Очень смертельное оружие

Уворачиваясь от невидимых противников, я подпрыгивала в воздух, переходила в нижний уровень, каталась по полу. Сделав боковое сальто, я почувствовала движение своей спиной, и рентджонг мгновенно метнулся в этом направлении.

Неведомая сила на полпути резко отдернула мою руку. Лезвие взлетело вверх и застыло. Плоскости концентрации исчезли. Я вновь ощутила свое тело.

Прижавшись спиной к стене, на меня округлившимися от ужаса глазами смотрел Ляо Сианон, точнее, японский бизнесмен Йошинори Сукиебуси.

Я вытаращилась на Ляо с еще большим ужасом. Как я могла не подумать, что кто-то может войти? Это просто чудо, что внутренний страж вовремя выдернул меня из транса. Отреагируй мое подсознание чуть позже, и я бы воткнула в полицейского нож, приняв его за одного из воображаемых противников.

– Привет, – с глупой улыбкой выдавила из себя я.

– Привет, – мрачно кивнул Сианон. – Ты спятила? Чем это ты тут занимаешься?

– Да так, ерунда, – пожала плечами я. – От нечего делать отрабатываю аффектированный боевой транс.

– От нечего делать?

– Ну да. Решила потренироваться с рентджонгом. Я никогда раньше не держала в руках нож с пистолетной рукоятью.

– У тебя руки дрожат. Да и колени тоже, – заметил Сианон.

– Ты меня напугал. Я же чуть не убила тебя.

– Не знаю, кто кого больше напугал. Ложись на кровать, я тебя разотру, иначе ты можешь заболеть.

– Откуда ты знаешь, что после транса необходимо растирать тело?

– Я же родился в Индонезии. Ложись побыстрее на кровать, а то тебя всю трясет.

Из-за резкого перехода к нормальному состоянию сознания потоки активизированной чи не успели равномерно распределиться по телу. Их спонтанные перемещения вызывали непроизвольные подергивания в мышцах и кончиках пальцев.

– Где ты научился такому массажу? – восхитилась я, чувствуя как под ловкими пальцами полицейского трансовое «похмелье» сменяется восхитительным чувством легкости и безмятежного блаженства.

Неудивительно, что, по данным международных медицинских организаций, на Бали практически отсутствуют психические заболевания. Жители острова с незапамятных времен избавляются от стресса через измененные состояния сознания – в пупутане, в ритуальных танцах, в перевоплощениях в животных и птиц. После подобной терапии вообще забываешь о том, что такое нервное напряжение.

Я снова вспомнила о разговоре с Ниной, но теперь история о гибели отца и брата Марика уже не вызывала во мне ярости или грусти.

– Я знаю и другие виды массажа, – улыбнулся Сианон.

В его глазах плясали чертики. Я была готова держать пари, что в этот момент он позабыл о своей ненависти к женщинам и писателям детективных романов.

– Какие, например?

– Разные. В частности, эротический. Хочешь попробовать?

– По-моему, ты действуешь в балийских традициях, – вздохнула я. – Насколько я помню, здесь все начинается с прикосновений, а потом мужчина вместо объяснения в любви просто спрашивает: «Хочешь?»

– Мы же находимся на Бали.

– На тебя испуг так подействовал?

– Почему обязательно испуг? С ножом в руках ты выглядишь на редкость сексуально. Я и не подозревал, что ты можешь так двигаться.

– Извращенец, – сказала я.

– Это я извращенец? – удивился Сианон. – Между прочим, ты у нас каталась по полу, размахивая рентджонгом. Чуть меня не убила.

– Чуть не считается.

– Не упрямься. Тебе же нравится то, что я делаю. Если тебя что-то смущает, начать мы можем с кистей рук. Это вполне невинно.

– Ладно, давай, – согласилась я.

– А крем у тебя есть?

– Возьми на тумбочке.

Пальцы Ляо были легкими, как крылья бабочки. Все-таки есть в Востоке свое неповторимое очарование. Впрочем, как и в России. Восток ни на что не похож. А Россия? Страна, в которой по определению не было секса? Было бы забавно произвести сравнительный анализ особенностей восточной и русской любви. Неожиданно и, как всегда, некстати мне вспомнился анекдот, который мог появиться лишь в единственной стране такого большого и прекрасного мира. Классическая иллюстрация любви по-русски.

Парк. Ваня и Маша сидят на скамейке. Ночь, луна, соловьи, сирень цветет. Ваня сопит, глядя в темное небо, и время от времени шмыгает носом. Маша выразительно ерзает на сиденье, прижимаясь к Ване горячим мясистым бедром.

– Вань, а Вань……

– Чё?

– Сделай чё-нибудь.

– А чё?

– Ну… чё-нибудь.

– Чё сделать-то?

– Ну-у…… сделай мне чё-нибудь…… особенное.

Ваня шмыгает носом и задумчиво чешет в квадратном затылке.

– Ну-у…… хошь – руку сломаю?

Как все-таки прекрасна романтическая русская страсть!

– Почему ты смеешься? – спросил Сианон. – Тебе приятно?

– Очень приятно, – сказала я.

Горячие пальцы полицейского скользнули к моим плечам.

– Чем это вы тут занимаетесь? – раздался у нас над ухом звонкий голосок Аделы.

Я вздрогнула от неожиданности. Сианон воровато спрятал руки за спину.

– Ах, простите. Я, кажется, не вовремя.

Голос подруги был приторным, как засахарившаяся патока.

– Ну что ты! Ты всегда появляешься как нельзя более кстати.

– Я как раз предлагал Ирине сыграть партию в го, – объяснил Ляо.

Снова безукоризненный японский акцент. Я мысленно поаплодировала полицейскому. Настоящий профессионал!

– Значит, теперь это называется играть в го? – уточнила Адела.

Что ни говори, а все бабы – змеи. Особенно лучшие подруги.

– Считай это разминкой перед матчем.

– Что ж. В таком случае мы с Билли, пожалуй, сыграем партию в бридж. Не буду вам мешать. Можете продолжать разминку.

Скорчив мне рожу, Адела развернулась и направилась к двери.

Такой момент испортила!

– Кстати, я действительно хотел предложить тебе партию в го, – заметил Сианон. – Даже доску с собой прихватил. Уж в этот раз я тебя обыграю. Только без поддавков! Если хочешь, мы можем поиграть на пляже.

Я с подозрением посмотрела на полицейского.

– Какой-то ты странный сегодня.

– Почему?

– Ты совсем не говоришь о работе.

– Но я ведь не настоящий японский трудоголик, а только прикидываюсь им. Иногда имеет смысл и отдыхать. Не забывай, что в целях конспирации мы должны проводить много времени вместе, а ты только и делаешь, что пропадаешь непонятно где с этим греком.