Очаровательная дикарка
Шрифт:
— Теперь я справлюсь и без тебя. А ты лучше исполни-ка небольшое поручение.
Дэймон широкими шагами направился к маленькому письменному столу, стоящему в углу спальни, и, быстро написав записку, свернул ее вдвое.
— Вот, — произнес он, вручая письмо Корнби, — прошу, отнеси это леди Рексхэм, и потом можешь быть свободен.
— Будет сделано, милорд.
Ни один мускул не дрогнул на лице слуги, однако он выглядел очень довольным, похоже, догадавшись о том, что его хозяин намеревается завоевать свою жену.
Глава 15
Задумав
Прибегнув к помощи горничной, Элеонора сбросила мокрое платье и влажный корсет, как вдруг услышала вежливый стук в дверь. Пока Дженни узнавала, кто пришел, Элеонора сняла липкие чулочные подвязки и чертыхнулась, сокрушаясь по поводу своей глупости отправиться на прогулку к морю, хотя все предвещало грозу. Наверное, если бы она окунулась в Ла-Манш, эффект был бы похожим — ее ноги стали холодными как ледышки, а тело покрылось гусиной кожей.
Едва она взяла полотенце, чтобы вытереть волосы, как Дженни чуть слышно произнесла за ее плечом:
— У слуги лорда Рексхэма для вас послание, миледи. Элеонора замешкалась, дрожа всем телом, а затем накинула пеньюар поверх сорочки и подошла к двери.
— Миледи, — сказал слуга, учтиво поклонившись и протягивая свернутый вдвое листок бумаги. — Лорд Рексхэм попросил меня доставить это вам лично в руки.
Она почувствовала, как ее сердце забилось сильнее при упоминании имени мужа.
— Вы Корнби, не так ли? — спросила она, беря записку.
— Да, миледи, хотя, признаться, я удивлен, что вы все еще меня помните.
Элеонора не забыла пожилого слугу, хотя минуло уже два года. Тогда Корнби казался очень преданным Дэймону — и, очевидно, таким и оставался, судя по тому, каким внимательным взглядом он наблюдал за тем, как она, развернув листок бумаги, приступила к чтению.
Письмо, написанное небрежным крупным почерком, содержало приглашение Дэймона прийти к нему и провести время у камина.
Элеонора не могла не улыбнуться. Надо было обладать богатым воображением, чтобы попытаться таким довольно оригинальным способом добиться свидания. Она даже и не думала отказываться.
Она буквально вся дрожала от холода, поскольку Дженни, не подозревая, что хозяйка вернется с прогулки промокшая до нитки, не успела принять всех необходимых мер. Поэтому идея погреться у весело потрескивающего камина показалась Элеоноре просто великолепной. Кроме того, ей выпадала прекрасная возможность разжечь страсть Дэймона, действуя по ранее намеченному плану. Последние несколько дней она то и дело дразнила его, и этого, вероятно, оказалось вполне достаточно, чтобы возбудить в нем огонь желания. Фэнни предупредила ее, что нужно тонко играть в неприступность, стараясь не допустить, чтобы Дэймон, устав добиваться ее, и в самом деле потерял к ней интерес. Сейчас было самое время перейти к следующему пункту.
Конечно же, она должна действовать очень осторожно, соблазняя Дэймона, но, не позволяя, чтобы все зашло слишком далеко, — один, а может быть, два поцелуя,
но не больше, — иначе она рискует пасть жертвой собственной страсти к нему. Нет, она дает себе слово, что на этот раз будет держать себя в узде, не поддастся его чарам и уж точно доведет до конца свой план по завоеванию его любви.— Будьте добры, скажите его светлости, что я присоединюсь к нему через минуту, — ответила она посыльному.
Сосредоточенное лицо Корнби сразу смягчилось.
— Хорошо, миледи, как скажете.
Он ушел, а Элеонора, закрыв дверь, тотчас отправилась к высокому зеркалу и стала игриво теребить складки и ленточки своего пеньюара, для того чтобы ее наряд выглядел немного небрежно.
— Я могу вам еще чем-нибудь помочь, миледи? — спросила Дженни.
— Принеси мне, пожалуйста, голубые тапочки. А затем отнеси вниз на кухню промокшее платье и скажи, чтобы его погладили. После этого в течение часа ты можешь быть свободна, Дженни. Думаю, до чаепития я вряд ли прибегну к твоим услугам.
Сделав реверанс, горничная вся так и засияла от улыбки, но, пожалуй, не столько оттого, что ей выпал шанс передохнуть от работы. Казалось, она тоже была счастлива, узнать, что хозяйка проведет время в компании своего супруга.
— Спасибо, миледи. Я не вернусь, пока вы не позовете меня. Надев тапочки, она отодвинула задвижку на двери, ведущую в соседнюю комнату. Элеонора сразу же заметила, что в спальне Дэймона было достаточно темно, поскольку он зашторил окна, отгородившись от непогожего дня. Светильник слабо горел, создавая иллюзию света, а в камине весело полыхал огонь, щедро делясь своим теплом.
В спальне было уютно и тепло, а за окном с завидным упорством барабанил дождь.
Элеонора в полумраке увидела Дэймона, и ее сердце замерло в груди. Он стоял на гобеленовом ковре возле высокой кровати с пологом на четырех столбиках и был необычайно красив в своем парчовом красном халате. Он не надел обуви, и создавалось впечатление, что под халатом тоже ничего нет.
Задрожав от этой мысли, Элеонора робко вошла в комнату и закрыла за собой дверь.
— Ты, кажется, замерзла, — заметил ее супруг, встревожено глядя на нее. — Почему бы тебе, не погреться у огня?
— Благодарю, я так и сделаю, — ответила Элеонора, подходя к камину. Два кресла с подлокотниками и высокой спинкой, казалось, приглашали присесть у весело потрескивающего огонька, однако Элеонора прошла мимо, решив вместо этого поскорее приблизить окоченевшие руки к благодарному теплу, а Дэймон тем временем шагнул к прикроватному столику и налил из графина бокал вина.
— Полагаю, Корнби побеспокоился разжечь камин еще до вашего приезда? — спросила она.
— Да, он очень хорошо обо мне заботится.
— Вы проявили чуткость, пригласив меня сюда. Дэймон направился к ней.
— Я рад выпавшей мне наконец-то возможности видеть тебя без всей многочисленной компании гостей, наперебой стремящихся завладеть твоим вниманием. Так печально, — весело добавил он, — что, я вынужден устраивать тайную встречу, чтобы остаться наедине со своей женой.
Оказавшись вместе с Элеонорой у камина, он подал ей бокал вина. Пригубив его, она посмотрела на Дэймона дразнящим взглядом, как и предполагалось, сделать в подобной ситуации, хотя, возможно, это было крайне опрометчивым шагом. В свою очередь он окинул ее взглядом своих темных глаз, от которого она испытала новый прилив сладкого тепла.