Одержимый сводный брат

В конечном итоге, мне уже и самой интересно, как далеко он сможет зайти. Провоцирую и ни капельки не боюсь. Потому что так устала предполагать, что будет дальше. Вот он шанс узнать, что будет дальше. В наглую смотрю в эти дьявольские глаза сводного брата и без страха жду, что же он сделает. А Егор…

Черт бы его побрал. Егор ухмыляется: дерзко так и похабно, а в следующую секунду я кричу. Мир переворачивается, сумка шумно летит вниз, а перед глазами зад Кайманова, мой же…ох, святые небеса. Я прикрываю от стыда руками лицо, пока не понимаю, что нужно ими делать совсем другое.

Со всей силы колочу его по спине.

— Живо поставь меня, придурок, на место!

Но в ответ лишь мягкий, бархатный смех.

— О, нет, птичка, не хочешь переодеваться сама, значит, я тебе помогу, — чересчур многообещающе говорит он и уже начинает подниматься вверх, под мой ошарашенный вдох, как вдруг на весь дом чертовски громко разносится.

— Что здесь происходит?

Глава 21. Егор

Мог ли мой отец насолить мне больше, чем уже сделал это? Да, почему бы и нет? Давай, мужик, продолжай портить мне жизнь.

Я буквально рычу, резко останавливаясь, но и не думаю отпускать птичку, поворачиваясь прямо так к отцу, на что Лина выдаёт ещё один испуганный писк, вцепляясь своими пальчиками в штаны на моих бёдрах, отчего меня точно током прошибает, а разум как тьмой накрывает. Ещё, мать его, лучше. Ещё немного и мне точно придётся её опустить на ноги. Но ни фига не потому что решил сдаться. Придётся просто прижать к себе, чтобы не продемонстрировать отцу стояком, насколько опрометчиво оставлять её одну со мной в доме.

Хрен я вообще её отпущу, пока эти до неприличия офигительные ноги не будут спрятаны под слоем одежды. У меня и так что-то переклинило, когда увидел её почти голую задницу, что едва прикрывали джинсовые трусы, которые какой-то идиот додумался назвать шортами и разом отнял у большей части мужского населения способность адекватно мыслить, когда девушки начали щеголять в них по любому удобному случаю. Я вообще до сих пор не понимаю, как удалось взять вовремя себя в руки и приказать бунту в штанах успокоиться. Сыграло чертово чувство собственности, когда только представил, что это увидит кто-то ещё, кроме меня. Если я со своей выдержкой и чертовски веской причиной иногда ломался, когда видел её в чём-то откровенном, что говорить про тех, у кого нет никаких преград?

Боюсь, что тогда они наконец додумаются, что для того, чтоб от меня избавиться, им просто надо собраться хотя бы разок всем вместе, а уже после начать воевать между собой.

— Егор? — вопрошает отец, становясь прямо у подножья лестницы с ничего не понимающим видом.

Да я испуг то впервые за долгое время вижу на его лице. Небось ещё думает, что я его принцессе решил показать новый аттракцион под названием «успей сосчитать, сколько здесь лестниц». При том, за мной не заржавело бы, знает, но — если бы на моём плече висел бы кто-то другой. Это просто отец ни сном ни духом, что у меня к Лине. Да, если честно, я сам понятия не имею, что у меня к ней.

Не задумывался, потому что нельзя было. А сейчас вообще всё слишком сложно, чтобы пробовать разобраться. Единственное, что остаётся неизменным — птичка моя. И хрен я кому позволю пялиться на эти до умопомрачения шикарные ноги.

— Да, па? — как ни в чем не бывало отзываюсь я, продолжая разыгрывать эту удобную карту «невозмутимости».

Если начну сразу оправдываться, отец просекёт, что здесь что-то не то. Он вообще редко дома появляется, кто знает, может у нас с Линой фетиш такой утренний. Мы же вроде как позиционируем себя как дружное, счастливое семейство. Так почему бы мне не помочь подняться сестрёнке по лестнице.

— Что ты собираешься сделать с Линой? — а нет, всё-таки не верит в меня и мою «братскую» заботу, по-прежнему переживая, что могу спустить её с лестницы.

— Переодеть её.

Тут глаза лезут на лоб не только у отца, я слышу, как птичка резко вдыхает, явно ожидавшая, что буду продолжать ломать комедию. Вот только это нифига не про меня, а папаше давно пора начать видеть очевидное.

— Что? — не выдерживаю его недоумевающего взгляда. — Ой, скажи ещё, что не видишь со своего места, какого цвета у неё нижнее бельё!

— Егор! — прилетает одновременно с мощным ударом по спине.

А за тем вторым и третьим. Птичка во всю колотит меня по спине, наивно рассчитывая, что это может хоть как-то помочь освободиться. Не тут то было, как стоял так и стою, наблюдая, насколько интенсивно лицо отца багровеет.

— Серьёзно, Егор, отпусти меня! — не выдерживая, кричит Лина. — Я уже сказала тебе, кого будешь переодевать! А у меня сейчас уже мозг взорвется! Это между прочим опасно, если ты не знал, недоумок!

— Егор, отпусти, Лину, — подключается следом отец грозно.

А мне снова прилетает по спине, но я её игнорирую, понимая, что могу переиграть всё в свою пользу.

— Если ты сам лично проследишь, чтобы она в этом наряде не вышла из дома! — ставлю условию отцу, потому что точно знаю, как он относится к Лине.

И он не подводит, я вижу, какой скептический взгляд он кидает в сторону её голых ног. Я даже не жду его согласия, и так оно у меня уже есть. По тому ставлю Лину на ноги, как раз перед тем, как мне прилетел бы ещё один удар в спину. Вот только неожиданно он прилетает мне в плечо. Со спутанными волосами и раскрасневшаяся от ярости Лина пытается поджечь меня ненавистным взглядом, едва сдерживая в мой адрес ругательства, стискивая губы в тонкую линию. А мне от этого только смешно. Неугомонная, даже вспомнить не могу, когда видел её такой живой и эмоциональной. А ведь она ещё даже не знает, что я сдал все позиции. И при том ведёт себя совершенно иначе. Мне бы тут галочку для себя поставить, но ярое возмущение Лины сбивает все мысли. При том, что в шоке от её интонации не только я.

— Я же могу пойти в универ, в чем хочу? — это даже не вопрос с её стороны, звучит так, будто неоспоримый факт.

О, ещё какой оспариваемый, птичка.

Вот только спрашивают не меня. Смотрю на отца упрямо и выжидающе. Только попробуй сказать ей “да”. Серьезно, последнее, что мне надо, это высказать отцу, какой он мудак. Но бинго — кажется, глава семейства и сам не в восторге. Вижу по глазам, что “ещё как” не одобряет. Ещё бы, он сам кому хочет яйца натянет, если хоть один упырь поведёт их в сторону его любимой принцессы. Но тут что-то идёт не так. Отец мнётся?

— А… ты уверена, что тебя вообще пустят в таком виде на учёбу?

Да ну нафиг. Что за хрень?

Я не успеваю ответить. Конечно, её не пустят. Вот только не администрация, а толпа парней, которые только и ждут, что меня грузовик переедет, и они наконец смогут подкатить к птичке.

Лина закатывает глаза, опережая меня.

— Я нормально одета, — да ещё и голос на отца повышает, выказывая своё недовольство, и кажется офигеваю не один я.

Отец едва ли челюсть не теряет от её резкого тона голоса и смотрит на меня. Мол тоже спрашивает, что за фигня?