Одна дамочка с пистолетом

– Давай показывай, где собираешься установить систему.

– В красном «чероки», следующем за огромным грузовиком. Мне хотелось бы, чтобы ты поставил сигнализацию в незаметном месте. Не хочу портить приборную панель.

Минутой позже, крайне довольная собой, я уже была на пути к Старк Стрит. У меня была сигнализация не только по разумной цене, но и ее легко можно было снять и установить на машине, которую я планировала приобрести после того, как обменяю Морелли на деньги. Я остановилась в продуктовом магазинчике, приобрела ванильный йогурт и пакет апельсинового сока для ланча. Ведя машину, я попивала сок, причмокивая, и чувствовала себя превосходно в этой роскоши, снабженной кондиционером. У меня была сигнализация, нервнопаралитический газ, и имелся йогурт. Что еще нужно для полного счастья?

Я припарковалась прямо напротив гимнастического клуба, заглотив оставшийся сок, включила сигнализацию, прихватила сумку и папку с фотографиями Морелли и закрыла машину. Я махала красной тряпкой перед быком. С таким же успехом могла бы еще прилепить на ветровое стекло плакат: «Вот. Попробуй, доберись!».

Уличная жизнь вяло текла в полуденной жаре. Две проститутки стояли на углу, и выглядя так, словно ждали автобус, за исключением того, что автобус по Старк Стрит не ходил. Женщины стояли, явно скучая и в отвратительном настроении, полагаю, потому что никто не занимается «покупками» в это время дня. На них были дешевые пластиковые сандалии, трикотажные топы и обтягивающие шорты. Волосы их были коротко острижены и искусно вытянуты наподобие щетины. Не знаю точно, как проститутки назначают цену, но если бы мужчины платили по весу, то эти две процветали бы.

Они встали в боевую стойку, когда я приблизилась: руки на бедрах, нижняя губа выпячена, глаза открыты так широко, что стали похожи на утиные яйца.

– Эй, подружка, - выдала одна из красоток.
– Что ты себе тут воображаешь? Это наш угол, сечешь?

Казалось бы, должна существовать четкая грань между тем, чтобы быть милашкой из Бурга и выглядеть как уличная проститутка.

– Я ищу приятеля. Джо Морелли

Я показала им фото.

– Кто-нибудь из вас видел его поблизости?

– Что тебе надо от этого Морелли?

– Это личное.

– Еще бы.

– Ты его знаешь?

Она сместила свой вес. Нелегкая задача.

– Может быть.

– На самом деле, мы больше, чем друзья.

– Насколько больше?

– Сукин сын сделал меня беременной.

– Беременной ты не выглядишь.

– Дайте мне месяц.

– Кое-что ты можешь сделать.

– Да, - согласилась я, - и первым делом найти Морелли. Ты знаешь, где он?

– Не-а.

– Знаешь кого нибудь по имени Кармен Санчез? Она работала в «Стер Ин».

– Она тоже сделала тебе ребенка?

– Думаю, Морелли может быть с ней.

– Кармен исчезла, - сказала одна из проституток.
– Случается с женщинами на Старк Стрит. Опасность вредного воздействия окружающей среды.

– Не хочешь ли уточнить?

– Она недостаточно держала свой рот на замке, вот что ей нужно было делать, - добавила другая дама.
– Мы ничего не знаем об этом дерьме. И у нас нет времени болтать тут с тобой. У нас работа.

Я оглядела улицу спереди и сзади. Поскольку в пределах видимости объектов их работы не наблюдалось, я предположила, что мне дали старый добрый от ворот поворот. Я поинтересовалась их именами, они назвались Лулой и Джеки. Вручив им по своей карточке, я сообщила, что была бы им признательна за звонок, если они увидят Морелли или Санчез. Хотела порасспросить об исчезнувшем свидетеле, но что я могла сообщить? Простите, вы не видели парня с лицом, расплющенным сковородкой?

После я ходила от двери к двери, беседуя с народом, сидящим на верандах, опрашивая владельцев магазинчиков. К четырем у меня уже обгорел нос на солнце как свидетельство моих тщетных усилий. Начала я с севера Старк Стрит и обошла два квартала на запад. Затем перешла улицу и медленно двинулась назад. Крадучись, я миновала гимнастический клуб и гараж. Я обходила стороной также и бары. Они могли быть лучшими источниками информации, но я до смерти их боялась, и это было выше моих возможностей. Может, я была без надобности предусмотрительна, возможно, там сидели прекрасные люди, которым было дело до меня, как до крысиной задницы. Правда, я обычно не пребывала в шкуре меньшинства, и сейчас чувствовала себя, как чернокожий парень, заглядывающий под юбки белых американок в аристократическом пригороде Бирмингема.

Я покрыла южную часть, состоящую из двух с половиной кварталов, и перешла на северную сторону. Здесь по большей части находились жилые дома, и поскольку день способствовал тому, что все больше людей стремились на улицу, то продвижение мое по направлению к машине сейчас замедлилось.

К счастью, «чероки» еще стоял у бордюра, а несчастье состояло в том, что Морелли нигде не видели. Я старательно избегала смотреть на окна гимнастического клуба. Если Рамирез меня и видит, я предпочитала этого не знать. Я скрутила волосы в хвост, затылок у меня зудел. Скорей всего, он тоже обгорел. Я легкомысленно не позаботилась о защите от солнца. Обычно я рассчитываю, что загрязнения сработают в качестве фильтра от смертоносной радиации.

Через дорогу ко мне спешила женщина. Она была крупной комплекции, одета консервативно, с волосами, скрученными в пучок на затылке.

– Простите, - обратилась она ко мне.
– Вы Стефани Плам?

– Да.

– С вами хотел бы поговорить мистер Альфа, - сказала она.
– Его офис как раз через дорогу.

Я не знала никого по имени Альфа и страстно не желала находиться под нависающей тенью Бенито Рамиреза, но женщина излучала католическую респектабельность, поэтому я решила рискнуть и отправилась следом за ней. Мы вошли в здание, следующее за гимнастическим клубом. Это был типичный дом, характерный для Старк Стрит, три этажа, закопченный фасад, темные, покрытые грязью окна. Мы поднялись в пролет лестницы на маленькую лестничную площадку. На площадке были три двери. Одна дверь была приоткрыта, и я почувствовала струю кондиционера в холле.

– Сюда, - сказала женщина, проводя меня в тесную приемную, доведенную до микроскопических размеров с помощью зеленой кожаной кушетки и большого обшарпанного стола светлого дерева. На поцарапанном конце стола валялись журналы по боксу с загнутыми страницами, а фотографии боксеров покрывали взывающие о покраске стены.

Она проводила меня во внутренний кабинет и закрыла за мной дверь. Кабинет был двойником приемной, за исключением двух окон, выходящих на улицу. Мужчина за столом встал при моем появлении. На нем были парадные брюки со складками и рубашка с короткими рукавами, с расстегнутым воротом. У мужчины было морщинистое лицо с наметившимся вторым подбородком. Его приземистая фигура еще выглядела мускулистой, но возраст уже приложил свои заботливые руки к талии и прочертил блики серого металла в его гладко зачесанных назад темных волосах. Я дала ему около шестидесяти и решила, что его жизненный путь не был усыпан розами.

Он подался вперед и протянул руку.

– Джимми Альфа. Я менеджер Бенито Рамиреза.

Я кивнула, неуверенная, как на это отреагировать. Моей первой реакцией было желание завопить, но, наверно, это бы свидетельствовало о непрофессионализме.

Он подвел меня к складному стулу, стоящему рядом со столом.

– Услышал, что вы вернулись на улицу, и хотел воспользоваться возможностью принести извинения. Я знаю, что произошло в клубе между вами и Бенито. Я пытался вам позвонить, но телефон был отключен.

Его извинения вызвали приступ сильного гнева.

– Поведение Рамиреза непростительно, его никто не провоцировал.

Альфа выглядел искренне смущенным.

– Никогда не думал, что столкнусь с такими проблемами, - сказал он.
– Все, что я хотел – это иметь первоклассного боксера, и сейчас у меня есть такой, а с ним получил язву в придачу.

Он взял небольшую бутылку антацидного средства из верхнего ящика стола.

– Видите? Купил по этому случаю.

Альфа отвинтил крышку и, пыхтя, немного поерзал. Приложил руку к груди и вздохнул.