Один процент тебя

Я хотел предложить ей прийти без детей, чтобы мы могли пообщаться, но это было бы неверным сигналом. Кровь, прилившая к моему члену, доказывала, что оставаться с мамой наедине не стоит, как бы заманчиво это ни было. Она слишком молода, слишком невинна. Я старше и был мудаком, который украл чипсы у ее дочери.

Не знаю почему, но быть с ними было просто... легко.

На телефон пришло еще одно сообщение от нее.

Хэдли: Но если он не придет, мы можем...?

Я улыбнулся.

Элайджа: Отлично.

______

Как и в любой другой вечер, я допоздна рисовал, слушая музыку и попивая холодный коктейль. В одиночестве. Я думал о любви Люси к пони и машинам и рисовал для неё. Спать я лег около шести часов утра. Через пять часов я встал и начал собираться на работу. Мне не терпелось подарить рисунок Люси в эти выходные. У меня было предчувствие, что он ей понравится. Я поместил его в фоторамку размером восемнадцать на двадцать четыре сантиметра, я всегда использовал такой размер рамок для своих рисунков, и надеялся, что она захочет повесить его в своей комнате.

В пятницу я получил сообщение, которое выбило меня из колеи.

Хэдли: Люси и Элай поехали к отцу, так что, может, в следующие выходные?

На самом деле я не очень хорошо знал Хэдли, но был уверен, что напугаю ее до чертиков, если приглашу одну.

Элайджа: Звучит неплохо. Есть планы?

Хэдли: Моя подруга Холли хочет, чтобы я сходила куда-нибудь с ней сегодня вечером, но... Ты подумаешь, что это глупо.

Элайджа: Это наша фишка. Я думаю, ты наивна. Ты думаешь, что я мудак. Продолжай.

Хэдли: Смешно. Я чувствую себя виноватой за то, что хочу пойти куда-нибудь без детей. В глубине души я знаю, что в этом нет ничего плохого, но я не могу перестать думать о том, что они плохо проводят время, пока я гуляю без них. Я не должна была этого говорить. Ты не поймешь.

Она была права, я не мог понять. По моим наблюдениям, Хэдли ставила своих детей выше себя, и никто не мог сказать иначе. Если кто-то и заслуживал того, чтобы расслабиться, так это она.

Элайджа: Ты права. Я не понимаю. Ты — мир Люси, и каждый, у кого есть глаза, видит, как сильно она тебя любит. Развлекайся, Хэдли. Ничего страшного, если ты только на девяносто девять процентов мать, хотя бы оставь один процент для себя.

В порыве откровения, я быстро добавил.

Элайджа: Я все равно буду тусоваться со всеми твоими процентами. Честно говоря, я считаю тебя довольно крутой. Даже Элай смотрит на тебя так, словно ты для него больше, чем источник молока.

Хэдли: Спасибо. По какой-то причине это заставляет меня чувствовать себя лучше.

Я засмеялся.

Элайджа: Повеселись.

______

Последние четыре часа я работал над татуировкой полрукава. Она еще была незакончена, когда раздался звонок над дверью салона. Блондинка, управляющая моими мыслями, вошла с девушкой примерно ее возраста. Честно говоря, я не обратил на подругу особого внимания. Один взгляд на Хэдли — и все мысли вылетели из головы.

Ее длинные прямые волосы спадали на спину и плечи. Это был первый раз, когда я видел ее волосы распущенными после нашего с Люси дня рождения, и их длина меня удивила. Это было приятное изменение по сравнению с теми беспорядочными пучками, которые делали ее до смешного привлекательной каждый раз, когда я ее видел. На ней были темные джинсы-скинни белый топ на бретельках, который, к счастью, не скрывал размер её груди. На ее изящных ножках были обычные шлепанцы. Она пошевелила пальцами ног, выкрашенными в красный цвет, и, черт возьми, я растерялся.

Она была по-своему сексуальной. Легкий макияж не делал ее старше. Когда ее взгляд нашел меня в моем уголке, ее голубые глаза сверкнули, а смущенная улыбка выбила меня из колеи, она была такой мощной и лучезарной.

— Чем могу помочь, дамы?

Лэнс немедленно встал, его взгляд скользнул по Хэдли и пожирал ее точно так же, как, вероятно, это делал я.

Она покачала головой, заправляя волосы за уши.

— Я пришла, чтобы увидеть Элайджи. — Она указала большим пальцем через плечо в мою сторону, не заметив, что я направляюсь к ней. Она посмотрела через плечо Лэнса изучая салон. Тем временем взгляд Лэнса остановился на мне. — Так это твой салон? — спросила она, обернувшись ко мне.

Я кивнул.

— Да. — Я наклонил голову и окинул ее взглядом. — Ты пришла сделать татуировку?

— Она хочет, но слишком труслива, — ответила ее подруга.

— Да, возможно, в другой раз, не сегодня, — промурлыкала Хэдли, прижав руки к животу.

— Все не так уж плохо, — сказал Лэнс. — Приходи ко мне, когда найдешь то, что тебе понравится.

Нахмурившись, я сказал:

— Он имеет в виду, что ты должна прийти ко мне. Я сделаю все как надо.

Лэнс фыркнул, но я проигнорировал его.

Ее подруга усмехнулась, а лицо Хэдли покраснело.

— Ты мама? — спросил Лэнс.

— Мама?

Она покраснела еще сильнее. Было что-то уязвимое в ее надутых губах и безнадежном замешательстве в глазах, когда она взглянула на меня в поисках ответа.

— Да. Элайджа часто упоминает вашу семью. — Вклинилась Венди, пока татуировала кого-то.

— У тебя есть время сделать мне татуировку? — спросила ее подруга, глядя на Лэнса.

— Конечно, что-то конкретное? — спросил он.

Я заметил, как ее подруга потрепала Хэдли по плечу и подтолкнула ближе ко мне, когда уходила с Лэнсом. Хэдли напряглась.

— Прости за них. — Я провел руками по волосам и нахмурился. — Я часто упоминаю вас, ребята. Твоя дочь каким-то образом пробралась в мой круг, — признался я. — Она не так уж плоха для ребенка.

Хэдли рассмеялась.

— Рада, что ты изменил свое мнение о детях.

— Притормози. Мне нравятся только твои дети.

Мне не следовало этого говорить. Ее рот приоткрылся, розовые щеки стали ещё ярче, и она опустила взгляд на пальцы своих ног.