Одна на Троих

Маленький, стройный силуэт, пританцовывающий босыми ножками у стола с кофе–машиной.

Секунда, разворачиваю мой цветочек к себе.

Улыбка.

Кружка кофе в протянутой руке.

– С добрым утром, Никита Владимирович.

– Это для Воронова, – отставляю я в сторону кофе. – Ты – моё доброе утро! – принимаю окончательное решение я, вкладывая в поцелуй все чувства накопившиеся за ночь.

Мария

– Риша, – шепчу я в трубку, закрывшись в ванной.

Опускаюсь на пол, опираясь спиной на стенку, пытаясь унять дрожь, то и дело сотрясающую мое тело.

Это всё неправильно.

Весь этот вечер! Многое бы отдала, чтобы отмотать его назад и всё пошло совсем по–другому!

Но, что случилось, то случилось. И это значит, нужно восстановить дыхание и продумать наиболее подходящий вариант выхода из данной ситуации.

Касаюсь пальцами губ, в который раз вздрагивая от воспоминаний.

Остро, дико, с каким–то животным напором, но он контролировал каждое свое действие.

– Маш, ты уверена, что он был в адеквате? Потому что Лёша в разговоре с Ильёй сказал, что Соболев прилично выпил.

– Уверена, Риш. Он даже оставил мне выбор.

– Ну да, и тут же опять сделал его за тебя, – выдает она свои соображения по поводу того, что я ей рассказала чуть ранее.

– Слушай, сейчас, скорее всего, это прилетел твой Ворон, так что будь наготове. А насчёт Соболева. . . Он вполне мог поддаться моменту – адреналин, спасение прекрасной принцессы из лап злобного чудовища. Кстати, чудовище та ещё сволочь! Если бы не Илья, мы бы до сих пор сидели в кабинете Баринова, ожидая подкрепления.

Так вот, Маш, не дергайся. Трезво оцени обстановку и действуй по обстоятельствам. Я на связи. Здесь все норм, будем развлекать Воронёнка.

По обстоятельствам. . .

Закрываю лицо ладонями, словно это поможет улучшить мыслительный процесс. С другой стороны, что тут решать? С Ильёй я сглупила сама. Риша права, почему Соболев не мог сделать то же самое? Тогда действуем по схеме "а разве что–то было?"

И тут же очередная волна возбуждения проносится по телу, стоило только вспомнить, как это "не было".

– Тихо–тихо, – пытаюсь успокоить себя я.

Упираюсь ладонями в прохладный пол, выложенный плиткой, в надежде заземлиться.

Это так сильно отличалось от того, что было с Ильёй. Не лучше и не хуже. По–другому. Вчера – радость, восторг, лёгкость. А сегодня. . . Передергиваю плечами из–за нервного напряжения, продолжающего держать меня в своих тисках.

Это Соболев. А значит, ничего и никогда!

Да!

Приподнимаюсь, чтобы вернуться в спальню, но тут же оседаю обратно на пол, с испугом реагируя на какую–то отчаянную, тревожную тоску, льющуюся из самой глубины груди. .

Это. . . что?. . Мне жаль?. .

* * *

Открываю глаза. Утро. Шоколадки нет, зато я основательно укрыта одеялом.

Значит, он всё–таки вернулся. Интересно, когда? Потому что спустя два часа мучений, раздумий и сообщения от Риши, что меня решено было не забирать, раз уж так удачно получилось с местом ночёвки в отдельных апартаментах, отрубилась даже я. На вопрос, а как же она, мне хвастливо продемонстрировали высунутый язык.

А сейчас новый день и новый шанс сделать всё, как надо! У меня полно работы! На следующую неделю запланировано столько всего, что мой электронный ежедневник по размеру скоро потянет на небольшой роман, пока небольшой.

Умываюсь, привожу в порядок волосы. Да, мой наряд утром не очень уместен, но что имеем. Нужно постараться быстренько выбраться отсюда, не заостряя внимания на вчерашнем происшествии и в клубе, и тем более здесь.

Сердце опять реагирует ускорением ритма. Ничего, прореагирует и перестанет! –вспоминаю я фирменную мамину мантру. Она рабочая, да. . . Но иногда просто до одури хочется, чтобы в процессе движения из одного пункта в другой, рядом был кто–то для поддержки. Так ведь реально легче. . .

Хочется – перехочется! – обрубаю я деструктивные мысли на корню, спускаясь на кухню.

Ха, а Никита Владимирович совсем не фанат, в отличие от Ильи. Критически осматриваю неплохую, в общем–то, кофемашину, но очень скудный выбор зёрен. Зато холодильник забит всякой эко продукцией.

Хи. . . Кто бы мог подумать, что Соболев с утра предпочитает смузи из пропрощеных ростков пшеницы приправленных льняным маслом? Закрываю холодильник, забавно хихикая. Ну в этом я полный профан, поэтому рисковать не буду, вдруг какие–то ингредиенты окажутся несочетаемыми, и меня вновь обвинят в саботаже. Поэтому кофе! Понятный кофе!

Беру кружку, чтобы продегустировать результат, когда моего плеча касается рука, и Никита Владимирович одним плавным движением разворачивает меня к себе.

Значит, будем делиться. Бодро приветствую босса я. Да, именно босса и никак иначе!

Так, кофе мы не пьем, угу, для Ильи, а что тогда?

Я – что?. .

И все мои вечерние, ночные и утренние установки летят в бездну, потому что он одним своим поцелуем рушит всё, что я успела тщательно отстроить и закрепить.

Не реагировать? Как можно не реагировать, когда чувствуешь себя сотканной из множества энергетических нитей, и каждая из них отзывается на него дрожью и желанием, чтобы это длилось вечно!

– Маша, – решает он сжалиться надо мной, прерывая магический ритуал, – нам нужно поговорить, – обнимает мое лицо своими руками, не позволяя отвести взгляд.

Соболев! ! !

– Мне нужно домой! – срываюсь я, но не тут то было, потому что он ловко хватает меня за талию и отрывает от земли.

– Цветочек, я не из тех мужчин, которые дают своим женщинам время побегать, послушать дебильные советы подруг и только потом подумать. Поэтому мы поговорим с тобой здесь и сейчас, – договаривает он и, спустив меня немного ниже, опять целует, выбивая последние остатки здравомыслия, вынуждая дышать собой и думать, что. . . может быть. . . да?. .

* * *

– Вопросы? – садится на стул у барной стойки босс, устраивая меня на соседнем напротив себя.

Говорит так, как будто всё уже решено, и остались всего лишь незначительные детали.

Какие незначительные? Это всё напоминает какой–то абсурдный сон.

– Никита Владимирович, давайте поговорим об этом, когда закончится мой трёхмесячный контракт, – выдаю я самую разумную мысль, которая присутствует у меня в голове в данный момент.

– Нет, – не оставляет он мне ни малейшего шанса на отсрочку. – Потому что эти три месяца ровным счётом ничего не меняют.