Обрученная с врагом

– Ну же, смелее. Думаешь, не смогу защитить тебя от еще одной шуточки моих родственников?

Он небрежно кивнул на пятно, которое красовалось на двери, а я покачала головой:

– Думаю, сможете. Но не хочу больше быть мишенью.

Эйден усмехнулся. А затем отвернулся и с деланным равнодушием произнес:

– Что ж, как хочешь. Будем подпирать стены здесь, если тебе так угодно. Правда, я хотел показать тебе кое-что интересное. Но если ты не хочешь увидеть комнату Роя…

Он пожал плечами. Я удивленно переспросила:

– Комнату… Роя?

В следующий миг Эйден обернулся и сделал шаг ко мне. Его взгляд был предельно серьезным.

– Именно. Он провел большую часть своей жизни в этом доме и почти ничего не забрал с собой, когда хлопнул дверью и переехал в муниципальное жилье. Говорят, комната - отражение души человека. Разве не хочешь побольше узнать о нем? Он дорог тебе, разве нет?

Я продолжала колебаться:

– Зачем тебе это?

Эйден снова пожал плечами:

– Просто так. Отец сейчас будет пытаться образумить его, от чая ты наверняка откажешься. Показывать тебе дом, в котором ты никогда не будешь жить - довольно лицемерно. А экскурсия в комнату брата будет интересна тебе, да и меня развлечет.

Он сделал приглашающий жест, и я сдалась. Опасности я не чувствовала. Мне казалось, что Эйден говорит искренне. Мы поднялись на второй этаж. Я шла вслед за Эйденом, озираясь, и ждала, что любая из этих комнат может оказаться той самой. Наконец, мы остановились перед неприметной дверь в самом конце коридора. Подоспевший слуга вручил Эйдену ключ, и тот повернул его в замке. После этого он толкнул дверь и сделал приглашающий жест.

Я замерла, настороженно глядя на своего провожатого, и он снова возвел глаза к потолку. А затем первый вошел внутрь. Я шагнула следом и оказалась в святая святых – комнате Роя.

Эйден был прав. Здесь было на что посмотреть.

Здесь было темно несмотря на раздвинутые шторы. Пол и стены отделаны панелями из темного дерева, тяжелые бархатные портьеры казались черными. Балдахин на кровати и алое покрывало смотрелись пятнами крови. Вычурная резьба, тусклый блеск позолоты и темных камней в отделке. Несмотря на богатство обстановки, комната не понравилась мне почти сразу.

Я неуверенно вошла вслед за Эйденом и начала озираться. За моей спиной хлопнула дверь, и от этого звука побежали мурашки. Но я не обернулась. Мое внимание привлекла стена напротив окна. В широкой нише висела обугленная рама от картины. Светильники с двух сторон от нее напоминали по форме зажженные свечи и сейчас не горели. На маленьком столике засыхал букет цветов.

Я осторожно приблизилась и спросила:

– Что здесь было?

– Портрет моей матери, – ответил Эйден, останавливаясь рядом со мной. – Лучший. И этот паршивец сжег его, а потом ушел из дома.

В этих словах промелькнула злость и нотка скорби. Наверное, он искренне сожалел об утрате. Мои пальцы коснулись почерневшего дерева. Голос предательски дрогнул, когда я спросила:

– Как долго… он здесь провисел?

Кажется Эйдена удивил мой вопрос.

– Ты о портрете? – вскинул брови он. – Всю его жизнь. Отец хотел, чтобы Рой помнил, какой была мать. Чтобы знал, как она выглядела.

Сердце сжалось от горечи, но я ничего не стала говорить. Только молча кивнула и отвернулась от стены. Мое внимание привлек блеск стали на прикроватной тумбочке. Я уже знала, что там увижу, но все равно подошла.

Кинжал. Короткий, с массивной рукоятью и крупным золотистым топазом в навершии. Ножен не было. Словно для того,чтобы ничего не мешало использовать клинок. Я резко отвернулась и заметила, что Эйден идет за мной по пятам и внимательно наблюдает.

– Я думал, что тебе будет интересно другое, - внезапно признался он и махнул рукой в сторону.

Только после этого я заметила книжный шкаф и решительно направилась к нему.

Я стояла перед ним достаточно долго, чтобы понять – моего учителя интересовали только две темы. Адские врата и обращения магии полного круга. Похоже, с собой он забрал только самые ценные и полезные книги. И сила не упала ему на голову. С детства он растил ее в себе…

Я провела рукой по корешкам книг. Блеск на одной из полок стал неожиданностью и я приблизилась, чтобы рассмотреть его получше. Я не сразу поняла, что означает это сверкающее пятно, а затем осторожно сняла с полки плоское каменное блюдце, на котором переливался… расплавленный и застывший алмаз.

Эйден за моей спиной иронично спросил:

– Это у вас общее, да?

– Что? – не поняла я.

– Тяга к знаниям. И силе.

Тут я не выдержала и ответила:

– Судя по всему, у всех остальных в этом доме тоже есть кое-что общее.

– И что же? – полюбопытствовал Эйден.

Сначала я вернула алмаз на место, а затем ответила:

– Не знаю даже, как это правильно назвать. То ли непроходимая тупость, то ли жестокость.

Я повернулась и заглянула Эйдену в глаза. Тот пожал плечами:

– Мы все в той или иной мере жестоки. Магия и бессмертие делают нас черствыми. А еще ответственность за судьбу рода и государства.

Он обвел руками комнату и продолжил:

– У Роя с детства было все самое лучшее. Все, что он пожелает…

Я горько рассмеялась:

– Лучшее – это что? Самый острый кинжал, чтобы резать адскую метку и самое лучшее напоминание о том,что он потерял? Или самый лучший убийца, который ходит за ним по пятам? Да, тут вашей семейке нет равных.

После этого я выразительно махнула в сторону обгоревшей рамы.

– Вы растили ребенка в склепе. Неудивительно, что однажды он захотел его покинуть. Хорошо, что он дочь кровного врага позвал в жены, а не демоницу, после такого “лучшего”.

– Это мне тоже интересно, – внезапно посерьезнел Эйден. – Что Рой нашел в тебе?

Я видела, что мои слова задели его, но в этот раз он предпочел не ругаться, а подавить свое раздражение. В ответ я равнодушно пожала плечами и предположила:

– Может быть, я всего-навсего не боюсь его?

– И зря. Иногда он не контролирует себя.

– Знаю, – вздохнула я. – Но даже в таком состоянии он не попытался меня убить. Зачем ты привел меня сюда, Эйден?

Он улыбнулся неожиданно тепло:

– Хотел, чтобы ты понимала, на что идешь. Рой – Отмеченный Адом, пусть и необычный.

Я вскинула руку, и на мгновение мои пальцы оплело льдисто-белое сияние. После этого я заглянула ему в глаза и ответила:

– Уже нет.

Эйден задумчиво наблюдал, как на моей ладони гаснут белые всполохи. А затем тряхнул головой и напомнил: