Очень смертельное оружие

– Потому что Буркалов был пьян как сапожник. Он просто ошибся и отдал неправильный приказ.

– Но ведь его, наверное, отдали под трибунал?

– Под трибунал? – мрачно хохотнул Адасов. – Какой, к чертовой матери, трибунал? Кто же станет подрывать престиж Советской Армии? Полковника со всем почетом проводили в отставку по состоянию здоровья, а матерям погибших направили открытки, согласно которым их сыновья героически погибли в неравном бою с душманами.

– И ты решил сам свершить правосудие?

– Я просто пытаюсь очистить этот мир от подонков.

– Судя по всему, в этом ты преуспел, – заметила я.

– Не так, как хотелось бы. Всех все равно не перестреляешь.

– В любом случае ты старался.

– Издеваешься?

– Нет. Ты делаешь то, о чем другие втайне мечтают. Могу я задать тебе один вопрос? Он мучает меня с тех пор, как я поняла, что ты выдаешь себя за твоего брата.

– Попробуй.

– Почему ты вел себя так, словно ты Марик, когда я впервые обратилась к тебе? Тебе ведь это было не нужно. Ты мог просто сказать, что я обозналась. Вы, конечно, похожи, но не слишком.

– Это действительно была жуткая глупость с моей стороны, – покачал головой Сергей. – Сам не понимаю, что на меня тогда нашло. Это произошло спонтанно. Ты застала меня врасплох. Смерть Марика полностью выбила меня из колеи. Я так и не смог прийти в себя. Брат был единственным человеком после матери, которого я по-настоящему любил.

Все эти годы, пока он думал, что я мертв, я незаметно следил за ним. У меня даже была своя агентурная сеть. Через знакомых я доставал кассеты с его песнями, его стихи. Я учил стихи наизусть и даже научился играть на гитаре, но все равно не мог петь, как Марик. Потом Марк эмигрировал в Израиль и стал сионистом. Я не мог понять, зачем ему это понадобилось, но все равно радовался его успехам.

Получив известие о смерти брата, я долго не мог в нее поверить. Иногда мне казалось, что я схожу с ума, а иногда я сам перевоплощался в Марика. В эти моменты мне казалось, что брат жив.

Ты незаметно подошла ко мне на пляже именно в такой момент. Я повторял про себя стихотворение брата, которое ты вдруг стала цитировать. Это было роковое стечение обстоятельств. На миг мне действительно показалось, что я – Марк, а ты – моя давняя подружка. Я ответил тебе так, как ответил бы он, и почти сразу пожалел об этом, но было уже поздно что-либо объяснять. У вас ведь был роман, да?

– Да, – соврала я. – Твой брат был совершенно неотразим. Он буквально сводил женщин с ума. Я больше никогда не встречала такого человека.

– Почему вы расстались?

– Так получилось. Поэты непостоянны. Но мы разошлись без ссор и остались друзьями.

– Я так и думал, – кивнул Адасов.

– Как ты оказался на Бали? Из-за бомбы Семена Тетерина?

– Отчасти. Гораздо больше меня интересует Халед Бен Нияд.

– Почему?

– Не догадываешься? Как ты думаешь, на чьи деньги была сделана бомба, подложенная в машину Марика?

– Он что, финансирует и палестинских террористов?

– Он финансирует многие террористические группы. В то же время на терроризме Халед делает еще большие деньги.

– Как?

– Ты что, совсем наивная? Ты полагаешь, что террористы – это свихнувшиеся на агрессии и насилии фанатики, которые действуют на благо своего народа?

– Вообще-то у меня складывалось такое впечатление.

– Это верно лишь в отношении простых исполнителей. Солдаты низшего звена, которым специалисты успешно промыли мозги в лагерях подготовки террористов, на самом деле действуют ради идеи, так же как рядовые члены религиозных сект. На самом деле терроризм уже давно перерос в криминальную структуру, основная цель которой в точности такая же, как у обычной мафии, – деньги и власть.

Китайская мафия тоже в свое время сформировалась на базе терроризма. Триады возникли из объединения патриотов, борющихся за освобождение своей страны от власти маньчжуров. Все знают, что такое мафия, но террористов до сих пор рассматривает исключительно, как борцов за идею.

Где, ты думаешь, террористы достают деньги для своих операций? Источник финансирования – тот же рэкет, та же торговля наркотиками и оружием, те же вооруженные ограбления банков и магазинов, тот же киднеппинг, та же торговля людьми.

Баскские террористы начинали с того, что заботились об интересах своего народа и безжалостно уничтожали торговцев наркотиками, чтобы те не отравляли их детей. Теперь же они под предлогом патриотической борьбы рэкетируют баскских банкиров и предпринимателей. Если предприниматель не платит, он и его семья – трупы. Баск, который не помогает террористам, – не патриот, а значит, заслуживает смерти. Террористы, которые раньше вели борьбу с наркоторговцами, теперь распространяют наркотики среди своего народа – им же нужны деньги для патриотической борьбы, и им наплевать, что самим баскам, живущим в объединенной Европе, эта борьба уже давно стоит поперек горла. Терроризм – наиболее зверская и лицемерная форма мафии.

– Значит, ты хочешь отомстить Халеду Бен Нияду за смерть твоего брата?

– Ты очень догадлива.

– А почему за тобой охотятся братки Яши Мухомора?

– С ним у меня свои счеты.

– Значит, это ты убиваешь его людей?

– Тише! – прошептал Шакал. – Сюда идут. Если их будет слишком много, прорывайся к борту и прыгай в воду. Не жди меня.

Он бесшумно выпрямился, сжимая в руке рентджонг.

На пол упала тонкая полоска света. Она становилась все шире по мере того, как дверь, бесшумно скользя по пазам, отодвигалась в сторону. Вспыхнувший свет осветил входящего в комнату мужчину. Удар рентджонга был столь молниеносным, что я не сразу поняла, почему из горла араба фонтаном взметнулась кровь. Отшвырнув его в сторону, Шакал ринулся в дверной проем. По раздавшемуся снаружи хрипу, я поняла, что араб пришел не один.

Инстинктивно отскочив в сторону, чтобы кровь не попала на платье, я с ужасом смотрела на содрогающееся в конвульсиях тело. Режущий удар Адасова оказался настолько силен, что перерубил позвоночный столб, почти отделив голову от тела.

– Все в порядке, – услышала я голос Сергея.

У него в руках появился пистолет.

Выход загораживал еще один труп. Этот был убит прямым ударом в сердце. Чувствуя легкое головокружение, я переступила через тело. В коридоре никого не было.

– Забери пушку у того жмурика, – скомандовал Адасов.

Стянув с ног убитого ботинки, он быстро надел их.

Я вернулась в комнату и осторожно вынула пистолет из подмышечной кобуры араба с перерезанным горлом.

– Пойдем.

Сергей быстро зашагал в направлении к лестнице.

– Что мы будем делать? Прыгнем в море?

– Ты прыгнешь, а я останусь.

– Зачем?

– Хочу потолковать с Бен Ниядом.

– Ты псих.

– У каждого свои недостатки.

– Ты даже не доберешься до него. Здесь повсюду его боевики. Решил покончить с собой?