Одна из нас лишняя

Я едва не столкнулась с высоким русоволосым мужчиной, неожиданно появившимся из предпоследнего отсека.

— Извините, — улыбнулся он, встретившись со мной взглядом.

— Ничего.

Заглянув в последний отсек, я увидела знакомый стройный силуэт. Мой взгляд скользнул от платинового затылка по ослепительно-белому трикотажному комбинезону до массивных серебристых сабо.

— Добрый день, — спокойно произнесла я.

Мой негромкий голос подействовал на Людмилу Григорьевну, будто разряд электрического тока. По ее телу пробежала волна нервной дрожи. Пальцы Людмилы Григорьевны импульсивно разжались, и на пол с металлическим грохотом упал небольшой пластиковый пакет, который она намеревалась положить в ячейку камеры хранения. Подобно соляному столпу, она застыла на мгновение, но потом, неторопливо обернувшись, взглянула в мою сторону. На ее лице появилась кривая улыбка.

— Это всего лишь вы, Женечка, — облегченно выдохнула она, — а я-то думала…

Она спокойно подняла пакет и сунула его в ячейку, а оттуда достала аккуратный, но вместительный серебристый чемоданчик.

— Может быть, вы думали, что это служба безопасности «Тарасовнефтегаза»? — поинтересовалась я.

— Женечка, — она укоризненно посмотрела на меня, — что вы такое несете? Какой «Тарасовгаз»? Кстати, вы нашли моего мужа?

— Я нашла его убийцу.

— Мой муж убит?

— К сожалению, да.

— Вот как? — спросила она, словно речь шла о потерянной иголке. — И кто же его убил?

Т — Некто Борщев Вячеслав Михайлович.

— Он что же, сам вам об этом сказал?

— Борщев уже никому ничего не скажет, — покачала я головой, — он тоже убит.

— Женечка, — вскинула на меня свои красивые глаза Людмила Григорьевна, — какие страсти вы рассказываете!.. Где же обнаружен труп моего мужа?

— Скорее всего его труп найдут где-нибудь в лесопосадках возле аэропорта, — я сделала несколько осторожных шагов в сторону Людмилы Григорьевны, — но я думаю, вам-то это известно. Неужели Борщев не поделился своими секретами со своей сообщницей?

Глаза Людмилы Григорьевны полезли из орбит. Лицо вытянулось и стало злым. Ее рот был приоткрыт, точно она потеряла от удивления дар речи.

Неплохо сыграно.

— Внимание, — пропел усиленный микрофонами голос почти возле моего уха, — начинается регистрация билетов и оформление багажа на рейс номер тридцать четыре девятнадцать Тарасов — Стамбул…

— Я бы с удовольствием послушала вас еще немного, но, к сожалению, мне пора — объявили мой рейс.

Она взяла дипломат и собиралась пройти мимо меня по узкому проходу, но я преградила ей дорогу., — Не думаю, что вы сегодня или вообще в ближайшие десять-пятнадцать лет куда-нибудь полетите. Лучшую часть своей жизни вам придется провести в тюрьме.

— Да что вы несете, милочка! — Глаза ее горели неприкрытой ненавистью. — Пропустите меня сейчас же!

— Вы ничего не забыли? — Я показала глазами в сторону ячейки, где лежал пластиковый пакет.

Людмила Григорьевна как бы опомнилась и метнулась к открытой ячейке. Поставив дипломат между ног, она развернула пакет и.., черное дуло «ПМ» с навинченным на него глушителем уставилось мне в грудь.

— Вот теперь и поговорим, — ядовито прошипела она.

Ее узкий рот растянулся в зловещей ухмылке.

— Мне вас искренне жаль, девушка, столько потеть, а в итоге… — Она поводила пистолетом из стороны в сторону. — Вы понимаете — я не могу оставить вас в живых…

— Значит, я была права — это вы убили Борщева.

Людмила Григорьевна издевательски подмигнула мне и ухмыльнулась.

— Зачем с кем-то делиться? Согласитесь, четыреста тысяч больше, чем двести, — цинично заявила она, отбросив свободной рукой платиновую прядь со лба. — К тому же этот педик не способен был даже нормально заниматься сексом.

— Не пойму, — произнесла я, — почему он не увез свои деньги, когда ездил в Болгарию?

— Ха, ха, — коротко хохотнула Людмила Григорьевна, — вы думаете, я идиотка? Разрешение на вывоз валюты было у меня.

— А вы не боитесь?

— Чего мне бояться? — На лице Овчаренко появилась пренебрежительная гримаса.

— Хотя бы вашего заказчика, который ссудил вас деньгами?

— Нет, голубушка, — она отрицательно покачала головой, — я здесь совершенно ни при чем. Деньги повез мой муж вместе с Борщовым, вот с них и спрос, а мое дело — сторона.

На ее губах играла саркастичная улыбка, она была уверена, что выйдет сухой из воды. А вот я ни в чем не была уверена. Я стояла перед этой хищницей безоружная и в любой момент могла проститься с жизнью. Мне оставалось только одно — тянуть время, что я и делала по мере своих возможностей. Я снова попыталась отвлечь ее.

— Значит, вы с Борщевым все обговорили заранее?

— Естественно, но, узнав, что он собирается меня кинуть с этим педиком Шнайдером, я пристрелила Борщева. Не на ту напал! — горделиво хмыкнула она.

— А как же ваш муж?

— Муж — объелся груш! — Она истерически расхохоталась. — Не знаю, почему вы беспокоитесь о моем так называемом муже, но раз уж вы спросили, могу вам сообщить, тем более что жить вам осталось совсем немного. Мой распрекрасный муженек ни в чем не мог доставить мне удовольствие. Рассеянный с улицы Бассейной, — она опять судорожно рассмеялась, — да в нем мужского только и было что хрен, да и тот, по правде говоря, оставлял желать лучшего.

— Но ведь вся ваша фирма была создана только благодаря идеям Юрия Анатольевича! — искренне возмутилась я. — Вы ведь, по сути, лишь администратор!

— Я такой же архитектор, как и мой муж, мой бывший муж! — самодовольно поправилась она. — Если ему нравилось делать всякие почеркушки, которые тешили его самолюбие, это еще не значит, что он великий архитектор. Но что об этом говорить. Теперь он, как вы правильно догадались, кормит червей неподалеку отсюда. Может, его найдут бродячие собаки, Славик не успел его глубоко закопать — опаздывал на самолет.

— Продолжается регистрация билетов и оформление багажа на рейс тридцать четыре девятнадцать… — снова пропел над моей головой громкоговоритель.

— Очень жаль, девушка, — со вздохом произнесла Людмила Григорьевна, — но нам пора прощаться.

Черное дуло пистолета поднялось на уровень моей головы и замерло, хищно уставившись мне в глаза. Я лихорадочно соображала, что я могу сделать. Нас разделяло метра четыре. Броситься ей в ноги и повалить на пол? Выстрелить-то она, наверное, успеет, но вот шансов убить меня будет куда меньше, а значит, шансы остаться в живых достаточно высоки. Только бы эта дура не дернула курок!

Или присесть и, оттолкнувшись, прыгнуть назад? По мраморному полированному полу я могла бы проскользить до самого выхода из отсека. А уж там ей меня не достать. Не будет же она гоняться за мной по всему аэровокзалу с четырьмя сотнями тысяч долларов в чемоданчике!