Одиссея креативной королевы

– Что-что?
– переспросила Айрис (вообще-то задавшая этот вопрос в шутку) никак не ожидавшая серьезного ответа, а тем более - такого.

Ларвеф изобразил руками, будто что-то перемещает через стол, и повторил:

– Импортировать оттуда австралийцев. У нас даже командующий флотом – австралиец. Военный координатор, проконсул Визард Оз. Две выигранные войны. Прикинь?

– Я прикидываю. Мало того, что вы игнорируете копирайт, и на халяву таскаете чужую интеллектуальную собственность, так вы еще людей таскаете. Точнее, вы устраиваете загонную охоту на чужой территории, обостряя социальные проблемы. Фактически, вы провоцируете миграцию не совсем конформных граждан оттуда к вам.

– Поздравляю! – он козырнул, - Ты изобрела сто первую теорию незийского заговора.

– Так ведь ты, фактически, сам признался, что вы этим занимаетесь.

– Что, правда? Ну, тогда ничего не поделаешь. Такие плохие мы.

– Да, - согласилась она, - ничего не поделаешь. Я иду купаться при луне. Ты со мной?

– А как же! – мигом согласился Ларвеф.

– Тогда, - продолжила Айрис, - прихвати надувной матрац и… Сейчас подумаю…

– Божоле, - предложил он.

– Божоле? Откуда, черт возьми?

– Отсюда!
– он вытащил из большой картонной коробки в углу стеклянную бутылку, и встряхнул, чтобы был слышен плеск, - Вот! Я купил на маркете Паго-Паго, чтобы как следует отметить день телескопа. Превосходное божоле из самоанского винограда!

– Понятно… Даже вино контрафактное, с тыренной торговой маркой.

– Да, уж слишком далеко до Франции. Ну, так что, берем бутылку и стаканчики?

– Берем, - решила Айрис, - я не обязана защищать французские торговые марки.

…

Ночь.

Яркая луна.

Пляж лагуны.

Теплые волны, ласкающие тело.

Легкое вино из бумажных стаканчиков.

И широкий надувной матрац.

Волшебная романтика, естественным образом переходящая в энергичную эротику.

После двух часов спонтанной и почти неосознаваемой смены увлекательных занятий (перечисленных выше), Айрис и Ларвеф решили рассмотреть окрестности шире – так, любопытства ради. В пляжной сумке у Ларвефа между прочим нашелся тактический бинокль-ноктовизор, позволяющий оценить обстановку в радиусе двух миль. Ночные (тепловые) виды объектов, преобразованные в яркие условные цвета ноктовизора, это феерическое зрелище. Особенно если это живые теплокровные объекты (типа, люди).

– Красота!
– объявил Ларвеф, поймав достойный объект в поле зрение, - Вот, взгляни.

– И что там? – спросила Айрис, и аккуратно (чтобы не сбить направление) взяла у него бинокль, - О! Похоже на лошадку! Кто мог завезти ее сюда?

– Смотри внимательнее, - посоветовал он, - помни о градациях условных цветов.

– Я примерно помню, - сказала она, приглядываясь к отдаленному подвижному яркому пятну, вроде, стоящему на четырех ногах и переливающемуся всеми цветами радуги.

– Ну, как, Айрис, есть идеи?

– М-м… Нет, не очень похоже на лошадку. А на что похоже – черт знает.

– Тогда подсказка. Как заявляет уфология: мы не одиноки во вселенной.

– Мы не одиноки?
– переспросила она, и тут догадалась, - Это же парочка в процессе!

– Банзай! Ответ верный. Попробуй определить: какая именно парочка?

– Нет, я не смогу. Практики мало. А ты определил?

– E-o. Это доктор Лйалл Тью и Ее величество Боудис Виндзор.

– О, черт, - Айрис опустила бинокль, - как-то это неловко, подглядывать за королевой.

– Aita pe-a, - сказал Ларвеф, - по обычаю, даже кошке можно смотреть на королеву.

…

*56. Прикладной этногенез в стиле Гумилева.

Тогда же, 31 мая несколько позже полуночи. Там же, на Токелау-Атафу.

Моту Лауала (миля к норд-норд-вест от моту Утуа).

…Королева Боудис улеглась в воду, держась рукой за толстый бортик лодки-зодиака, загнанной в мангровые заросли у берега и прислушалась к бешено стучащему сердцу. Бывают такие внезапные яркие вспышки (скажем так) физических контактов, что… Не подобрать слов. Ну, и ладно. Она бросила мысль о том, чтобы решить эту лексическую головоломку, и начала молча наблюдать, как Лйалл Тью, усевшийся на другом бортике лодки, набивает табаком длинную трубку, якобы «аутентичную реконструкцию древне-полинезийской». Потом он щелкнул зажигалкой, прикурил, и сообщил:

– Прекрасный табак для этой ночи с ароматом вишневых косточек. Если ты не станешь возражать, то я буду медленно курить, и любоваться тобой, сквозь облачко дыма. Ты в лунном свете похожа на нереально-прекрасную tuurei-te-roto.

– Извини, я сейчас не очень хорошо соображаю. Это что-то на языке утафоа?

– Да. Tuurei-te-roto, это фея лагуны.

– Мне нравится! – весело отозвалась королева, - Так что ты можешь любоваться сквозь облачко дыма, или даже без облачка. Но, я немного опасаюсь, что ты не единственный наблюдатель. Я имею в виду: мы вели себя так расковано на открытом месте, а здесь, я полагаю, не мы одни резвимся в лагуне при лунном свете.

– Боудис, любимая, - сказал доктор Тью, - не беспокойся. Даже если мы с тобой как-то случайно или неслучайно попали в чье-то поле зрения, то в системе ценностей «новых канаков» твой авторитет от этого только вырастет. А если ты подумала о чем-то вроде скрытной фото-видеосъемки, то это не успеет повлиять на решение парламента Новой Зеландии. Утром состоится голосование, но неформально что-то как-то уже решено.

– Ладно, ты так убедителен, что я не буду думать на эту скучную тему.

С этими словами, королева подтянулась к лодке, встала на ноги (глубина тут у берега составляла менее метра), и выпрямилась, подняв руки над головой. Доктор Тью очень выразительно прикрыл на секунду глаза ладонью, затем убрал ладонь и произнес.

– Ты фантастически смотришься.

– Просто, - ответила она, - у меня хорошее настроение. Сама не знаю, почему. Знаешь, трудно представить, что два месяца назад я сидела в лондонской резиденции, и читала последние регламентные бумаги, сосредоточенно думая, не забыла ли что-нибудь, или точнее, не прозевал ли что-нибудь ответственный клерк в канцелярии. А за окном шел привычный холодный дождик, и небо было серое, как спина дельфина. Как смешно. Я применяю теперь аналогии полинезийского происхождения. Спина дельфина… Где-то далеко остался Лондон, кажется, в другой жизни. И знаешь, что самое ужасное?