Одержимый сводный брат

Вот это уже та Лина, что я знаю.

Но именно в этот момент, мне кажется, что я ее окончательно про*бал.

— Мы можем поехать домой? — натянуто и с лёгкой, едва заметной дрожью в голосе просит она.

А я сжать её хочу. Как всегда, силой к себе притянуть. Чтоб отбивалась, рычала на меня и гневалась. Но мне почему-то кажется, что если посмею, то сломаю её. А по-другому я просто не умею. Поэтому единственное, что могу дать ей сейчас, сделать всё, что она просит.

Глава 37. Егор

— Лина… — выдёргивает из мыслей голос отца.

Взбудораженного и максимально небрежного в своём виде. Узел галстука болтается ниже уровня расстегнутых пуговиц мятой рубашки. Он стремительно идёт на меня, глядя обезумевшими от отчаяния глазами. Я, конечно, знал, что Лина дорога ему, но впервые вижу, чтобы хоть кто-то смог его так разбить.

— Она… здесь? — от переполняющих его эмоций, он даже одной фразой не может спросить без заминок.

Я лишь киваю, даже особо не шевелясь, так и оставаясь сидеть, оперевшись о перила, прямо напротив её комнаты.

Отец тут же подрывается в том направлении, и я резко торможу его отчеканивая:

— Нет.

Он тормозит, секунду, наверное, не двигается, прежде чем одарить меня гневным до одури взглядом. Как мило, в этом доме не у одного меня срывает из-за неё крышу.

— Если ты сейчас не дашь ей времени прийти в себя, вряд ли она захочет оставаться здесь.

Охренеть, да, какой я рассудительный?

Именно так отец и смотрит на меня с нескрываемым скепсисом. Но именно это я понял, пока мы ехали домой и всё то время, что плёлся за ней до самой комнаты, прежде чем она захлопнулась передо мной.

Птичке нужно время, и отец не может этого не признать, сам видя, что она в последнее время просто постоянно бежит от нас. Он сдаётся, но это не говорит о том, что успокаивается. Такое ощущение, что он сразу что-то теряет.

— Ты расскажешь мне, что между вами происходит? — спрашивает, вставая передо мной и запуская руки в карманы брюк.

Я качаю головой.

— Для этого нужно хотя бы нас знать.

Удар ниже пояса? Сомневаюсь, что отца вообще можно чем-то выбить из колеи. Но до того, как Лина пропала, я и не знал, что он вообще умеет переживать. Он отводит взгляд, когда я сам смотрю на него в упор, наблюдая за ним, наверное, таким же пустым взглядом, что ещё недавно взирала на меня Лина. И сравнение мне совершенно не нравится, ведь для этого нужно потерять любую надежду в человеке.

— Лина только хочет казаться сильной, не забывай об этом никогда, — вместо хоть каких-то оправданий изрекает он, будто я всё же неправ в том, что он нас не знает.

Но это только доказывает мои слова. Я не хочу усмехаться, но оно всё равно выходит само собой. Слабо и едва задевая скулы, и всё же, отец это видит.

— Ты и не представляешь, насколько она сильная, — говорю ему.

Потому что сам это понял сегодня. Не только в гневе, но даже в самом отчаянии Лина была чертовски стойкой. Она до последнего верила, что меня перемкнет обратно. Как в ту ночь. Ведь, после сегодняшнего, уверен, именно этого она и ждала. А я взял и признал, что делал всё это специально. Жестоко шёл до конца. И шёл бы ещё дальше, если бы она наконец не сорвалась. Интересно, она тоже теперь думает о том, как давно могла изменить свою жизнь, если бы не верила в меня до последнего?

Отец всё ещё остаётся на месте, берясь ответно наблюдать за мной, но на самом деле, скорее всего просто не знает, как и я, как убить время, пока Лина будет готова. Но тут вдруг выражение его лица резко меняется.

— Ты ранен? — он делает шаг в мою сторону, но я вскидываю руку, тормозя его.

Нифига, увольте меня, даже если это искренне, мне его забота на хрен не сдалась. К тому же, это действительно просто тупая царапина. Допустим, чуть глубже и можно даже было бы наложить швы, но я практически убеждён, что смерть мне не грозит.

— Фигня, — отмахиваюсь я, а потом перевожу тему. — Тебе бы не мешало выспаться, а то выглядишь так себе. Не думаю, что с такой головой можно и дальше продолжать зарабатывать свои миллионы.

Отец приподнимает бровь, как бы говоря «Прошу прощения».

— Похоже, это тебе давно пора взять паузу, не находишь? Или собрался ночевать «на коврике»?

— Я просто хочу подумать, а спускаться вниз лень. Такой ответ устроит?

Нет, но он выражает его лишь глубоким вдохом. Настает его очередь отмахиваться от меня.

— Как знаешь, — он разворачивается, чтобы начать спускаться вниз. — Я дам охране распоряжение, а пока мне нужно отъехать по делам. Буду завтра, — предупреждает он, недвусмысленным намеком кидая, мол, до какого момента мне нужно Лину попридержать.

И я бы сказал, что этого не требуется на счёт охраны, но язык не поворачивается. Хоть я и уверен, что она никуда не уйдет, перестраховаться не мешает. В конце концов, я до сих пор не знаю, где она была всё это время. Хотя и очень надеюсь, что просто в отеле. Остальное… черт, сомневаюсь, что смогу это спокойно принять. По крайней мере, чтобы после все остались живы и невредимы. Хотя я уже обдумывал варианты, в каком именно месте переломать ноги тому отчаянному, чтобы он навсегда забыл, как подходить к Лине.

Откидываю голову назад и мерно выдыхаю. Нельзя психовать. Не сейчас, а то опять какой-нибудь состав безумия в голове тронется, и тогда придётся мне мозг вставлять на место, а не отцу, когда начну скручивать дверь её комнаты с петель.

В кармане, наверное, раз пятисотый вибрирует телефон. Он доставал меня ещё в машине, особенно в те моменты, когда я объяснялся с Линой, хотя уперто игнорировал его. Как и сейчас продолжаю это делать, не желая знать, что думает обо мне хозяин куртки, которую наскоряк накинул на себя, чтобы не перепугать толпу кровавым пятнищем на своей боксёрке. Хотя надо бы ответить, как минимум, чтобы сообщить, что ещё жив и сам собираюсь прикончить Удава. В том хаосе никто даже и не понял, что произошло, кроме того, что Мир попробовал пырнуть меня ножом. А получилось или нет — загадка. Но у меня не было времени объяснять, я знал лишь о том, что Лина вновь от меня ускользает. Добавим сюда безумие, что начало творится вокруг от паники, и то, что она могла попасть прямо в его эпицентр — удивительно, да, что я не выбрал перекинуться парой словечек с друзьями?

Мир, черт бы его побрал…

Хотя тут надо быть откровенным и признать, что я тоже хорош. Мне стоило слиться с боя, как только увидел, как этот перепуганный до чертиков малолетка вышел на ринг. В здравом уме и без какой либо весомой выгоды он бы никогда не вышел против меня. Он прожег свой организм непонятно какой дрянью и не будь у меня серьёзной причины отвлечься, уложить его не заняло бы и двух минут. Но… я же не мог это так просто оставить и ничего не узнать.

Узнал?

Охрененно просто как.