Обыкновенный принц

Свежая сила потекла к рукам, обняла плечи и мурашками погладила по спине. Её оказалось немного, но Тео не расстроился: в Шаолине за уборку территории или полив деревьев тоже не особо «капало», но, всё же, это было лучше, чем ничего.

Он сходил к ручью, помыл лицо и руки, попутно поиграл с водой и выяснил итоговое качество силы. На полный портальный коридор нитей бы не хват, а вот…

Представив себе каменную складку в горе, куда был сброшен рюкзак, Тео попробовал построить «окно» — и оно получилось! Засунул руку внутрь и достал из невидимого хранилища подарок Мэйли.

— М-м, спасибо! — сама собой вырвалась благодарность магии, и Тео хохотнул с облегчением.

Сумка оказалась нетронутой, лишь брезентовая ткань заметно повлажнела от нападавшего на неё снега, так что Тео не стал откладывать в долгий ящик важное. Бросил возиться с печкой и выложил на потрескавшийся стол содержимое. Наконец, у него имелся топорик, нож, небольшой алюминиевый котелок, зажигалка… Спальник расстелил на скамейке, чтобы его влажные края успели просохнуть до ночи: теперь-то можно натопить в хижине и спастись от возможной холодной ночи в лесу.

Попавшуюся пачку с печеньем и шоколадный батончик Тео раскрыл, невольно улыбаясь и вспоминая уверенную предусмотрительную Мэйли. Сразу решил не увлекаться: надо половину оставить на завтра, если вдруг не получится нормально пообедать. Когда безнадёжность быта отступила на задний план, стоило вернуться к насущным задачам.

Огонь занимался неохотно: ветки попались недостаточно сухие — и Тео, никогда прежде это не делавший, попытался помочь магией. Пламя неожиданно вспыхнуло, от веток повалил жёлтый дым, пыхнул в лицо, и дом начал наполняться ядовитым смогом.

—…! — выругался Тео, кашляя и выбегая наружу, чем испугал двух ушастых гостей, обнюхивавших сложенную у хижины потенциальную еду.

Дверь Тео подпёр палкой, чтобы не закрывалась, и отошёл отдышаться подальше от желтоватой дымной струи. Когда пелена растворилась, он вернулся в хижину. В очаге трещали прогорающие ветки, чувствовался лёгкий углекислый газ от продуктов сгорания, но в целом уже можно было находиться внутри и не мокнуть под дождём. На угли легли два сухих (внешне) поленца, отрубленные благодаря топорику, через минуты две пламя, облизнув их, распробовало, и огонь весело занялся, давая небольшой дымок.

— Бибити бобити бу! — весело рассмеялся довольный робинзон, взял с собой нож, рыбу, котелок и отправился к ручью.

Через полчаса пыхтения рыба была почищена, порезана на куски — на пеньке неподалёку, — залита водой. С полным котелком довольный Тео вернулся в хижину, где от очага поднимался жар, продел под алюминиевой ручкой сырую толстую ветку и подвесил над огнём, сделав себе пометку — поглядывать на импровизированную конструкцию, чтобы палка не загорелась и не опрокинула с таким трудом доставшийся рыбный суп.

В отдельном пакете среди мелочи нашлась соль и китайские специи (Тео не мог не улыбнуться). Кажется, первый ужин собирался стать неплохим. Имея нож, теперь можно было бы попробовать зажарить и крольчатину, но после коротких размышлений этот опыт решено было перенести на завтра. Вода в котелке закипела быстро, и по жилищу поплыл съедобный аромат — так чего жировать? Тем более до наступления ночи оставался, может, час; на улице моросил дождь, да и напомнила о себе усталость от работы. В ожидании ужина Тео достал хлыст Менгала и, чтобы из-за ерунды не сажать батарейки в фонарике, встал на пороге у раскрытой двери.

Жёсткая и тяжёлая на первый взгляд рукоять была сделана полностью из чёрного металла, отполированного до матового блеска. От крепления на кнутовище шли кожаные жгуты мелкими пластинами из того же металла. Пластины крепились заклёпками из более светлого сплава и, очевидно, местного аналога железа. При движении пластины двигались подобно чешуйкам змеи, соприкасаясь друг с другом, будто передавали от ручки на концы особенную магию, заснувшую, едва драконица с Менгалом удалилась.

Чем-то чёрный металл напоминал земной магнит и ещё один металл, название которого вертелось на языке, но не хотело вспоминаться. Тео для исключения предположения, сходил к столу с разложенными из рюкзака вещами и провёл над ними кнутом. Консервная банка с мясной кашей осталась недвижима, зато подпрыгнул нож с раскрытым лезвием. Тео хмыкнул озадаченно.

Он видел достаточно, чтобы составить себе представление о цивилизации Алатуса. Маловероятно, чтобы металлургия здесь имела развитый статус. И, если кнут сделан не из качественного сплава, сам собой напрашивался вывод о существовании собрата вибраниума — вымышленного металла от создателей комиксов про капитана Америку. Прочность кнутовища Тео испытал, когда с его помощью пробовал отделить на манер топора не до конца упавшую ветку — чисто из исследовательского духа.

— Что же ты такое? Эх, сейчас бы тебя в лабораторию…

Тео отцепил примагнитившийся нож от рукоятки, подумал и засунул её свободным концом в очаг, под кипящий котелок. Не столько предполагал, сколько было любопытно проверить теплопроводные свойства неизвестного металла, но всё же изумился, когда от конца, находящегося в пламени, рукоять моментально нагрелась, раскаляясь и передавая жар той части, что торчала наружу. Тео хлопнул себя по лбу:

— Графен!

Уроки химии не прошли даром. Учёные ещё только изучали свойства графена, и его возможное применение в медицине или электронике дарило многим надежду, в том числе учителю одной из Сиднейских школ, в которой, по счастливой случайности, сидел за партой Теодор Уйат.

— Ладно тебе, не умничай. Может, и не графен. Откуда у него свойства магнита? Хм…

Следующие минуты кнут выдержал попытку разрубить его топором и не сломался от массы тела юноши, воткнувшего его в землю и вставшего сверху ногой в знаменитую шаолиньскую позу. Отреагировал лишь на притянутые магические нити — кнутовище немедленно «задымилось».

— Дерьмо собачье!.. — Тео широко раскрытыми глазами смотрел на дело своих рук: кожаные жгуты с металлическими пластинами поднялись, словно волосы на голове Медузы Горгоны, и потянулись к юноше, от которого исходили эманации. Тео успел заметить главное и сразу оборвал нити — «волосы» медленно опали, тьма растворилась.

На рукояти, ближе к жгутам, от призванной магии загорелся синим кристалл, гематитово чёрный в «спокойном» состоянии и оттого сливающийся с рукоятью. Изначально Тео его принял за клеймо или игривое украшение. Выходит, главным был не металл, ибо он являлся всего лишь проводником для тёмной магии. Сердцем хлыста был малозаметный камень-хамелеон.

Тео попытался его выковырнуть ножом, но кристалл взбесился. Тьма снова ожившего хлыста пребольно обожгла руки. Юноша выругался:

— Не понял, ты — ираниум или этот кусок металла?