Обретенная

— Я знаю, о чем ты думаешь, моя дорогая, — сказал Слк, заканчивая с Зарном и жестом предлагая ей выйти вперед. — Но на этот раз я должен использовать иглу большего размера. Размер измененных молекул делает эту жидкость более вязкой и трудновводимой в виде инъекции.

— Хорошо. — Глубоко вздохнув, Лорен двинулась вперед. Слк на мгновение приблизил к ее руке гигантскую иглу, а затем посмотрел на Зарна. — Обними ее, пока я делаю это. Она должна чувствовать себя комфортно.

— Обнять ее? — голос Зарна звучал неуверенно, но он подошел достаточно охотно. Он неловко обнял Лорен за плечи. — Как-то так?

— Нет, вот так. — Лорен прислонилась к нему, радуясь теплу его большого тела за спиной. Затем потянулась и обернула его вторую руку вокруг своей талии. — Вот. — Она улыбнулась ему.

Зарн озадаченно взглянул на нее.

— И это заставляет тебя чувствовать себя… лучше?

— Да. — Она сжала его руку. — Намного. — Затем она протянула руку к Слку. — Давай, сделай это.

— Хорошо, — пробормотал Слк, снова склонившись над ее рукой.

В последний момент Лорен зажмурилась и прижалась к Зарну. Она почувствовала, как он беспокойно сместился, но затем гигантская игла врезалась ей в руку, и она могла думать лишь о боли. Не только острый полый кончик иглы, но и впрыскиваемая жидкость была холодной. Настолько обжигающе холодной, что руку опалило ледяной огненной стрелой.

Хотя старалась не шуметь, легкий стон боли сорвался с губ Лорен. Она почувствовала, как большое тело Зарна позади нее мгновенно напряглось, а его рука в защитном жесте сжала ее талию.

— Ты в порядке? — его глубокий голос так близко к уху был полон беспокойства.

— Все хорошо, — умудрилась выдавить Лорен. — Это… просто немного жжет. Вот и все.

— Теперь все закончилось. — Слк вытащил иглу, пока говорил, что причиняло боль почти такую же, как и когда он втыкал ее. Лорен приглушила еще один стон и с облегчением почувствовала, как Слк использует какой-то клей, чтобы закрыть рану. Так что, по крайней мере, она не истечет кровью из за этой зияющей дыры.

Она вздохнула с облегчением.

— Я так рада, что все закончилось. — Обернувшись в объятиях Зарна, она коротко и импульсивно обняла его. — Спасибо.

Он нахмурился:

— Нет, не нужно благодарить. Я ничего не сделал, не смог даже облегчить твою боль.

— Но ты помог мне пройти через это. — Лорен улыбнулась в его красно-черные глаза. На самом деле, когда привыкаешь к их цвету, они кажутся даже эффектными. Зарн был чрезвычайно привлекательным в своем собственном экзотическом, инопланетном стиле.

— Я бы предпочел, чтобы вы выполняли свои брачные ритуалы в гостевых помещениях, — сухо сказал Слк.

Зарн нахмурился и отошел от нее.

— Думаю, что ты неправильно понял ситуацию. Лорен и я не состоим в интимной связи, и мы не планируем иметь таковую в будущем.

Слк снова издал булькающий звук.

— Тебе лучше сообщить об этом своей женщине. А то она уже возбуждена прямо сейчас.

— Действительно? — Глаза Зарна расширились.

Это было слишком для Лорен.

— Эй, я думала, что ты можешь читать только мысли, а не эмоции.

— Я много читаю и понимаю, — загадочно сказал Слк. — Но как бы это ни было забавно, у меня есть чем заняться. Если бы вы вдвоем проследовали вдоль светящейся дорожки в вашу комнату, я был бы премного благодарен.

— Какая светящаяся дорожка? — спросила Лорен. Но пока говорила, ряд ярко-белых пятен появился на пурпурно-коричневых плитах у ее ног. Они изгибались дорожкой вокруг Зарна и исчезали в конце тронного зала/лаборатории в направлении, противоположном тому, откуда они пришли.

— Идем. — Зарн резко дернул головой, но Лорен заметила, что он не взял ее за руку. Обидевшись, она скрестила руки на груди и последовала за ним.

— Спокойной ночи и спасибо, — сказала она Слку, уходя.

— Не нужно благодарить, дорогая. Это отличная сделка. У меня уже есть покупатели. Улыбаясь, он поднял лишнюю пробирку с ее кровью и кивнул. — Пожалуйста, наслаждайтесь гостевыми апартаментами. Продукты для вечернего приема пищи будут отправлены в вашу комнату, а я увижусь с вами обоими утром.

* * * * *

Зарн злился, шагая по длинному коридору, по которому их вел светящийся след. Слк не имел права говорить об этом. Чтение мыслей и эмоций других было неприемлемым и оскорбительным. Особенно, когда не было никакой возможности, чтобы они могли оказаться правдой.

«В какую игру играет Слк?» — подумал он, резко свернув направо по светящейся дорожке и оказавшись перед большой зеленой дверью. Как Лорен могла найти Скраджа удивительным или привлекательным? Они не славились физической красотой. Нет, это точно не про них. Зарн прекрасно понимал, что серая кожа и красно-черные глаза, которые он унаследовал от отца, выглядели чудовищно в сравнении с гладким, теплым коричневым цветом кожи Лорен и прекрасными янтарными глазами. Что бы увидели люди, если бы их поставили рядом? Чудовище рядом с красавицей. Вот что они бы увидели.

И как Лорен могла видеть что-то другое?

«Должно быть, Слк лгал ради собственной выгоды», — решил Зарн, открывая дверь, чтобы увидеть за ней небольшую, но хорошо обставленную гостевую комнату. Но что это может ему дать? И почему Лорен не спорила с мастером?

Когда они вошли в комнату, он бросил на Лорен косой взгляд, но она смотрела куда-то вдаль, а ее руки были скрещены на груди. Зарн чувствовал, что она чем-то расстроена, но понятия не имел чем. Возможно, она тоже была огорчена тем, что говорил Слк, но слишком вежлива, чтобы сказать это вслух.

Наверняка так и есть. Она не хочет причинять ему чрезмерную эмоциональную боль, противореча Слку, поэтому предпочитает хранить молчание

Зарн почувствовал себя немного лучше, найдя объяснение. Это было так похоже на доброту и ласковую природу Лорен — воздерживаться от нанесения вреда его чувствам, хотя это все еще казалось ему странным. Всю свою жизнь он воспитывался в атмосфере, специально предназначенной для причинения боли — физической или эмоциональной. Всеотец питался его болью, и он был экспертом в нанесении максимального вреда. Быть с кем-то, кто хотел избежать причинения ему вреда, — это новый опыт.

Зарн радовался, что она не желала его так, как он жаждал ее. Если бы она его захотела, Зарну пришлось бы беспокоиться о том, что может причинить ей боль, а он скорее умрет, чем сделать нечто подобное. Нет, гораздо лучше оставить ее в покое и восхищаться ею издалека. Она была слишком красива, слишком хороша и чиста для такого как он

Но если он должен был только восхищаться ею издалека, то почему его тело все еще покалывало там, где она прижималась к нему? Почему он все еще чувствовал запах ее волос и тепло рук Лорен?