Одинокие души
Шрифт:
– Ты даже не представляешь, о чем говоришь.
– Я как раз-таки, представляю. А вы, по-моему, решили, что можете жонглировать
человеческими жизнями так, как вам заблагорассудиться. – Я стискиваю зубы и
недовольно качаю головой. – Вы ошибаетесь.
– Наташина судьба – не наша проблема!
– Как ты можешь так говорить? – удивляюсь я, и разочарованно выдыхаю. – Я думала, ты
другой.
– Что? О чем ты?
– Ни о чем.
Я вновь пытаюсь вырваться из рук Максима. Но он лишь сильней сжимает мои
становится поперек дороги, сопротивляется, и тогда я неосознанно выставляю вперед
локоть. Кость ударяет ему по скуле, парень ошеломленно откидывается назад и врезается
спиной о бетонную стену.
Мне хватает нескольких секунд. Я решительно несусь обратно по коридору и вламываюсь
в комнату, где стоят три стула: стул – для меня, стул – для Киры, и стул – для Астахова.
Вижу на полу Наташу. Сажусь рядом и встряхиваю её за плечи.
– Эй, - протягиваю я. – Нужно уходить.
Девушка не реагирует, и я взволнованно выдыхаю.
– Наташа, прошу тебя. Скорей, очнись.
– Она не проснется, - недовольно отрезает мужской голос, и в проходе я вижу Макса. – Я
ударил её по сонной артерии, и она уснула часа на три.
Не дожидаясь моего ответа, парень подходит к Рыжей, поднимает её на руки и идет к
выходу.
– Не отставай, - просит он, и мы вновь бежим по серому, бетонному коридору. Запах гари
усиливает, становится практически невыносимым, и я начинаю кашлять.
– Чужачка?
– Всё в порядке.
– Прикрой рукой нос.
– А как же ты?
– Говори меньше, - командует он.
– Подожди, а что с Кирой?
– Я сказал ей не ждать нас. – Максим усмехается. – К счастью, она не такая безбашенная, как ты.
Я киваю, и продолжаю бежать следом за парнем. Мы проходим мимо поломанного
автомата с кофе и чаем. Затем я замечаю коробку с использованными лампочками, стопку
пыльных стульев, диски, колонки и стол. Думаю, для чего все эти вещи, и пытаюсь понять, где мы находимся. Но мозг отказывается думать из-за обильного запаха газа. Через пару
минут перед глазами начинают кружиться стены и падать потолок. Я хватаюсь руками за
все, что находится рядом, не хочу отставать и ковыляю ногами. Кашель раздирает горло, и
я мимолетно думаю о том, как сейчас тяжело Максу.
Внезапно цепляюсь ногой за поломанную доску, и легкая боль обжигает голень.
Я тихо стону, но бежать не перестаю. Наконец, мы выходим в какое-то большое
помещение, напоминающее танцпол. Я уже не пытаюсь разглядеть всё досконально.
Просто следую за парнем, и испускаю громкий вздох, когда мы оказываемся на свободе.
Кислород сначала обжигает грудную клетку, я невольно сгибаюсь, но затем на смену
коликам приходит облегчение, и на моем лице появляется улыбка.
– Слава богу, - выкрикивает Кира. Она стоит около машины Стаса. Тот за рулем: видимо не
хочет выходить на случай, если придется резко
и быстро трогаться. – Я уже думала, вызаблудились!
– Мы тоже так думали, - протягиваю я, и откидываю назад голову. Перед глазами до сих
пор кружится небо.
– Хорошо, что Макс прогадал с запахом, иначе мы бы сгорели заживо.
– Но почему тогда в помещение никого нет? Почему нас никто не пытался остановить?
– Может, они поняли, что это бесполезное занятие, - улыбается блондинка. – Боже, -
протягивает она. – Как же я рада, что мы выбрались оттуда! Мне так страшно стало, когда
Максим про взрыв заговорил. Я уже подумала, что…
Не знаю, как это происходит.
Оглушающий грохот врывается в мою голову, меня толкает невидимой волной вперед, и я
грубо падаю на асфальт. Горячие потоки воздуха обжигают тело, несмотря на то, что оно
прикрыто одеждой, обломки здания падают вниз, словно ливень, и я истошно кричу.
Вижу, как Кира летит спиной к машине, как её припечатывает к двери ударная волна, вижу, как её золотые волосы становятся серыми, грязными от поднявшейся пыли. Вижу, как она скатывается по крылу автомобиля и оседает на асфальте.
Собираюсь вскочить с места, подбежать к ней, но замечаю справа тело Максима. Рядом с
ним Наташа. По лицу парня течет тонкая струя крови, а у Наташи порваны джинсы, и в
ноге торчит какой-то безобразный небольшой обломок.
Ору имя Бесстрашного, но он не слышит меня.
Я не слышу себя.
В ушах звенит, во рту пыль и грязь. Я чувствую прилив сил, однако не могу встать. Спина
горит, будто на неё взвалили груду поджаренных на солнце камней, и я лежу
припечатанная к холодной земле.
Неожиданно вижу, как из машины выбегает Стас. Он хватается руками за голову и несется
первым делом ко мне. Берет за плечи, кричит что-то. Я не разбираю слов.
Сосредотачиваюсь на его губах, пытаюсь уловить смысл.
Тщетно.
Отпустив меня, Шрам бежит к Кире, проверяет её пульс, открывает дверь BMW. С
легкостью поднимает блондинку на руки и кладет на заднее сидение. Затем бежит к брату.
Испуганно кричит, бьет его щеки, но в итоге, ничего не добивается. Стаскивает с шеи
черный шарф, обматывает им голову Макса. Затем аккуратно тащит его в салон машины, ненадолго задерживается там, фиксируя голову брата таким образом, чтобы она не
ударилась, когда автомобиль сдвинется с места.
Я смотрю на Шрама, и не могу сдержать слез. Мне хочется встать, мне хочется помочь! Но
я могу быть лишь зрителем. Могу лишь беззащитно лежать, плакать и кричать, и при этом
даже ничего не слышать.
Когда Стас в очередной раз бежит в мою сторону, он ошарашенно прилипает к земле.
Замирает. Смотрит перед собой, и не может пошевелиться.
Я затаиваю дыхание, слежу за его взглядом и понимаю, что так он реагирует на тело