Очевидная ложь

Я смотрела на уничтоженный ужин, мой взгляд привлек красный соус, медленно капавшись со стены. Вся еда, на приготовление которой я потратила несколько часов, полностью испорчена.

Костас встретил мой взгляд, а потом осмотрелся, будто только сейчас поняв, что наделал.

– Талия, – выдохнул он.

– Мама решила для нас присмотреть за Зои... Я приготовила ужин, – слова давались с трудом. – И он пропал, – мне не было нужды трогать щеки, чтобы почувствовать слезы. Я знала, что это всего лишь еда, но так старалась, готовя ее, лишь бы сделать Костасу приятное, а он все испортил.

– Дерьмо, – Костас в отчаянии провел руками по лицу. Он всегда был расстроен. Вечно злился. Когда муж нашел нас, я думала, что мы, наконец, сможем начать нашу счастливую семейную жизнь, но вместо этого мы будто существовали на стоп-кадре из-за Ариса. Костас изо всех сил старался не показывать нам с Зои эту свою сторону, но я видела, как ярость внутри него все росла и росла, пока не достигла точки кипения.

– Я не хотел, – произнес он, шагнув ко мне, его глаза блестели от раскаяния. – Это просто... у меня выдался очень плохой день.

ГЛАВА 23

Костас

Талия убежала, и я почувствовал себя чертовым животным. Я снова провел ладонью по лицу и горько рассмеялся. Арис с самого начала заразил наши отношения с Талией. Он словно укус гребаного зомби, который со временем поражал и меня.

Мне хотелось отколоть его.

Отсечь, как зараженную конечность, без которой будет лучше.

Мы с братом воевали, и все это чертовски кроваво.

Но победу одержу я.

И она должна включать счастье моей жены. Поскольку когда мы счастливы, Арис проигрывал. Проигрывал в игре, где ему не досталась девушка. Даже когда он украл Талию, она не стала принадлежать ему. И никогда не будет.

Может, я и был зол на своего брата, но позволить ему прокрасться к нам поздним вечером и испортить ужин – это слишком. Арис не заслуживал этой маленькой победы. А моя жена достойна куда лучшего, чем все это.

Тяжело вздохнув, я принялся убирать беспорядок. Конечно, у нас для этого была прислуга, но ужин мне следовало убрать самому. Чтобы понюхать божественно пахнувший соус, который я уже не смогу попробовать. И чертыхаться из-за дорогой бутылки вина, которую мы не выпили. Я должен был сам встретиться лицом к лицу с тем, что уничтожил. И убрать это.

А потом нужно было разыскать Талию.

«Я поцелую ее, и все станет лучше».

Приведя столовую в надлежащий вид, я принес бутылку водки из кабинета и поставил на стойку. Потом достал салями, несколько видов сыров, крекеры и виноград. Выложив все на огромную тарелку, я нашел в холодильнике банку с оставшейся глазурью. Засунув в нее ложку, я положил банку в центр тарелки, с которой собирался просить прощения. Засунув водку подмышку, я поднял тарелку. Талию я нашел далеко не сразу, поскольку ее не оказалось в нашей спальне. В конце концов, я обнаружил жену в комнате с домашним кинотеатром. Она сидела в темноте и плакала. «Черт возьми».

Я включил свет, отчего она закрыла лицо руками. Поставив тарелку и спиртное на стол рядом с вазой, наполненной свежими герберами, я взял пульт дистанционного управления и включил гигантский восьмидесяти пяти дюймовый экран. Потребовалось некоторое время блуждания по «Netflix», но я нашел версию Ромео и Джульетты, с которой смог бы справиться. С Леонардо ДиКаприо и Клэр Дэйнс. Сняв обувь, я сел рядом с Талией.

– Я знаю, что ты не хочешь снова слышать мои извинения, – мягко произнес я, сжав рукой ее бедро. – Поэтому повторяться не буду. Ты все равно их не примешь.

– Да пошел ты! – прошипела Талия, а потом всхлипнула и вскочила, отправив чертову вазу лететь через всю комнату. Ее гормоны когда-нибудь сведут меня в могилу.

– Я имел в виду, – прорычал я, смотря на очередную разбитую вазу, – что ты больше любишь, когда я действую, а не болтаю понапрасну. Потому принес тебе тарелку с закусками.

– Ты не можешь думать, что купишь меня за эту тарелку с сыром, – резко проговорила она. – Только не после того, как размазал по полу весь мой ужин, Костас Димитриу.

Я фыркнул, не ожидав такого обращения, из-за чего Талия снова зашипела.

– Ты даже не взглянула.

Она чуть раздвинула пальцы, все еще прикрывавшие ее лицо.

– Это шоколадная глазурь?

«Я умен, черт возьми».

– Готов поспорить, если в нее окунуть виноград, будет очень вкусно, – предположил я, протягивая руку, чтобы сорвать виноградину с лозы и окунуть ее с тягучую сладость. – Мне первому попробовать?

Талия приоткрыла губы, словно капризный малыш, который, наконец, сдался и согласился принять лекарство. Я сделал вид, что подношу виноград к ее губам, но в последнее мгновение убрал руку. Талия ахнула от удивления, но не успела оттолкнуть меня, прежде чем я нежно прикусил ее за нижнюю губу.

– Я люблю тебя, – пробормотал я, все же кладя ей в рот виноград в шоколаде.

– Ммм, – простонала она, прикрыв глаза. – А я все еще тебя ненавижу, но уже чуть меньше.

– Тогда мне лучше продолжать тебя кормить.

– Именно.

– Я поставил твой любимый фильм, – произнес я.

Талия рассмеялась, но как-то зло, отчего член мгновенно затвердел.

– Терпеть не могу эту версию.

– Но ты же знаешь там все слова, – заспорил я. – Твои глаза так блестят, когда ты смотришь.

– Он никуда не годится, – проворчала она.

– Я тебе покажу. Что значит, не годится?

– О Боже, – она боролась с улыбкой, пока я накладывал салями и сыр на крекеры. – Это ты никуда не годный. Все это просто смешно. Двадцать минут назад ты был в ярости и разбросал всю мою еду по кухне. А теперь ты смеешь упрекать меня наставительным тоном и ставишь банальный девчачий фильм? Поэтому я тебя ненавижу.

– Ты меня любишь, – объяснил я ей, запихнув Талии в рот весь крекер, чтобы она на время замолчала и дала мне сказать. – Ты любишь меня, потому что без тебя меня не существует.

Она нахмурилась, принявшись с такой скоростью жевать крекер, как совсем не полагалось леди, а мне захотелось слизать каждую крошку, упавшую ей на бедра.

– Ты заставляешь меня хотеть стать лучше, чем я когда-либо мог быть. До тебя мне никогда подобного не хотелось. Теперь сидящий перед тобой злодей думает, что сможет стать твоим героем, – я прижался к ее лбу своим. – Я хочу быть с тобой предельно честным. Да, сперва я буду придурком. Ты станешь ненавидеть меня по крайней мере раз в неделю. Но я буду чертовски сильно стараться, Талия. Ради тебя. Ради Зои. Ради нашей семьи.