Очаровательная дикарка

С этими словами Тесс покинула комнату, оставив Дэймона в полном замешательстве и смущении, которые породили в нем две женщины — его сестра и Элеонора.

Элеонора была совсем не уверена, что Дэймон примет приглашение проехаться верхом, однако воспрянула духом, когда слуга, возвратившись, передал ей на словах, что лорд Рексхэм просит ее встретиться с ним на конюшне в одиннадцать часов.

Леди Рексхэм радостно поднялась наверх, чтобы переодеться в темно-голубой костюм для верховой езды и шляпу-котелок. После чего, взглянув на себя в зеркало, осталась явно довольна собой.

Придя в конюшню, Элеонора увидела Дэймона и лошадей, запряженных для верховой езды. Девушка отметила, что он был необыкновенно красив. Однако, присмотревшись, она с разочарованием поняла, что от эмоций, которые он пережил прошлой ночью, не осталось и следа, — лицо Дэймона было словно каменное.

Он явно хотел забыть, что произошло между ними, так как после короткого приветствия, не проронив ни слова, усадил ее в дамское седло, а затем и сам вскочил на свою лошадь.

Сначала они ехали вместе, направляя рысаков вдоль длинной широкой дороги, обсаженной каштанами и кустами рододендронов, а потом оставили за спиной угодья Роземонта.

Надо сказать, Элеонора ощущала некоторую усталость, поскольку полночи не сомкнула глаз, наблюдая, как спит Дэймон, но все же ее настроение было лучше, чем когда-либо с тех пор, как она приехала в загородный дом тетушки.

Стоял прекрасный день, после дождя в воздухе витал запах свежести и чистоты, а на землю струился золотистый солнечный свет. Казалось, природа замерла в предвкушении приближающейся осени. Взору Элеоноры предстали протянувшиеся на многие мили и покрытые густой растительностью холмы и зеленые впадины низин, которые простирались до самого горизонта.

Спустя какое-то время Элеонора стала понимать, что пауза затянулась. Она очень остро ощущала присутствие Дэймона, и ей ужасно хотелось узнать, о чем он сейчас думает, что чувствует. Однако она решила, что в данной ситуации разумнее все же сохранять сдержанность.

— Ну, как, тоник Маркуса оказался эффективным средством для облегчения вашей головной боли? — спросила она. — К счастью, мне так и не пришлось испробовать на себе его действие.

Кривая ухмылка Дэймона еще больше подзадорила ее.

— Да, вполне. Теперь я твой должник.

— Я рада, что средство помогло, и вы согласились проехаться со мной. Какая досада, что из-за непогоды нам столько дней пришлось просидеть дома.

— Да, — согласился Дэймон. — Я подумал, что нам следует все же больше времени проводить вместе. А то гости уже начинают догадываться, что мы сторонимся друг друга.

Элеонора вздрогнула оттого, что услышала. Было немного обидно узнать, что Дэймон, оказывается, поехал кататься с ней исключительно ради благопристойности, чего никак нельзя было сказать о ней. Она любила быть с ним, ей доставляло огромное удовольствие просто находиться в его компании. И так было всегда.

И в тот же момент ожили воспоминания о событиях двухлетней давности, когда их роман только начался, волнение, предвкушение чего-то приятного, острое наслаждение оттого, что все его внимание направлено на нее, трепет от поцелуев… Тогда они проводили очень много времени вместе, катаясь по тем же местам, что и сейчас.

Элеонора не могла забыть тех чудесных дней. И она многим пожертвовала бы ради того, чтобы снова испытать радость, — отчасти, поэтому она предложила Дэймону прогуляться.

Похоже, ему не особо хотелось поддерживать разговор. Однако она была упряма и твердо решила расшевелить своего угрюмого мужа.

— Я говорила вам, что читаю готический роман, написанный моей подругой? — спросила Элеонора. — Думаю, ей будет очень приятно узнать, что я получаю при этом огромное удовольствие. Я пообещала ей, что выскажу свои критические замечания насчет сюжета и персонажей, поэтому сегодня днем должна написать ей письмо. Вот так, погрузившись в чтение хорошей книги, я провожу свои ранние утренние часы… если вам интересно об этом узнать.

Дэймон внимательно посмотрел на нее.

— Может, нам пришпорить лошадей, Эль? Что-то не похоже, чтобы ты стала отказываться от хорошего галопа, отдавая предпочтение пустой болтовне.

Элеонора смерила его хмурым взглядом. Ей было любопытно, к чему он клонит. Возможно, снова пытается отделаться от нее или по-прежнему находится в плену своих гнетущих воспоминаний, а может, просто приходит в себя после выпитого алкоголя. Она пришла к выводу, что, вероятно, имеют место все три причины.

Она решила не давить на него и вместо этого выбрала ответ, который, по крайней мере, мог бы помочь ему отвлечься от мрачного настроения и выбросить из головы дурные мысли.

— Очень хорошо, лорд Рексхэм, вы хотите прокатиться с ветерком? Я готова.

Не дожидаясь ответа, Элеонора пришпорила коня и пустила его легким галопом, предоставив Дэймону решать, следовать за ней или нет.

Как она и предполагала, Дэймон принял ее вызов. Не успев моргнуть глазом, она услышала, как он несется следом.

Это соревнование, которое она бросила ему как вызов, захватило их обоих. Дэймон догнал ее достаточно быстро, и когда он поравнялся с ней и начал обгонять, она поскакала во весь опор. И вскоре они, состязаясь в скорости, неслись как сумасшедшие, не разбирая дороги.

Когда Дэймон вырывался вперед, Элеонора крепче прижималась к седлу и начинала подгонять свою лошадь. Ее сердце глухо билось в унисон стуку конских копыт.

Наконец они остановились, и Эль чуть не вскрикнула от радости: ее лошадь все-таки пришла первой, хотя Элеонора и заподозрила, что Дэймон, возможно, ей поддался.

— Это было великолепно! — воскликнула она, весело засмеявшись и разворачивая лошадь.

Дэймон ничего не ответил. Не шевелясь, он продолжал сидеть в седле, внимательно наблюдая за ней. Его взгляд был прикован к ее лицу.

Пауза опять затянулась, и Элеонора перестала смеяться, а ее раздражение достигло предела.

— Какой невероятно прекрасный день, Дэймон, однако ваш мрачный вид может испортить настроение кому угодно.

К ее удивлению, он согласился, слегка кивнув головой.

— Разумеется, ты права. Прошу меня извинить. Она подозрительно посмотрела на него.

— Я понимаю, что у вас нет желания поддерживать беседу, учитывая, сколько вы выпили вчера вечером, однако вы могли бы, по крайней мере, попытаться быть любезным.