Один год из жизни Уильяма Шекспира. 1599
Шрифт:
Орландо явно не может остановиться. Сочиняя один плохой сонет за другим, он собирает антологию искренних, но совершенно никудышных стихотворений наподобие «Страстного пилигрима», над которым Шекспир насмехается. Самое скучное из них — из восьми строк, оно написано стучащим четырехстопным хореем, отягощенным монотонной рифмовкой. Обнаружив в лесу это стихотворение, Розалинда читает его вслух:
Нет средь Индии красот
Перла краше Розалинды.
Ветра вольного полет
В мире славит Розалинду.
Все картины превзойдет
Светлым ликом Розалинда.
Все красавицы не в счет
Пред красою Розалинды. ( III, 2 )
Такие
С кислой коркой сладкий плод,
Плод такой же Розалинда.
Кто рвет розу, тот найдет
Шип любви и Розалинду. ( III, 2 )
Шекспир всячески старается убедить зрителя в том, что Орландо — безнадежно плохой рифмоплет, которого нужно направить на путь истинный — пусть он откажется если не от рифмоплетства, то по крайней мере от своей болезненной влюбленности, которую он так старательно пестует и выражает в избитых стихах в подражание Петрарке.
Последнее высказывание «страстного пилигрима» исполнено таких длиннот, что в финальных двух строках даже удлиняется метр:
Так в Розалинде дали боги
Созданий высших образец,
Вручив ей лучшее из многих
Прекрасных лиц, очей, сердец.
Ей небо это все сулило,
Мне ж — быть рабом ей до могилы. ( III, 2 )
Хотя у Розалинды больше нет сил все это читать: «О милосердный Юпитер! Какой скучной проповедью о любви вы утомили ваших прихожан» (III, 2), — она не может удержаться от язвительного комментария: «О да, слышала все и даже больше, чем следует, — потому что у некоторых стихов больше стоп, чем стих может выдержать» (III, 2). В середине пьесы Шекспир нарочно ставит преграду между влюбленными; кажется, что пропасть между банальными строками о любви и настоящими, — непреодолима. В комедии, где, помимо этого, в общем-то нет драматического конфликта (нет ни других претендентов на руку и сердце дамы, ни противоборствующих семей), влюбленным предстоит преодолеть именно такое препятствие.
Шекспир заимствовал сюжет «Как вам это понравится» из пасторального романа Томаса Лоджа «Розалинда, или Золотое наследие Эвфуэса». В конце 1580-х, с целью сколотить состояние, Лодж отправляется в экспедицию на Канарские острова, захватив с собой, чтобы скоротать долгие часы морского путешествия, поэму XIV века — «Повесть о Гамелине», приписываемую Чосеру. В 1590 году на основе данного сюжета Лодж сочиняет пасторальный роман, пропитанный петраркистскими образами. Этот роман снискал такую популярность, что к 1599-му (как раз тогда к нему наконец обратился и Шекспир) выдержал четыре переиздания. Судя по тому, как вдумчиво работал Шекспир, ему наверняка удалось купить или же одолжить экземпляр «Розалинды…», хотя, конечно, мы не знаем, каким именно изданием он пользовался.
«Розалинда…» имела успех даже десять лет спустя после первой публикации, неизменно вызывая у читателей ностальгию: роман написан в золотое для истории Англии время — сразу после великой победы англичан, разгромивших «Непобедимую Армаду».
Ностальгические настроения овладели и Шекспиром. Как и многие другие источники, к которым Шекспир обратился в 1599-м, роман Лоджа написан как раз тогда, когда Шекспир, поселившись в Лондоне, начал свой творческий путь. Теперь же, в поисках новых возможностей развития театра, драматург глубоко задумался. Вспомнив начало 1590-х, когда он впервые окунулся в литературную атмосферу Лондона, он осознал, как многое с тех пор переменилось: писать, как раньше, больше было нельзя.
За прошедшие десять лет, подбирая сюжеты для новых произведений, лондонские драматурги ни разу не обратили на «Розалинду…» внимания — им казалось, что такой сюжет для комедии не подходит. Однако Шекспиру для новой пьесы вполне хватило рыхлого
сюжета этого романа. Он полностью заимствовал из «Розалинды…» второстепенную линию повествования, обрамляющую роман Лоджа, — мотив узурпации власти и восстановления в правах законного правителя, — а также историю о том, как герои оказываются в лесу. Шекспир сохранил основных персонажей, изменив всего несколько имен (в частности, Розадер стал Орландо).Шекспиру без труда удалось то, что Лоджу было не под силу. Он сразу понял, что «Розалинде…», помимо прочего, недостает иронии и чувства юмора. И хотя для этого в тексте были все возможности, Лодж ими совершенно не воспользовался. При этом ему пришла в голову прекрасная мысль — переодеть главную героиню в мужское платье и назвать ее Ганимедом (имя имеет гомоэротический подтекст, намекая на любовную связь Юпитера с его любимым виночерпием). Розалинда (Ганимед), влюбленная в Розадера, предлагает ему разыграть небольшой спектакль: «Я буду Розалиндой, а ты будешь самим собой, Розадером». Однако для Лоджа это лишь предлог для «Свадебной эклоги Розалинды и Розадера», их любовного дуэта. Герои Лоджа разыгрывают историю, в которой они муж и жена, однако Розалинда все еще переодета в костюм юноши. С точки зрения Шекспира, этот и другие эпизоды романа открывают большие сюжетные возможности — Лодж их просто не заметил. Способность Шекспира разглядеть потенциал сюжета и воплотить его в жизнь свидетельствует о том, что, во-первых, он умел мастерски использовать чужой источник, а, во-вторых, прекрасно понимал, как устроена комедия. Вероятно, прав был Роберт Грин, когда, закипая от ревности, написал в 1592 году трактат, где предупреждает других драматургов о том, что в Лондоне появился новый автор, «выскочка-ворона, украшенная нашим опереньем». Он видел, как легко Шекспир осваивает чужие тексты, во многом превосходя первоисточник и по сравнению с другими авторами добиваясь гораздо большего художественного эффекта.
Прочитав роман Лоджа, Шекспир понял, где и как лучше всего посмеяться над римфоплетами. Время безусловного подражания Петрарке, столь популярного в 1580-х — начале 1590-х, когда Лодж сочинил «Розалинду», давно прошло. Одно из самых неестественных, надуманных стихотворений Лоджа («Описание Розалинды») — не что иное, как имитация сонета Петрарки, стилистически абсолютно невыразительная; особенно это касается первых строк текста:
Подобны бисеру росы
преломленного света,
её соски — небес зрачки —
восторг и совершенство.
О, если бы она — хей хо! — была б моей! Моей…
( перевод А. Бурыкина )
Вероятно, Шекспир крепко запомнил их, так как именно они вдохновили его написать монолог для Основы, который в «Сне в летнюю ночь» играет роль Пирама, любовника Фисбы. Последние слова Пирама перед смертью звучат как явная пародия на выспренную любовную поэзию:
О, лейтесь, токи слезны!
сюда, мой меч любезный!
рази меня, клинок,
в тот самый левый бок,
где слышен сердца стук.
Избавь меня от мук!
( V, 1; перевод Т. Щепкиной-Куперник )
Прием переодевания, частая перемена места действия (из города в деревню и наоборот), сочетание высокого и низкого стиля — все это Шекспир взял за основу своей новой пьесы. Скромный сюжет Лоджа оказался весьма гибким — Шекспир легко развил новые сюжетные линии, не разрушив костяк текста. Разумеется, потребовались и новые персонажи; среди них Жак-меланхолик, Оселок, а также Уильям и Одри, деревенские жители. Словно по воле случая, все герои Шекспира встречаются в Арденском лесу: Розалинда и Орландо натыкаются на Жака, а тот в свою очередь, на Оселка, который пытается добиться благосклонности Одри, тем самым раздражая Уильяма, и т. д. Познакомившись, герои начинают общаться, при этом обсуждают они абсолютно все — от высоких понятий до приземленных; персонажи пьесы — как придворные, так и крестьяне — явно заинтересованы в общении друг с другом. В этой комедии гораздо больше говорят, чем действуют. В конце все влюбленные счастливо воссоединятся, отпадут и политические разногласия. У Лоджа роман заканчивался тремя свадьбами — Шекспир же не смог устоять и добавил еще одну.