Одержимый сводный брат
Шрифт:
Не могу.
Чувствую себя сосудом опустошённым, устала — это не то слово, что может описать моё состояние. Вдребезги — самое то.
Домой хочу, в свою комнату, и как бы сейчас это противоречиво ни звучало, за стальные спины Каймановых. Это ощущение, оказывается, ни с чем несравнимо.
Егор открывает пультом машину, затем мне дверь и ждёт, пока сяду, будто точно знает, что мне это сейчас необходимо. Затем обходит перед капотом и забирается в салон сам. Даже не ждёт и секунды, заводит мотор и газует. Едем в полнейшей тишине, оба смотрим только перед собой. Егор даже особо не двигается,
А вот напряжение между нами, противореча спокойствию наших видов, неумолимо растёт. Кожу покалывает и опаляет, будто языками пламени прикусывает. Воздух сгущает, дыхание учащает. Но мы всё молчим.
Впервые сдаюсь и руками талию обхватываю, ладонями проходясь по гладкой поверхности куртки, но тут…
Не сразу соображаю, что во что-то вляпываюсь пальцами. Влажное, вязкое… Хмурюсь, поднося пальцы ближе, чтобы разглядеть, и…
Твою ж мать!
— Егор?.. — у меня дыхание спёрло.
Тяжело сглатываю, но всё встаёт где-то на уровне горла. Впиваюсь в Егора недоуменным взглядом, но он в ответ не оборачивается, лишь на скуле проступает желвака. Он знает, что я смотрю, и намеренно меня игнорирует, что только подтверждает мои догадки. Сама я точно не ранилась, а значит эта кровь принадлежит ему.
— Егор, — вновь пытаюсь позвать его.
Тихо как-то уж слишком, дыхания не хватает, но он всё равно меня слышит. Реакцию вижу его в напрягающихся скулах, дёргающемся кадыке и становящемся мрачным лице. Проходит, наверное, секунд пять, прежде чем он, наконец, обращает на меня взгляд. У меня же ощущение, что всё это время сердце не бьётся, потому что стоит увидеть его глаза, как оно со всего размаха ударяется в грудь. Он злится — вот, что я вижу в его льдистых глазах. При том так, что у меня даже духу не сразу хватает, чтобы озвучить вопрос.
— Ты ранен? — с дрожью выдыхаю.
Но отвечает Егор так, будто это с моей стороны была констатация факта.
— А ты сбежала, — кидает спокойно и снова смотрит перед собой, прежде чем добавляет: — Снова.
Что?
У меня лишь глаза округляются и дар речи основательно пропадает, пока пытаюсь понять, при чём здесь вообще я.
Он РАНЕН!
— Как… — пробую собрать мысли в кучу, но всё безуспешно. — Господи, Егор, как…
И головой трясу, будто никак поверить не могу, что это действительно так, а сама взглядом рыскаю по его телу, пытаясь найти, куда его ранили. Пока… Рука! Он не держит её на коленях, он придерживает ей правый бок. Пальцы сами дёргаются, чтобы оттянуть ткань куртки, но не успевают пересечь и половины пути, как мою руку резко перехватывает Егор за запястье.
— Пустяк, — отрезает, даже не смотря в мою сторону, но я то не дура.
Само то, что он пытается держаться спокойно, уже говорит о том, что ничего пустякового там нет. К тому же ещё и руку мою не отпускает, точно зная, что я не отстану.
Что я, конечно же, делать не собираюсь. У меня в голове будто разом что-то переключается, стена рушится, за которой умудрялась прятать все чувства к нему. Они так резко переполняют, что даже тело потряхивать начинает. А может это от страха. Страха за него…
— Тебе надо в больницу, — надавливаю жёстко, всего на секунду удивляясь,
что вообще могу так.Тем более, с ним.
Хотя уже не следующую понимаю, что по-другому с ним не сработает. Слишком хорошо знаю. Поэтому не удивляюсь, когда его короткий взгляд обжигает суровостью.
Его ответ — нет.
— Егор! — надавливаю я, но тут же вздрагиваю его ответной реакции.
— Лина! — рявкает он и взглядом в меня впивается жгучим. — Успокойся и сядь нормально! Мы едим домой, и точка!
— Зачем? — сама не знаю, почему именно этот вопрос озвучиваю, но моя рука уже не сопротивляется, буквально обмякает, как и разом моё состояние.
— Что? — не понимает Егор, украдкой глядя на мою руку, по-прежнему зажатую в его.
С секунду, наверное, ещё раздумывает, отпускать или нет, но потом смотрит мне в глаза. Большие, отчаянные, застланные пеленой слёз. Меня прорывает, эмоции топят буквально, не могу так больше. Опять ссоры, опять ядерная смесь чувств. Он ранен, но сопротивляется только по тому, что я рядом. Всё это погубит нас обоих.
— Зачем мы едем домой? — повторяю вопрос, но потом понимаю, что неправильно ставлю его: — Зачем я еду туда? Чтобы снова ругаться, из-за того, что я сбежала, когда сам будешь истекать кровью. А потом, когда тебя увезут в больницу, ты снова всю вину скинешь на меня и вновь всё начнётся по кругу? Снова месть, снова боль, снова…
— Лина… — перебивает тихо, выдыхая, будто не может всё это выдержать, а меня прорывает окончательно.
Трясу головой, сама не понимая, когда из моих глаз потекли слёзы. Не контролирую больше эмоции. Мысли, слова…
Я действительно сказала это вслух: Я НЕ ВИНОВАТА!
Частично конечно, провокацию с моей стороны никто не отменял. Но ведь он мог не реагировать, так? Это был его выбор, тогда почему я несу ответственность за него?
Непосильный груз, но даже избавление от половины его уже облегчение.
Правда, слёзы всё равно не прекращаются, смотрю перед собой в непроглядную тьму дороги и не знаю, что делать дальше. С того момента, как решила не доставать этот чертов телефон и не снимать бой, я потеряла последнюю цель в жизни.
Егор смотрит на меня, и не украдкой. Украдкой он как раз глядит на дорогу. Чувствую, как его взгляд жжет кожу лица. Атмосфера в машине ещё немного и станет невыносимо мрачной.
А потом я слышу, как он шумно набирает воздуха в лёгкие, чтобы слишком мучительно выдохнуть:
— Лина… — и на этом всё.
Он сам не знает, что хочет сказать. И не надо ничего говорить.
Упираясь взглядом вниз, качаю головой.
— Просто езжай в больницу, Егор, — слышу свой до ужаса скрипучий, надорванный голос, и он будто что-то, наконец, ломает в нём.
Скорость езды так быстро спадает, что у меня в груди всё вниз обрывается. Не проходит и нескольких секунд, как машина оказывается на обочине, а тишину в салоне нарушает только тиканье «аварийки», пока, оторвав взгляд от коленей, в недоумении, оглядываю безграничную тьму вокруг нас, разрываемую лишь оранжевым светом поворотников.
И вдруг в этой оглушительной тишине звучит:
— Ты убила мою мать, Лина.
Глава 36. Егор