилось вступать в союз с более слабой страной? Зачем было предпринимать такие усилия, добиваясь доверия вождя Базилия?..

Йонас бросил взгляд в ту сторону, где ехали на боевых конях король Гай и принц Магнус. Оба сидели в высоких седлах, гордо выпрямив спины. Брата и отца сопровождала лимерийская принцесса Люция. По первому впечатлению она показалась Йонасу очень красивой и до невозможности высокомерной. Молодой пелсиец терялся в догадках, для чего ее взяли в столь далекое и опасное путешествие.

Как бы то ни было, все трое выглядели такими… царственными. А величавых особ Йонас люто ненавидел. Всех, какие ни есть. По крайней мере, этого мнения он не собирался менять. А вот Базилий решился связать с ними себя – и всю Пелсию – нерасторжимыми узами. Отныне и навеки их судьбы стали едины…

Оранийский воздух веял теплом, но при этой мысли Йонас ощутил глубоко внутри ледяной холод…

Оранос

Горюя по Теону, принцесса Клео менее всего задумывалась о делах внешнего мира. Она понятия не имела, какого напряжения достигло противостояние за дворцовыми стенами, пока однажды не натолкнулась в коридоре на Эрона. Молодой придворный куда-то шел быстрым шагом, и лицо у него было напряженное, озабоченное. Это у Эрона, которого если когда-то что и тревожило, так только недостаток вина!

Клео и Мира как раз направлялись на послеобеденный урок изящных искусств. Их престарелый наставник терпеть не мог, когда они опаздывали и ему приходилось ждать. Тем не менее Клео схватила Миру за руку и заставила остановиться.

– Куда спешишь, Эрон? – спросила она.

Эрон рассмеялся, но смех прозвучал невесело.

– Это ты так теперь с будущим мужем здороваешься?

Клео стиснула зубы, но все-таки выдавила:

– Какое счастье снова видеть тебя, Эрон.

Похоже, он всерьез полагал, что она уже оказалась у него в подчинении! Однако Клео была нерушимо уверена, что их судьбам не дано соединиться.

– Я в самом деле рада видеть тебя, Эрон, – любезно вставила Мира. Клео недоуменно покосилась на нее, но сразу забыла. – Только вот ты бледный какой-то. Что произошло?

– Произошло?.. – переспросил Эрон. – Мне просто в голову ничего не лезет! Дворец окружен свирепыми врагами, но волноваться нам не о чем! Разве лишь о том, что все мы скоро погибнем!..

Он был близок к истерике, но Клео надежно укрывалась за броней своего горя, придавшего ей странную безмятежность.

– Им не одолеть стен, – сказала она.

Враги вправду разбили лагерь в нескольких милях от замка, но, насколько ей было известно, никаких угрожающих действий покуда не предпринимали. Ее отец обменивался посланиями с королем Гаем и пелсийским вождем. Те требовали, чтобы король Корвин сдался, но наталкивались на твердый отказ. Оранийский правитель, в свою очередь, приказывал, чтобы войско вторжения немедленно повернуло обратно, покинуло пределы Ораноса и разошлось по домам.

Со времени появления неприятеля минуло уже три дня, но никто пока не продвинулся и на дюйм. А Клео теперь было строжайше запрещено покидать замок.

Она со спокойной холодностью глянула на Эрона:

– Так вот почему ты здесь? Вы с родителями решили укрыться во дворце на случай, если крепостные стены падут?

Эрон поднес ко рту свою неразлучную золотую фляжку. Сделал долгий глоток и утер губы тыльной стороной кисти.

– Наша вилла защищена далеко не так надежно, как замок…

Мира обеспокоенно спросила:

– Ты правда думаешь, что опасность столь велика?

С другого конца коридора к ним подошел Ник. Клео встретила его взглядом, полным неприкрытой признательности. Если бы не этот парень, она бы здесь сейчас не стояла!