Одиссея Талбота

Абрамс взял Кэтрин за руку. Один из людей Пемброука вернул им оружие, и они пошли к дороге. Торпа нигде не было видно. Тони легко представил себе, что, очнувшись в мрачной могиле, Питер будет действительно напуган. Он сам бы испугался.

Они вышли на Двадцать пятую улицу через главные ворота кладбища.

– Где же было ваше полицейское прикрытие? – спросила Кэтрин.

Абрамс, казалось, очнулся от каких-то своих мыслей.

– Что? Ах, это… Думаю, ваш британский друг разобрался с ними.

– А мне начинает казаться, что вы блефовали.

– И мне тоже. – Абрамс посерьезнел. – Вы осознаете, что Пемброук преспокойно покончил бы и с нами, если бы ситуация обернулась по-другому?

Кэтрин кивнула.

– Все-таки вы какая-то странная.

– Я знаю. А что это за важное задание вы выполняете сегодня вечером?

– Вы будете последним человеком, кому я об этом расскажу.

– Ну что ж, рада присоединиться к группе уже посвященных, – улыбнулась она.

Он что-то пробормотал, затем сказал громко:

– Вы дурно на меня влияете.

Они молча шли по дороге, погруженные каждый в свои мысли. Абрамс взял Кэтрин под руку и притянул ее локоть к себе. Она инстинктивно прижалась к нему. Так они прошли квартал до Четвертой авеню и стали спускаться по ступенькам в метро.

– Это та самая линия, по которой мы ехали в Оул Хэд-Парк, – сказал Абрамс.

– Точно. Значит, по ней я попаду в Манхэттен?

– Да. А я доеду с вами до Бороу-Холла. Вы выйдете на… Послушайте, что мы все вокруг да около? Едем к вам или ко мне?

– Ни то, ни другое, – ответила она.

Тони вопросительно посмотрел на нее.

– Дом на Тридцать шестой, – прошептала она быстро. – Там безопасно.

Он почувствовал, как сердце подпрыгнуло у него в груди.

– Хорошо.

– Хотя нам и придется спать в разных комнатах, – продолжала Кэтрин, – вы можете прийти ко мне ночью… Или я приду к вам.

– Нам нужно сразу определиться, чтобы не разминуться.

Она рассмеялась и обвила его шею руками, спрятав лицо у него на груди. Он понял, что она плачет. Через секунду Кэтрин справилась с собой и сказала:

– Это был один из самых ужасных… и самых счастливых дней в моей жизни. Будьте осторожны сегодня. Каким бы ни было ваше задание, будьте осторожны.

Абрамс заметил, что люди обходят их, поскольку они стояли посредине лестницы.

– Может, возьмем такси, съездим по домам, возьмем свои вещи…

– Ладно. – Она выпрямилась и глубоко вздохнула.

Они отошли к краю тротуара, чтобы поймать такси.

– А Торп? – спросил Абрамс.

– Что Торп? Я не испытываю к нему никаких чувств.

– А гнев? Возмущение?

– Нет, ничего… Может, это и глупо. Похоже, вы раскусили его раньше меня.

– Так вы все-таки пойдете сегодня на вечеринку к ван Дорнам?

– Конечно, это же бизнес, – улыбнулась Кэтрин.

– Вы не исключаете, что Торп тоже появится там?

Кэтрин подумала секунду и ответила:

– Я знаю его достаточно хорошо. Для него ведь это тоже бизнес.

Часть пятая Русская усадьба

41

Тони Абрамс смешался с праздничной толпой на Пенн Стейшен и сел на трехчасовой поезд до Гарден-сити, Лонг-Айленд. Ехать было недалеко, но Тони хватило времени на то, чтобы прокрутить в голове все события этого сумасшедшего дня: Кармин-стрит, пробежка по Бруклину, Торп, кладбище… Он подумал об этом англичанине, Марке Пемброуке. Еще одна темная лошадка, по определению Кэтрин, с собственным кабинетом в Рокфеллеровском центре.

Вместе с Кэтрин они доехали на такси до его дома, где он забрал некоторые свои вещи, включая костюм, в котором Тони был сейчас, и удостоверение личности. Потом они поехали на Кармин-стрит, где Кэтрин взяла кое-что из своих вещей. Далее они проследовали в дом на Тридцать шестой улице. По дороге между ними возникло то ощущение некоторой неловкости, какое обычно возникает между мужчиной и женщиной, когда они знают, что едут заниматься любовью в первый раз.

Дом на Тридцать шестой находился под наблюдением. Когда Тони и Кэтрин подошли к входной двери, дорогу им преградил полицейский в штатском. Он попросил их назвать себя и спросил о цели визита.

– Я Абрамс, – сказал Тони. – И пришел сюда без всякой цели.

– А Спинелли говорит, что вы уже труп, – хмыкнул полицейский.

– Напротив, я прекрасно себя чувствую, – ответил Тони.

Он взял Кэтрин за руку, и они вошли в дом. Они ожидали встретить Клаудию, однако ее не было. Но Абрамс был уверен, что после вечеринки у ван Дорна она вернется, и тогда с ней можно будет поговорить. Он полагал, что в этой цепочке Клаудия – самое слабое звено, и рассчитывал расколоть ее еще до утра.

Кэтрин прошла в комнату, которая когда-то была ее детской. Именно в эту комнату Клаудия проводила Абрамса в тот вечер, когда происходила встреча ветеранов УСС. Свои вещи Тони отнес в спальню, находившуюся наискосок от спальни Кэтрин, потом вернулся и помог ей распаковаться. Разложив вещи, Кэтрин повернулась к нему:

– Странно все-таки оказаться в комнате своего детства.

– Я бы сказал, не странно, а сладостно, – произнес Абрамс.

Кэтрин подошла к нему. Глядя на нее, Тони удивлялся, что мог когда-то мысленно называть ее Снежной Королевой.

Они любили друг друга на кровати с пологом. Тони был рад, что не успел осквернить ее с Клаудией. Их первая близость была наполнена страстью, радостью открытия и восторгом удовлетворения. Для Абрамса действительность превзошла все самые смелые его фантазии.

– У меня такое чувство, будто я утолила шестимесячный голод, – пошутила Кэтрин.

– Шестимесячный?

– Ну, может, семимесячный. А ты?

После секундного колебания он ответил с той прямотой, которая была свойственна и ей:

– А я утолил голод, который мучил меня с первого дня работы в фирме О'Брайена.

Кэтрин поцеловала его. Они договорились встретиться утром в кафе «Брасир» в том случае, если кто-либо из них не вернется до рассвета в дом на Тридцать шестой.

Поезд остановился и Абрамс очнулся от воспоминаний на нужной ему станции. Адвокатская контора располагалась в небольшом красивом здании. Сверившись с табличками-указателями, Абрамс поднялся по крутой лестнице на второй этаж. Здесь он достал из кармана револьвер, осторожно двинулся по вестибюлю второго этажа и подошел к тяжелой дубовой двери с табличкой «Эдвардс и Стайлер». Тони прислушался. Из-за двери ничего не было слышно. Он довольно громко постучал три раза и быстро шагнул в сторону.