Одержимость. Моя любой ценой

Развешивая вещи в шкафу, я даже напевала песню, услышанную в торговом центре, и когда закрыла дверцу, вскрикнула от испуга. Передо мной, облокотившись на тумбу с цветами, стоял Бушуев во всём своём великолепии. Принесла же не лёгкая! А ведь так хорошо всё было! Теперь ванную принять не даст, будет опять выедать мой мозг и винить во всех смертных грехах!

Глава 16.

Глава 16.

– Обживаешься? – без тени улыбки спросил Дима.

– Как видишь, – в тон ему ответила я.

Он окинул взглядом топ и брюки, пиджак я для удобства сняла и уже повесила к остальным вещам:

– Ну, Дашка! Если все вещи такие, я её уволю! Мне от неё мужиков отгонять надоело, а тут ты, – он скривился, словно я перед ним стояла в самом непотребном виде.

– Надо было отправить нас за покупками на завод по производству мешков для картошки. Тогда твой изысканный вкус был бы удовлетворён! – не выдержала я.

В тёмных глазах сверкнули молнии, но вместо привычного рыка Дима рассмеялся. Какой же у него смех, а ямочки на гладко выбритых щеках! Я невольно им залюбовалась.

– Ты никогда не пыталась промолчать? – отсмеявшись, спросил он.

Сделав всего один шаг, Дима оказался слишком близко, нависая надо мной, заставляя сердце отчаянно ухать о рёбра.

– А ведь я предупреждал, – уже другим тоном продолжил он. – Будешь меня провоцировать, и я напомню, где твоё место, – руки коснулись спины, пробежались по топу и ласково погладили голую кожу. – Мне не нравиться этот наряд, – прошептал он мне в губы.

Поцелуй, несмотря ни на что, оказался неожиданным. Дима целовал так, будто мы не виделись несколько дней, сминая мои губы, нагло проникая в рот и умело лаская языком мой язык. Ноги подкашивались от накрывающих ощущений, я таяла под руками, ласкавшими мою спину и ягодицы. Рывок, и топ атласной тряпочкой упал к моим ногам. Как же жаль! Он стоил кучу денег!

Дима оторвался от моих губ и обжёг пылающим взглядом лицо и обнажённую грудь. В тёмных зрачках плясали черти, руки накрыли алые вершинки, и в ответ на грубоватую ласку по телу пробежала волна электричества.

– Ты же хочешь меня, Варя? – выдохнул он мне в висок.

Как же мне хотелось оттолкнуть его, крикнуть «нет», но я даже шевельнуться не могла под гипнотическим взглядом его глаз.

– Не обманывай саму себя, – расстёгивая молнию на моих брюках, шептал Бушуев.

Могу поклясться от того, как он это говорил, от самого его голоса, я уже была близка к оргазму. Брюки упали к топу, и я боялась, как бы самой не упасть следом к ногам этого жестокого, но такого желанного мужчины.

– Не молчи, Варя. Признать свою слабость – верная дорога к избавлению, – изогнув бровь и нагло обводя тыльной стороной ладони изгибы моего тела, выдал этот мудрец.

Именно эти слова меня отрезвили: я не могу от него уйти, но не должна сдаваться и так просто дарить себя этому чудовищу! Очень сексуальному, но всё-таки чудовищу! От очередного поцелуя я увернулась и, воспользовавшись секундным замешательством, ловко обогнула Диму, направляясь в ванную:

– Прости, но у меня другие планы. Мне надо привести себя в порядок, ты же не хочешь за меня краснеть, – сказала я громко, стараясь скрыть дрожь в голосе.

Вошла в ванную и закрыла дверь, но ключ повернуть не успела: внутрь влетел Дима, яростно сверкая глазами:

– Какого хрена? – сдёргивая с себя галстук, прорычал он. – Я что похож на мальчика? Ты меня с кем-то перепутала?

Было страшно смотреть в искажённое гневом лицо Бушуева, но я взяла себя в руки. Ну, не убьёт же он меня, в конце концов!

– Тебя сложно с кем-то перепутать. И я уже сказала, что мне надо привести себя в порядок. Ты сам захотел, чтобы я тебя сопровождала сегодня вечером.

Галстук полетел на сверкающий глянцем пол, туда же отправился пиджак. Я с замиранием наблюдала, как Дима стягивает через голову рубашку и под смуглой кожей перекатываются мышцы. Да, фигура у Бушуева просто идеальная. Надо как-то усмирить своё либидо, а то слюнями весь кафель сейчас залью!

– Ты постоянно забываешь, для чего ты здесь, – на ходу расстегивая ремень брюк, прорычал он.

Мы вновь были слишком близко, и эта близость пьянила и пугала, заставляя шевелиться волоски на коже. Дима посмотрел на меня так, словно не мог решить убить или оставить мучиться, и впился губами в губы. Он целовал жадно, а я отвечала тем же и, если он хотел убедиться в том, что я его хочу, то я дала такую возможность. Его руки быстро и уверенно добрались до кружевных трусиков и беспощадно их уничтожили. Нетерпеливые пальцы погладили бёдра, ягодицы и уверенно дотронулись в самом неожиданном месте. От удивления я выдала возмущённый стон.

– Да, Варя, плохие и непослушные девочки всегда получают то, что заслужили, – обольстительно усмехнулся Бушуев, оторвавшись от моих губ.

Мне же было не до смеха и даже улыбаться не хотелось. Я никогда не позволяла такое мужу, а тут незнакомый практически человек недвусмысленно намекает, что хочет…

– Нет, – вырываясь из его рук, выкрикнула я.

Меня отпустили и даже позволили скрыться за ванной, наполненной белоснежной пеной. Дима смотрел на меня с любопытством и… предвкушением! Твою мать! Да ведь он настроен серьёзно!

– Не надо так пугаться. Поверь, тебе понравится! – заверил меня этот змей в облике мужчины.

Ага! Наслышаны мы, читали, смотрели. Без боя не дамся!

– Тебя просто надо правильно подготовить, – очередная улыбка не предвещающая ничего хорошего. – Для начала вот, – он нырнул в карман брюк и достал бархатную коробочку.

От увиденного в горле собрался ком: он что предложение мне делает? Бред какой-то!

Бушуев протянул коробочку мне, и я взяла, а когда открыла, то первым порывом было швырнуть содержимое Диме в лицо, а лучше заткнуть рот этим самым содержимым! Да уж! Предложение закачаешься!

– Ты серьёзно? – не скрывая закипающую внутри ярость, спросила я. – Анальная пробка?

– А почему нет?

– Я на это не соглашусь!

– Согласишься и прямо сейчас – вновь сокращая расстояние между нами, заявил он. – Для начала расслабься и поверь, насильно в тебя никто и ничего не засунет!

Последние слова меня немного успокоили. Я всё-таки жуткая паникёрша, а всё недостаток опыта. Кто знает, может мне и понравится? Есть же женщины, которые от этого получают кайф! А у меня ведь кроме Радькова и не было никого, а когда развелись, не до мужиков и экспериментов в постели мне стало, надо было на жизнь зарабатывать, маму лечить.