Одаренный Проклятием

вдавила педаль газа.

– Олесь, если ты умрешь, то появится другая говорящая. Ведь так?

Девушка вздрогнула от моих слов:

– С чего ты это взял?

– Ты же сама сказала, что кто-то должен поддерживать баланс. Души

спасаю я. А кто их восстанавливать будет?

Говорящая вздохнула:

121

– Веришь, мне тогда будет уже все равно, - она улыбнулась, - Главное, что это буду делать не я.

– Ты хочешь сказать, что живешь с этим всего пять месяцев? – на

пальцах подсчитал я время.

– Да.

– И ты уже готова отказаться от жизни?

– Ты хочешь сказать, я поступаю хорошо? – процедила она сквозь зубы.

– Это ведь не твой выбор…

– Вот именно! За меня решают! Ненавижу, когда за меня принимают

решения!

– Я живу с этим почти с детства, - заговорил я, а девушка притихла, - Я

не помню, когда впервые столкнулся с потусторонним. Кажется лет в десять.

Может и раньше, я не помню. С тех пор я стал другим. Видящим, как

называют меня. … Даже не знаю, как вас всех обозвать. Те, кто связан с тем

же с чем и я. И я смирился. Я принял это, как часть себя. Да, не спорю, я бы

хотел жить обычной жизнью, я бы хотел отказаться от всего этого. Но для

меня важнее то, что я могу принести кому-то пользу. Я могу кого-то уберечь

от опасности. Для меня сейчас важнее всего, понять, что случилось с моими

друзьями.… Даже не так! Мне важно знать, кто их убил. И отомстить. Даже

если я слабее, даже если у меня шансов ноль, я буду бороться. Несомненно, я

хочу знать, откуда у меня этот дар, это проклятие. Но это не самое важное на

данном этапе жизни. Я должен помочь им, а уже потом себе. Понимаешь

разницу?

– Да. Только разница в том, что ты можешь нести пользу. А я нет.

– Можешь.

– Нет! – почти выкрикнула она.

Лес мгновенно отступил назад, выпуская машину на залитые солнцем

поля.

– За поворотом уже деревня, - спокойным тоном сообщила блондинка, будто ничего не произошло, и никакого разговора не было.

Ничего, Нильская, я тебе еще вправлю мозг, только дай мне время.

Олеся вывернула руль вправо, машина послушно свернула с трассы на

грунтовую дорогу. Подпрыгивая на кочках, мы добрались до небольшого

колодца. Низкие ветки, растущих по бокам от дороги деревьев, царапали

окна, стараясь пробиться в салон автомобиля. Свернув влево, машинка

поспешно покатилась по пыльной неасфальтированной дороге. В поле зрения

появились первые дома. Разница между ними была грандиозная.

122

Вот перед тобой каменный трехэтажный дом, даже скорее усадьба, с

небольшим садиком, за высокими коваными воротами. А рядом

покосившаяся от времени избушка с проломленной соломенной крышей и

низкими, почти вросшими в землю, оконцами.

Нильская притормозила возле двух старушек, сидящих на лавочке под

раскидистой березкой.

– Я сейчас, - хлопнув дверью автомобиля, она подбежала к бабулькам и

что-то, отчаянно жестикулируя, им втолковывала.

Плюхнувшись обратно на сидение, с горечью пробормотала:

– Старушка эта сейчас при смерти почти. Можно конечно к ней

наведаться, но хорошая ли это идея?

– Ты ехала сюда именно за этим. Если ты не придешь к ней, то никогда

не узнаешь правды.

– Да, наверное, ты прав, - вдавив педаль газа, говорящая отправила

«форд» вглубь деревеньки.

Миновав еще десятка три домов, мы выехали за околицу.

– Ты куда?

– А это как в старых детских сказках, - хмыкнула девушка, - Ведьма

живет за людским поселением.

Через сто метров показался небольшой домик, выложенный из белого камня.

Красная черепичная крыша, большие окна.

– Ставен не хватает, - фыркнула Олеся, останавливая машину.

Полукругом, будто оберегая постройку, высажены яблоньки. Они

склонялись к земле под тяжестью сочных наливных плодов. В их кронах

гнездились соловьи, весело перекрикивая друг друга.

– Почему никто не соберет яблоки? – удивленно спросила у меня

девушка.

– Нельзя, они несут беду, - пробормотал я, наблюдая за тенью, которая

укутала весь участок «бабки».

– Значит не все так просто, как казалось. Идем.

Я последовал за говорящей. Девушка приотворила тяжелую деревянную

дверь и зашла в сени. Потоптавшись на месте, потянула на себя вторые

двери, уже в хату. В доме находилось две женщины и девчушка.

– Скажите, - обратилась к ним Олеся, - Я могу поговорить с Ней?

– Нет, девушка, что вы! – встрепенулась одна из сиделок умирающей, -

Вы бы видели в каком она состоянии. Никаких посетителей!

– Пусть войдет, - словно ветер зашелестел.

Олеся улыбнувшись, победно прошагала мимо, скрипящих зубами, теток.

123

Не скажу, что комната ведьмы была бедной. Убранная, чистая. На

широкой кровати, среди мягких перин и подушек мечется в горячке

женщина. Серые волосы рассыпаны по белой наволочке, на лбу выступила

испарина. Высохшая рука тянется к вошедшей говорящей.

– Сядь, - вырывается из губ «бабки».

Нильская поспешно хватает стул и ставит его перед кроватью умирающей:

– Он со мной. Вы не против? – даже не кинув в мою сторону взгляд, прошептала девушка.

В ее голосе появилось почтение и страх. Она боялась ее. Ту, которая

даровала ей жизнь.

– Давно не виделись, - старушка закашлялась, - Что вновь привело тебя

ко мне, через столько-то лет?

– Вы помните меня? – голос Олеси дрогнул.

– Конечно, девочка моя, я помню тебя, - улыбнулась женщина.

– Я хотела спросить… - говорящая замялась, - Спасение моей жизни

сейчас обходится мне слишком дорого. Знали ли вы, что подписали мне

договор со Смертью?