Одна беременность на двоих

Последний поход в туалет чуть не закончился обмороком. Зашумело в ушах, засветилось в глазах — и почернело, а потом я нащупала плечо Аманды. Она, как кошка, спрыгнула с дивана и подлетела к раковине за мгновение до того, как я чуть не грохнулась головой на плитку, и дотащила меня до дивана. Теперь я лежала и стонала, как последняя идиотка, не в силах сдержаться. Голова раскалывалась, подташнивало, жутко тянуло живот. Даже простое выпрямление ног вело к нестерпимой боли.

— Как ты рожать-то будешь, Аманда…

Я тыкалась носом в бедро беременной подруги, а она гладила меня по холодному лбу. В комнате почти не осталось воздуха. Я потребовала выключить старый кондиционер, шум которого взрывал мой воспалённый мозг, а до вентилятора под потолком было слишком далеко. О, боже, какая же я эгоистичная тварь, что позволяю Аманде обмахивать себя тетрадкой, но мне слишком плохо, чтобы быть хорошей. Другой рукой она держала учебник по истории искусств и читала вслух заданную главу.

— Бесполезно, всё бесполезно… — Стон выходил из груди с хрипом. — Я ничего не понимаю, ничего не запоминаю, да и лекцию всё равно пропущу. Я вообще не доживу до завтра…

Аманда улыбнулась, показав идеально ровные и идеально белые зубы, которые не могли создать никакие ортодонтические скобы и отбеливающие пластины — такие зубы природа выдаёт лишь гетерам, чтобы было с кого ваять богинь. И вот эта богиня сидела рядом и обмахивала меня тетрадкой.

— Почему плохо мне? — я мученически прикрыла глаза; даже слабый свет превращался в моей голове в сотню острых ножей. — Это тебя должно тошнить, это у тебя должна болеть голова… Не у меня! Это я должна сидеть и обмахивать тебя, а не ты меня.

— Да успокойся ты в самом-то деле! — Аманда не со злости, но чувствительно стукнула меня по затылку тетрадкой. — Лучше послушай. Последний абзац я читаю уже в третий раз, а именно из него будут вопросы на тесте.

— Говорю ж — бесполезно. Брось. Учи сама, а мне позволь спокойно умереть.

— Хватит уже жалеть себя! У меня, может, тоже болит, но я не собираюсь умирать!

Я тут же открыла глаза и уставилась в загорелое лицо Аманды.

— Что у тебя болит?

— Ну… — Аманда отвела глаза. — Там же, где и у тебя.

— Ты что, серьёзно?

Я скинула простынь и, отбросив в сторону учебник, схватила Аманду за плечи.

— Где у тебя болит?

Аманда закусила губу и прошептала:

— Там, внизу. И ещё… На трусах красные пятна.

Сердце моё упало. Я с ужасом вспомнила свои недавние мысли о том, как было бы хорошо, если бы Аманда потеряла ребёнка. Меня бросило в жар. Тонкая хлопковая майка сразу прилипла к спине. В горле пересохло, и я не сказала, а проскрипела:

— Ты доктору звонила?

Аманда взяла координаты врача у только что родившей женщины с прошлого курса по живописи и назначила визит через три недели. Тогда у неё будет ровно десять недель с последних месячных.

Аманда кивнула.

— Мне дали поговорить с медсестрой. Она сказала, что это нормально, должно пройти. А если не пройдёт, то это естественный отбор.

— Что такое естественный отбор?

— Ну, — Веко Аманды дрожало. — Это нормально, если до двенадцатой недели происходит выкидыш. Это значит, что с эмбрионом не всё хорошо.

Теперь у неё тряслась и нижняя губа. Я обняла Аманду и прижала к себе, как можно сильнее. Настолько, что даже почувствовала вздрагивающую грудь подруги словно свою собственную. Её острый подбородок врезался мне в плечо, но я игнорировала боль, не думая отстраняться. Я гладила Аманду по спине и шептала всякий бред — благо Аманда всё равно меня не слушала. Она плакала.

Как можно быть настолько слепой, чтобы не видеть, что творится с подругой, которую сама же назвала сестрой? Ты стонешь от обычных месячных, а она даже словом не обмолвилась о настоящей боли и страхе. Аманда! Я выкрикнула её имя, отстранила от себя, сжала мокрое лицо ладонями так, что на щеках появились складочки, и принялась целовать, как ненормальная, покрывая нос, лоб, щеки короткими поцелуями, будто старалась стереть всю горько-солоноватую влагу с прекрасного лица богини. И уже плакала сама, и наши слезы смешались в единый поток, руки сплелись за спинами, и вдруг… Наши губы встретились — и мы обе, испугавшись, отпрянули друг от друга. Аманда даже провела тыльной стороной ладони по своим губам, как бы стирая след моего поцелуя.

— Прости, — сказала она тихо, взяла учебник и ушла за стол.

Я долго глядела на макушку с рыжим конским хвостом, возвышавшуюся над спинкой высокого кресла. Я привыкла видеть Аманду сгорбленной над столом, а сейчас она сидела подобно древнегреческой богине, о которой читала в учебнике. Или же делала вид, что читает. Пять минут мы молчали — она над учебником, а я — вытирая губы о подушку. Хотелось плакать, но теперь я не знала причину слёз. Боль в животе отпустила. Наконец подействовала смертельная доза обезболивающего.

— Послушай, Кейти.

Я услышала шум поворачивающегося кресла, но не оторвалась от подушки.

— Извини, если лезу не в свои дела, — продолжила Аманда, поняв, что я не повернусь. — Почему у тебя нет парня?

Я ожидала любого вопроса, но не этого. Я резко села и обхватила руками колени.

— Можешь не отвечать, — тут же бросила Аманда и крутанула кресло обратно.

— Мне просто никто не нравится, — ответила я с опозданием.

— Даже Мэтью? — Аманда вернула кресло обратно. — Мне кажется, он положил на тебя глаз ещё в прошлом году, когда мы вместе брали введение в дизайн, разве нет?

Я пожала плечами.

— Я не заметила. Да и он мне не нравится.

— А когда у тебя последний раз был секс?

— Позапрошлым летом, — тут же ответила я, будто заученный урок. — Мы отправились компанией в поход, и когда все разбрелись по палаткам, у меня не осталось выбора.

— Как это — не осталось выбора? Тебя принудили?

Лицо Аманды напряглось. Она даже побледнела под глубоким загаром.

— Нет, меня никто не принуждал. Но если все этим занимаются, не могу же я сидеть одна у потушенного костра. Да и парень был ничего.

— И вы что, с ним потом больше не встречались?

— Нет. Правда, он взял номер моего телефона и даже пару раз звонил, но мне как-то… Ну, не было нужно.

— Он был у тебя первым? — продолжала допрашивать Аманда.

Я даже напряглась. Два года она не позволяла себе задавать подобные вопросы. Мы с ней вообще секс не обсуждали. Даже странно как-то, две девчонки живут бок о бок и ни слова не говорят о парнях и главное — не водят их к себе. Да, Аманда тоже ночевала дома каждую ночь. Значит, секс у неё был только на каникулах. Как и в этот раз.