Одиссея креативной королевы

Оставим теперь скучноватую фактографию и переключимся на романтику.

Огромная луна, повисшая над западным горизонтом.

Поверхность лагуны – будто расплавленное серебро.

Открытый паб-веранда около причалов в деревне Фака-Ута.

Экстерьер и интерьер проще некуда, однако, с некоторой претензией на оригинальность: платформа на сваях не прямоугольная, а будто бы в форме сегмента шестеренки с очень широкими зубцами. На каждом зубце - столик. На самом сегменте - стойка бара и нечто наподобие танцплощадки. Над всем этим шуршит навес, обдуваемый ночным бризом…

Негромкий звон гитары. За одним из столиков, четверо молодых парней и две девушки (кажется, выходцы из Латинской Америки), поют заводную песенку на полинезийском креольском (mix таитянского и колониального англо-испанского). Они одеты в яркие шорты и майки с люминесцентными рисунками. А несколько девушек совсем другого расового типа – уроженки Индокитая, как птички уселись, на парапете. Они одеты на фольклорно-полинезийский манер: только в пестрые набедренные повязки. Сначала кажется, будто они щебечут между собой, не обращая внимания на окружающих, но внимательному наблюдателю удается засечь те взгляды, которые они бросают то на компанию латиноамериканской молодежи, то на троих евро-креолов постарше, одетых в пятнистую униформу «tropic military», и устроившихся за стойкой бара.

А, посмотрев вниз и влево по берегу, на причальный комплекс из нескольких пирсов, расходящихся лучами от общего дебаркадера, можно заметить еще несколько таких девушек «псевдо-полинезийского вида». Они флиртуют с, кажется, настоящими (а не псевдо) полинезийцами из экипажа только что подошедшего 60-футового катамарана. Казалось бы, здесь (в пабе и на причалах) количество публики невелико, а количество плавучего и летучего транспорта – еще меньше, но разнообразие (расово-этническое и техническое) просто зашкаливает. Будто некто специально устроил комбинированную экспозицию этнографии и мобильной техники, замаскировав это под спонтанность.

…Чанди Кестенвэл наблюдала течение нехитрой провинциальной жизни и вспоминала реплику Бокассы об этнографической энциклопедии. Теперь она готова была признать: действительно такая энциклопедия будет здесь очень кстати. А тем временем подошел бармен - индус и поинтересовался:

– Леди и джентльмен хотят кофе с мороженым? Или покушать? Или выпить?

– Пожалуй… - произнесла британка, быстро выскакивая из медитативно-созерцательного состояния, - …Пожалуй, унцию скотча и стакан оранжа.

– Смешать? – уточнил индус.

– Нет, отдельно.

– А мне, - добавил Бокасса, - большую чашку какао.

– Ясно, - индус кивнул, - а покушать?

– Чуть позже, - сказал Бокасса, - мы с удовольствием выслушаем ваши рекомендации относительно разновидностей карри, которые у вас предлагаются.

– О! Это верный подход к делу, сэр!
– индус широко улыбнулся, и продолжил путь на «боевую позицию» за стойкой…

…Иногда достаточно короткой паузы, чтобы в голове промелькнуло множество самых удивительных мыслей. Бокасса вдруг подумал об играх богини судьбы - Фортуны, или Паоро, как ее называют в Океании. Какова была вероятность, что он встретит эту юную британку? Повернись колесо Паоро немного иначе – и Чанди погибла бы в отцовском особняке от взрыва летающей бомбы, и он воспринял бы это равнодушно. Еще одна «обнуленная единица» оффи-клана Кестенвэл. Хороший оффи - мертвый оффи. Никто никогда не стал бы заострять внимание на том, что оффи - это социальный статус, или функция, или класс, но не биологическая раса, свойства которой передаются генами...

…Пауза завершилась. Бармен-индус принес напитки. Бокасса поблагодарил его. Чанди залпом выпила рюмку скотча (чего ранее не делала ни разу), досадливо поморщилась, и запила оранжем. Кашлянула, вытерла губы салфеткой и негромко сообщила:

– Знаешь, на острове Новая Ирландия в порту Наматанаи, мне казалось, что тамошнее вавилонское смешение народов, это эффект Золотой лихорадки. Но теперь я начинаю подозревать, что у вас вся страна такая… Не хочу говорить «мультикультурная»…

– И правильно не хочешь, - Бокасса подмигнул, - на эту тему есть принцип Конфуция: «Необходимо начать с исправления имен. Если имена неправильны, то слова не имеют оснований. Если слова не имеют оснований, то дела не могут осуществляться».

– Не люблю Конфуция, - сказала она, - фашистское учение.

– Тогда все-таки учение Муссолини конфуцианское, исходя из хронологии, - пошутил Бокасса, и уже более серьезным тоном продолжил, - даже если учение выглядит таким фашистским и отвратительным, это не означает отсутствия в нем толковых идей. Если рассмотреть слово «мультикультурная», и очистить его от неправильностей, таких как потворство феодальным религиям в области этики, политики, искусства и секса, то мы получим исправленный термин для позитивного вавилонского смешения народов.

– Бокасса, а какая у тебя была специализация в Университете?

– Экономическая психология, - ответил он.

Чанди кивнула в знак понимания, и задала вопрос из совсем другой области.

– Скажи, а кто жил здесь до вашей Алюминиевой революции?

– Здесь? – переспросил он, - Не знаю. Вроде бы, деревня Фака-Ута была заброшена.

– Я не про деревню. Я вообще про остров Увеа.

– А-а… Примерно семь тысяч туземцев, и еще полторы тысячи французов в Мата-Ута, столице, что на восточном берегу. Те французы исчезли. А из туземцев многие семьи продолжают жить в тех же деревнях. Мэрия постепенно, тактично вовлекает туземную молодежь в постиндустриализацию и постмодернизацию. Значительная часть жителей острова сейчас - этнические сальвадорцы и филиппинцы из резерва Народного флота.

– Лаконичная исчерпывающая информация, - прокомментировала Чанди, и с невеселой иронией процитировала: «те французы исчезли».

– Уф!
– Бокасса вздохнул, - Допустим, я скажу: они были убиты в ходе грубых зачисток контрреволюционного элемента в ноябре позапрошлого года. Так лучше?

– Так не лучше. Так честнее.

– Да, наверное, - начал он и…

…Отвлекся на звук, сходный с гудением крупного насекомого. Источником звука был летательный аппарат, который даже внешне напоминал насекомое. Толстую стрекозу размером с небольшой спортивный катер. Стрекоза (окрашенная в нейтральный цвет, неразличимый в лунных сумерках) деловито покружилась над естественной поляной в полусотне шагов от паба, и приземлилась мягко, как прыгнувшая кошка. Крылья этого гротескного насекомого, оказались двумя воздушными винтами, установленными над фюзеляжем, а само насекомое, соответственно – разновидностью геликоптера.